Объявление: Меняю зрелость и опыт на
молодость и глупость.
Предложений нет.
Было
Я читатель с огромным стажем. До школы ещё научился читать. И было это - страшно подумать - в середине шестидесятых прошлого века. Лысого и сердитого кукурузника сменил бровастый, лохматый целовастик. На орбите летали первые спутники. Жить становилось всё лучше и веселее, но как-то вместе с неотвратимым приближением коммунизма параллельно и парадоксально становилась всё голоднее. В то же время всё было просто. Вождь говорил: «Да», - и мы дружно поддакивали. Говорил «нет», и мы активно поднекивали.
Политическая оттепель прошла, и утянула за собой кинематографическую и книжную. Из толстых журналов подвышибли вольный дух, но подписаться на них по-прежнему было непросто. Из личных библиотечек с оглядкой давали почитать вырванные из библиотечного обихода книжки запрещённых писателей.
Официальные поэты и писатели небожительствовали. Командировки, дачи, квартиры кое-кто жил даже в сталинских небоскрёбах. Одни выполняли социальный заказ власти. Другие писали в стол. Кое-кто успешно совмещал.
Обратная связь с авторами? Была. Авторы нередко выходили на публику, например, в Политехническом музее в Москве. Отсюда многие стартовали. Кто к славе, кто наоборот. Литература вытирала сопли, вызвала слёзы, побуждала к действию. Иногда удерживала от неблаговидных поступков.
Я много читал. Закладки не прижились в моем быту. Безжалостно загибал страницы, а позже – варвар – стал делать пометки на полях. Меня поругивали, я прикрывался авторитетом: «Ленин так делал!» Детство прошло, стёрлись в памяти события, лица, эмоции. А вот коммунизм в мозгах нашего поколения навсегда. Он как татуировка, как загнутый уголок на страничке, сколько ни своди — след останется. И твоё к нему отношение ничего не меняет.
Стало
Жизнь — это путешествие по реке. В молодости гребешь против течения. Потом к берегу, но тебя сносит. Наконец выдыхаешься и сплавляешься. В конце прибивает к берегу, если не утонул. Сижу на берегу.
Я вырос. Не буду утверждать, что духовно, социально и нравственно. Наивность пацана сменили ирония и цинизм. Читатель стал пописывать, но в небожители не попал. Кишка тонка. Правда сейчас писательская планка опустилась до такой степени, что каждый, кто берёт на себя смелость заявить, что он АВТОР, автоматически становится писателем. Стать и быть им просто. Всего-то и дел: вскопать грядку чистого листа. Засеять словами. Пополоть сорняки. Вырастить предложения. Поразить всех новым смыслом старых слов. Собрать урожай славы.
Хочется думать, что я не графоман. Да и некогда графоманить. Время такое, что заставляет ужимать романы до странички, а омонимы романов до случайных встреч. Писать романы некогда. Писать афоризмы не хватает мозгов. Пишу рассказы... Рассказ не легче написать, чем роман. Просто немного быстрее. Опять же… проще: выпущу очередь мыслей, и в кусты. Мало ли! Вдруг понабегут слушатели, а сказать-то и нечего больше.
В молодости можно было делать глупости без оглядки. Сейчас оглядываешься, когда всё делаешь правильно. Безответственность — это дочь безнаказанности и мать расплаты. Осторожность – дитя несправедливых наказаний. Журналисты и писатели помнят, что собачий лай отпугивает воров, но беспокоит хозяев.
Литература – зеркало, но каждый видит в этом зеркале своё. Один – прыщ на носу, другой – небритый подбородок, третий – то что за спиной… В любом случае, будущее в литературе рассмотреть трудно. Не каждому дано. Заработать на литературе тоже. Когда-то на страницах книг шла битва за сердца читателей. Сегодня идет битва за кошельки.
В литературе был золотой век, был серебряный. На понижение шло. Писатели в годы моего детства бронзовели ещё при жизни. Сейчас у нас «баксовый век». Властители дум: блогеры, пранкеры, копирайтеры и тик-токеры. Не наши фамилии, не наши. Они властители дум, как когда-то с Евтушенко, Астафьев, Окуджава или Трифонов.
Проза.ру
Было такое обращение «собратья по перу». Не актуально. Собратья по дисплею, по клавиатуре, по мышке? Чем отличается интернет-читальня от читального зала или чтения книги на диване? Есть ли разница между текстом на экране и библиотечной книгой? Как отличить хорошего автора в интернете от другого?
Читатель ХХ века сильно отличается от сегодняшнего. Выходил когда-то альманах «На суше и на море». Великолепная обитель приключений, путешествий и полулегальной фантастики... Как их затрепывали в библиотеках! К слову, ни тогда ни теперь не видел так зачитанных томиков Маркса, Энгельса или Ленина. Почему-то.
Электронный текст трудно затрепать.
Баюкаю недостижимый идеал. Представляю, что ресурс проза.ру – стал социальной сетью круче ФБ, Инстаграмм и ВК… Нет. Не получится. Букв много, а картинок мало. Утешает лишь то, что Интернет сократил дистанцию между читателем и писателем. На сайте на мою страничку заглядывают собратья. Кто-то оставляет рецензии, кто-то уходит молча. Сегодня рецензии авторов с прозы - это загнутые уголки на страницах книг.
А преобладают «неизвестные читатели». Но неизвестный читатель как попутчик в метро. Зашел в вагон, проехал остановку или две. Вышел. И никакого следа. Мог бы написать через сервис обратной связи. Не пишет.
С другой стороны, на прозе пора ставить памятник неизвестному читателю. За его долготерпение, снисходительность и бессмертную веру в то, что здесь можно что-то читать.
Вещи переживают людей. Тексты тоже. Обидно. Хочется верить, что хоть кто-то скопировал ссылку на мою страницу и сохранил её в закладках. После человека может остаться мысль, которая переживет любые вещи. Или загнутый уголок…
Жизнь каждого из нас – это книга. Кое-кто, пролистав свою книгу жизни до конца, не оставляет после себя ничего. Я оставляю книгу. Кое-где можно оставить закладки, или хотя бы загнуть уголки. Это много.
Новая жизнь всегда начинается завтра. Только вот завтра не всегда наступает. Или не для всех.