Посещение прежнего места службы
см.ФОТО:1.Здание медроты, вход в приемное отделение. 2.слева направо-?,второй С.Пятаков,третий Е.Лимонов,четвертый Г.Кондратенко, крайний В. Маловичко.3.Офицеры, слева направо-капитан В.Гайдунко,ст.л-т А.Ульрих,к-н Г.Уткин,ст.л-т.Р.Дусалиев.4.Наша ротная достопримечательность. Немецкая Аленушка с братцем Иоганнушкой.
На ближайшее выходное воскресенье я наметил поездку в мое первое место службы, в Недлитц. Хотя это и не родина, и воспоминания о той службе был далеко не радужные, но тянуло сильно. И так, не смотря на тяжелые воспоминания, хотелось взглянуть на места моих первоначальных «боевых» действий. Предупредил своего начальника о намерении, и утречком после завтрака выехал. Минут через сорок я уже пересекал кпп артиллерийской дивизии. Снова трепетало, как загнанная лань, мое сердце. Столько воспоминаний нахлынуло. В первую очередь хотелось увидеть своих однокашников, Мартынюка и Кохтюка. И чего греха таить, было желание хвастануть перед ними своим новым прикидом. Да и всем остальным, особенно старшему призыву, нос утереть.
Жаль, что уже не было в медроте ни Шершнева ни Доша, ни Лисовича, и ни Шота. Зато был мой крестник Миша Иванов, и заклятый друг Лимонов. А еще отцы родные, Сукинцов и Феоктистов. Были и действительно, уважаемые офицеры, Аббасалиев,Каримов, и Гайдунко.
Переступаю вроде как вчера оставленный порог медроты. На тумбочке стоит совершенно молодой, мешковатого вида солдат. Отдает мне, судорожно прижимая кисть к виску, честь и представляется: «Дневальный по роте рядовой Ципящук, разрешите узнать цель вашего прибытия?».
-Мне нужен старшина роты прапорщик Сукинцов, -спрашивая у него, одновременно отдаю ему честь. Черт побери, как быстро бежит время, на тумбочке еще царапины нанесенные моим штык-ножом не закрасили, а я уже посещаю свою роту в совершенно ином качестве.
-Старшина находится в своей канцелярии, товарищ прапорщик!
Ну, это место мне знакомо. Дверь в ротную канцелярию, как всегда при Сукинцове, раскрыта настежь.
-Кто там меня спрашивает?
-Прапорщик Озерянин вас беспокоит, Семен Петрович,- стоя в дверном проеме, рапортую я.
-К-т-о-о-о!? - в очередной раз за прошедшие несколько месяцев слышу я крайне удивленный, и противно-гнусный голос. Он поворачивается ко мне анфасом из положения в профиль.
- Я совсем не понял, как это ты уже прапорщик? Прохрюкал кусок, дыша на меня мощным перегаром и выпучив красные глаза как крокодил.
Он встал и быстро прикрыл за мною дверь, одновременно пожимая мне руку.
- Ты случаем не к нам для дальнейшего прохождения?
- Да не волнуйтесь вы, Семен Петрович, сюда я больше не вернусь, вот только разве что в качестве гостя…
- Ну, присаживайся, расскажи как это можно через всех перескочить и через год срочной стать аж прапорщиком.
Я вкратце ввел его в курс дела. Он при этом багровел аж до синевы, ерзал задницей на стуле и было видно, что верит мне с трудом. Видимо, больше полагаясь на то, что я воспользовался каким - ни будь блатом.
"Эх, с каким удовольствием он загнал бы меня сейчас в подвал протирать пыль, или грузить мусор, или драить туалет." Он просто физически страдал, от моего такого дерзкого превращения в недосягаемый для него объект.
–Так ты, говоришь, в гости? Надолго, интересно?
- Да, нет, так на часок- второй.
–А… ну хорошо, тогда ладно, давай, отдыхай.
Я вышел в коридор, первыми встречными знакомыми были два ефрейтора, Пятаков и Болотов .
– Ох, ну ни фига себе, кого мы видим ! Влад, это ты, или нам привиделось? Нет, это правда ты? - не верили они своим глазам.
- А ну, давай, рассказывай, где это прапоров так быстро клепают.
– Ну, мужики это большой секрет. Или могу рассказать только по очень большому блату. Но если сильно желаете знать, подходите, пошушукаемся. А вообще собирайтесь в курилке, я сейчас подойду и со всеми сразу поговорим.
И побежал дальше.
Но это получалось не так быстро, как мне бы хотелось. На встречу шел дежурный по части прапорщик Руфьев. На его лице блуждала хитрая ухмылочка. Дескать, ага, вот и еще один попался в армейские сети. Он раскрыл мне навстречу объятия.
-Кого я вижу! Влад, ты ли это?!
-Товарищ прапорщик! Новоиспеченный прапорщик Озерянин прибыл в гости, в родную часть.
Руфьев крепко сжал меня в объятиях, затем отошел на пару шагов назад, скептически прищурившись.
-Вот это новость! Как это ты умудрился?
-Петрович, заходите через пару минут в курилку и я все всем сразу расскажу.
-Хорошо, жду, беги дальше.
Следующим по маршруту объектом было приемное отделение. За столом с повязкой дежурного фельдшера восседал Боря Кушнир.
-Владик!?
Картина встречи начала повторяться снова и снова.
-Боря, дуй в беседку, я сейчас подойду.
Сам по лестнице рванул наверх. Нужно было позвать Степу и Васю.
Но я не смог пробежать мимо и не заглянуть на такой дорогой для моих воспоминаний объект, как госпитальная столовая. Открываю дверь посудомойки. Бог ты мой, кого я вижу склонившимся в дугу над посудомоечной ванной! Сам, его московское величество, "дед" Лимонов! Проливает пот над закопченными бачками. Реагируя на звук открывающейся двери, он медленно поворачивает голову в мою сторону, нехотя отрываясь от труда и стряхивая обильно выступивший на лбу, перемешанный с паром пот, левой кистью.
Кого угодно ожидал увидеть в сию минуту перед собой недавно переведенный в дедовскую категорию ротный стукач, но только не меня . Да еще за столь «позорным» для его новой категории занятием. Да еще передо мною, и в таком новом, непонятном качестве. Нижняя челюсть в прямом смысле у него поехала вниз, обнажая кривые, напрочь испорченные кариесом зубы. Из угла рта потекла густая, не замечаемая им струя слюны.
-Озеллянин, ну вот, ты уже ччелльовеком стал. А я здесь , как прлоклятый, как моллодой, втолой год ишаччю, - прогнусавил он, рефлекторно засасывая слюну обратно в рот. Очень хотелось мне сказать ему в ответ: «Так тебе, козел и надо». Но уже научился сдерживать в себе все накопившееся за год общения с лимоноподобными. Вместо этого из себя выдавил только:
-Терпи, Лимонов, не долго уже осталось.
Он еще как то пытался плакаться на жизнь но я уже его не слушал, и не слышал. Торопился, а он мне был совсем неинтересен. Как и любой, поверженный в прах враг. Мое самолюбие на этом этапе было удовлетворено сполна. Пробежав по отделениям, встретил Толю Максимчука, затем Харламова и Кохтюка , и с оперблока вызвали Мартынюка. Всплеску эмоций не было предела. По ходу объятий, рукопожатий и плесканий по плечам, Степа как всегда по деловому, шепнул мне, что после перекура в беседке в узком кругу встречаемся у него в оперблоке.
Всей гурьбой двинулись на улицу в курилку. Там уже набежало народу, не продохнуть. Весь наш призыв водителей, и не наш тоже. Кисть правой руки у меня уже была напрочь отдавлена, спина отмассажирована, а любимые и не очень сослуживцы все подходили и подходили. Великаны Рогуля и Бабаков, Чкадуа и Харламов. Толстые Абашидзе и Барсукевич, ростом ниже среднего Пятаков и Маловичко. Вечно угрюмые Болотов и Максимчук, обезьянеподобный Кондратенко и зеленорожий Кузьмин, и многие другие.
Все наперебой галдели на тему моего прибытия в роту и чудесного превращения в прапорщика. На все вопросы: «Ну, что ты, как ты, где ты, кем ты?», по возможности кратко и доходчиво ответил. В свою очередь порасспросил, что тут, за время моего отсутствия, нового у них. Особых новостей не оказалось, и затем разговоры потекли в своем обычном русле. А мы своей компанией потихоньку, поодиночке, просочились в предбанник оперблока.
Здесь Степан уже вовсю накрывал стол, проявив при этом не абы какие способности. Принесенная мною с собой бутылка молдавского «БЕЛОГО АИСТА», затерялась среди изобилия закусок и своих сестер, бутылок, под разнообразными другими этикетками.
-Хорошо живете, как я погляжу, -оценил я стол.
-Стараемся, как можем, -ответили мне хором. За столом собрались Мартынюк, Кохтюк, Кушнир, Максимчук и я.
-Больше достойных нет, присутствовать за этим столом? -спросил я.
- А они нас на свои мероприятия не приглашают, -ответил за всех Вася Кохтюк. Остальные молча подтвердили кивками голов. Посидели хорошо, поговорили обо всем и более. Я узнал, что жизнь и служба у них сейчас просто райская. Никто их не прижимает, особого контроля также нет. Свои функциональные обязанности все, конечно, выполняют, но при наличии молодого пополнения, это совершенно не в тягость. Все дружно сожалели, что я ушел из роты так рано, и не увидел света в конце туннеля. И одновременно завидовали моей, почти свободной, по их понятиям, жизни.
Из разговора я уяснил, что все без исключения после службы собираются поступать в мединституты.
- Ну, а ты?
- Ну, а я, мужики, попробую сразу в военно-медицинскую прорваться, а если не получится, то сгину в прапорах.
-Ну, не так уж тебе и плохо гнить при двух окладах, - возразил Максимчук.
- Это еще когда мы начнем зарабатывать такие деньги. Да ты к тому времени уже озолотишься, - резюмировал Кохтюк. Степан передал мне пачку писем, которые накопились за это время.
За окном уже наступали сумерки. Я еще раз уточнил друзьям, как ко мне доехать в часть, потому что Вася и Степа заверили, что обязательно меня проведают. На улицу просочились снова порознь, а там всей ватагой проводили меня до кпп. Расставаться было грустно, но ничего не поделаешь. Больше мне на территории недлитцкой дивизии бывать не доводилось. А Кохтюк с Мартынюком, действительно меня проведывали один раз, но это уже отдельная история.