Путь в тысячу ли начинается с одного шага.
Китайская пословица
Необходимое предуведомление: эти записки сделаны, когда мы про коронавирус ещё и слыхом не слыхивали и были, оказывается, гораздо счастливее.
Каким образом житель Северо–Запада России может добраться до Китая, зайди ему в голову такая странная блажь? Путешествие на велосипеде, морские круизы и другие экзотические варианты не рассматриваются. Тогда наиболее вероятно – по воздуху или по железке. Конечно, проехаться по всей нашей необъятной стране в железнодорожном вагоне – занятие весьма увлекательное. Сейчас даже поветрие такое возникло: иноземцы из разных лилипутских стран к нам специально приезжают, чтобы на поезде прокатиться. Говорят, у нас в поездах атмосфера особенная, им доселе неведомая. Дружелюбная очень, соседи по купе вареными яйцами с луком и шпиком угощают, наливают всякого, разговоры интересные ведут, чего и на исповеди не расскажут. Опять же, масштабы поражают, просто взрыв мозга! Неделю едешь, соседи обрыдли уже все поголовно, лук со шпиком давно закончились, а за окном всё ещё Россия.
То есть, с одной стороны, интересно, конечно, по Транссибу-то, а с другой – уж очень длинно и муторно. Да и санитарные аспекты – на весьма невзыскательного путешественника. Получается, в Китай лучше – по воздуху? Конечно! Правда, приверженцы наземных поездок любят утверждать, что прилететь в другую страну на самолете, всё равно, что выйти в незнакомом городе из метро. С обстановкой в точке прибытия познакомишься, но из этого цельной картины о месте пребывания не составить. Не то, что в процессе поступательного перемещения по стране. И они, пожалуй, по-своему правы.
И как же быть? Оказывается, существуют и другие варианты.
В 2014 году судьба подарила нам месячную поездку во Владивосток. И вот тут-то уже Китай от нас отвертеться просто не смог. В нашем графике пребывания на Дальнем Востоке у нас была возможность выделить пять дней на путешествие, и мы выбрали Харбин, когда-то слывший русским городом. То самое наземное путешествие, автомобильным и железнодорожным транспортом, с постепенным проникновением в страну и постижением её немыслимых тайн.
Очень ценная во всех смыслах особенность: нам даже визы не потребовались, оказалось достаточно загранпаспортов и самого факта нахождения во Владивостоке. Необременительное выполнение формальностей в одном из многочисленных турагенств, расположенном чуть в сторону от Светланской улицы – и мы готовы в Поднебесную.
Итак, 25-е октября, 04.30 по местному времени. За нами заезжает автобус, и мы направляемся через Уссурийск в сторону китайской границы. Здесь, пожалуй, стоит обратить внимание на погоду во Владивостоке - будет с чем сравнить в Китае. Все предыдущие дни стоит непривычная для нас теплая солнечная погода, на термометре +18. У нас дома в это время толстым слоем лежит снег. В ответ на наши удивления местные жители обычно говорят, что всё правильно: широта-то – крымская. Но тут же приглушают наши восторги: но долгота – колымская. Они, конечно, немного пережимают, Колыма повосточнее будет. Но упоминание о ней сразу добавляет хмурости в наше солнечное мировосприятие. Вспоминаются Магадан и всякие знаменитости, прославившие те места своим трагическим присутствием.
Ближайший автомобильный пропускной пункт носит странное для этих краёв название «Полтавка». У нас сразу же возникает жгучий интерес: не по этим ли краям колысь чумаки в соответствии с новейшей украинской историей гнали свои возы с солью, пряностями и порохом в отсталый Китай?
Невзрачный пропускной пункт с невесть откуда взявшимся украинским мотивом в названии преодолеваем без приключений. Вот она – китайская сторона и первое китайское здание – огромный помпезный КПП, более похожий на мавзолей. Невольно ожидаешь появления на балконе какого-нибудь ответственного товарища во френче и кепке- «маоцзедунке» с приветственно поднятой рукой. Однако, мы, видимо, не того калибра гости, и никто на балкон не выходит. Да и балкона-то никакого нет. С обратной стороны «мавзолея» в огромном количестве расположены зигзагами сверкающие металлические ограждения, то ли хромированные, то ли никелированные. Трудно представить масштаб наплыва людей, чтобы всё это железо оказалось задействовано.
Наша ближайшая цель – пункт перевалки Дуннин, то ли посёлок, то ли городской уезд, то ли город. По крайней мере, населения в нём более двухсот тысяч человек. По нашим меркам неслабый город получается. Кстати, в статусе уезда он имеет и другое название, приводить которое здесь было бы, пожалуй, не лучшей идеей. Пусть каждый любопытствующий спросит сам у Гугла или Алисы и оценит благозвучность услышанного. И, надо сказать, у китайцев нечто подобное, а то и похлеще, сплошь и рядом. В конкурсе на эту самую благозвучность для русского уха китайский язык, пожалуй, занял бы самое эпатажное место.
В Дуннине, до которого чуть больше десяти километров, мы должны пересесть с нашего автобуса на китайский. А пока поглощаем первые путевые впечатления. Ни клочка невозделанной земли. До горизонта тянутся геометрически выдержанные посадки чего-то мелкого, сантиметров десяти в высоту. Опытные попутчики говорят, что это грибы. От представления масштабов трудов по обработке этих площадей становится дурно. Нашим диванным воздыхателям по поводу китайского чуда неплохо бы посетить эти плантации – немного повоплощать это самое чудо в жизнь своими мозолистыми руками, прочувствовать на себе, почём нынче китайские чудеса.
По обеим сторонам дороги разбросаны жалкие красно-кирпичные хижины в один этаж, почти руины, то ли жилые, то ли хозяйственные – не понять. Всё тусклое, подёрнутое каким-то унылым серым налетом. Депрессуха, и только золотым диссонансом смотрятся на этом фоне изобильные кучи кукурузных початков рядом с каждым строением. Первые увиденные нами китайцы – невзрачные, безликие, бесполые (мужчин и женщин не различить) существа в одинаковых тёмных курточках и штанишках. Хочется потребовать остановки автобуса, выбежать наружу и тут же начать жалеть этих несчастных.
Автомобилей не видно, местный транспорт представляют трёхколёсные «Кинфаны», безропотно везущие на себе необъятные грузы, за которыми водителя совсем не видно, да, впрочем, и самого мотороллера тоже. Иной раз кажется, что по дороге самостоятельно продвигается из пункта А в пункт Б некая автопилотная копна.
Оказавшись на китайской стороне, мы практически сразу обнаруживаем, что воздух стал видимым – несколько сизоватым и приобрёл дымный запах. Это явление с разной степенью концентрации будет сопровождать нас в Китае повсюду, вынуждая порой прибегать к марлевым повязкам на лицо. А пока вот он, Дуннин, обычный китайский то ли город, то ли посёлок, с обычными (для них, не для нас!) высотками на фоне сопок, гранитными набережными и добротным асфальтом на дорогах и тротуарах. От недавней предместной безнадеги не осталось и следа. В архитектуре – непривычная нам пока помпезность и пафосность. Можно спорить о вкусах, но безликой, как повсюду у нас, такую архитектуру никак не назовешь.
***
"Через четыре года здесь
будет город-сад!"
Из стихотворения В.В. Маяковского
Владимир Маяковский писал свой стих о будущем Новокузнецке, но если немного похулиганить и добавить парочку букв в приведенную здесь фразу, то получится город – склад. Китайский город Суйфэньхэ. Наш поэт-ниспровергатель, конечно, ни о чём подобном не думал, это моя персональная фантазия, родившаяся при посещении этого места.
В качестве мелкооптового склада Суйфэньхэ повадились рассматривать наши весьма деятельные, но и весьма унылые челноки, не интересующиеся ничем, кроме своего маленького бизнеса. А может им, бедным, и некогда было позволять себе туристическое любопытство. Вон им сколько скарба приходится на себе таскать. Не зря же за каждым туристическим автобусом цепляется одноосная кибитка размером с газельный кузов. Это для них, для челноков с их необъятными и неисчислимыми клетчатыми сумками. Забавная картинка из восточных контрастов: важно покачивается на ходу сверкающий туравтобус, а за ним козлится и дребезжит грязная и покоцанная во всех местах повозка.
Челнокам же обязан город и своим уничижительным прозвищем – Сунька. Вот и пословицу придумали: «Курица – не птица, Сунька - не заграница». Даже хочется встать на его защиту. Суйфэньхэ – город стремительно развивающегося туризма и крупнейший сухопутный порт северо-востока Китая. Многие туристы имеют его в качестве конечного пункта своего путешествия и при этом совершенно удовлетворены достаточностью своих заграничных впечатлений.
Для нашей немногочисленной группы Суйфэньхэ – перевалочный пункт. У нас есть несколько часов перед отправлением на поезде в Харбин. Наш китайский гид Миша, вполне сносно говорящий по-русски, объясняет нам нашу «диспозицию»: вещи можно оставить в штабном номере отеля, перекусить удобнее там-то и там-то, на окраины лучше не ходить, меха без консультантов не покупать, юани можно купить у него (ай-яй-яй). Понятно, что курс будет не самый выгодный, но зато без хлопот. Что привлекает внимание: в отличие от наших постоянно-новых хрустящих купюр, свидетельствующих о надсадной работе печатных станков, китайские юани изрядно истрёпаны от долгого обращения, как некогда наши советские рубли.
Кафе «У Ларисы». На вывеске сверху над русскими буквами – иероглифы. Что они обозначают, непонятно. Вряд ли то же самое. Заходим внутрь. Непрезентабельная обстановка. На столах – таблички на русском языке с убедительной просьбой не брать больше, чем можешь осилить. Видимо, проблема имеет место, а «шведский стол» способствует избыточной оценке своих возможностей. Цены вполне умеренные, а еда, особенно рис с овощами и белый хлеб – вне всяких похвал. Или это с устатку? А вот вино – гадость. И никакой устаток улучшить ощущение его вкуса не в состоянии.
Знакомимся с городом. Или посёлком? Или деревней? Для нас - безусловно город. До ста пятидесяти тысяч жителей (с приезжими из провинций на работу). Явно городская инфраструктура и архитектура. Все цокольные этажи заняты различными заведениями на потребу туристов и челноков. А для нашей попутчицы из Партизанска Сунька – всё ещё деревня, каковой и считалась до недавнего времени. И, хотя, по мнению наших скептиков, это ещё не заграница, для нас всё вокруг очень интересно и увлекательно.
Вот, например, строится многоэтажный дом. Глядя на этот процесс, можно забыть о времени. С этого можно снимать триллер, можно комедию, можно учебный фильм по промышленной безопасности с названием: «Так нельзя!» Можно писать заметки натуралиста по теме: «Социальные насекомые: результат, не проистекающий из действия». В нас закрадывается подозрение, что все соседние дома строились аналогично: по таким же технологиям и такими же способами. Но ведь стоят! И являют собой весьма привлекательные архитектурные экземпляры.
Да, безликими дома в этом городе не назвать. Конечно, хватает и обыденности, но она, как это ей и положено, отступает на задний план, не бросается в глаза. Или это нам только с непривычки так кажется? Ибо и непрезентабельных мест достаточно. Вот, например, продуктовый рынок на оптовой улице. Изобилие продуктов готовых, готовящихся и подготовленных самой природой. И запахи всего спектра: от дразнящих обоняние и провоцирующих аппетит до полной своей противоположности. Так же и с окружающей чистотой, точнее, её отсутствием. Мы так и не набрались смелости отведать местных деликатесов: всё-таки путешествие-то ещё только начинается, и надо держать организм в тонусе.
Суйфэньхэ нельзя представить без зазывал. Мы уже наслушались всякого о невозможности отбиться от местных продавцов чего угодно, но легкомысленно надеялись спокойно разруливать возникающие ситуации. Оказалось, зря надеялись. Китаянки, например, начинали с оклика супруги, полностью меня при этом игнорируя. Это выглядело так. «Подруга!» - кричали они ещё издали. Получалось довольно забавное и даже местами трогательное - «Пад-дуга». Звукосочетание «д-р» им никак не давалось, и они как бы спотыкались на середине слова. Ну, и как тут после такого обращения не растаять и не повестись на приглашение купить что-нибудь ненужное.
Торговаться – пожалуйста. Хоть до посинения. Но уйти без покупки – это уже затруднительно, это – обида, это - оскорбление. Вот и мы столкнулись с такой дилеммой: приглашение легче пресечь в самом начале, но тогда не посмотреть товар, не покрутить его в руках. А как только ты проявил интерес к чему-либо, значит всё – пропал. За короткое время мы ознакомились с целым рядом поведенческих реакций торговцев: от проявления неизбывного горя при отказе до выражения явного неудовольствия, граничащего с возможным физическим принуждением к неимоверно выгодной покупке.
В одном магазинчике мы обратили внимание на нефритовую статуэтку полульва–полудракона. Чем не память о Китае? Это, надо сказать, была одна из первых наших попыток чего-нибудь купить. Торговец, сносно говоривший по-русски, клялся мамой, что это настоящий нефрит, и утверждал, что не знает, как будет жить дальше, если мы эту статуэтку не купим. Он так плакал, что мы сдались. Нам приобретение понравилось, и мы долго им гордились, хвастались дома перед гостями. Целый месяц, пожалуй. Пока забежавший по каким-то делам сын не обратил внимание на едва заметный шов, идущий вдоль фигурки дракона. Модель оказалась литой из какого-то полимера. Фальшивка. А слёзы торговца были как настоящие.
Мало того, что Суйфэньхэ усиленно тянется вверх своими многочисленными высотками, он ещё состоит как бы из двух пластов – наземного и подземного. Ниже граундлинии располагаются несметные торговые точки. Чтобы попасть в это подземное царство, нужно внимательно смотреть по сторонам. И тогда можно увидеть такой, например, баннер: «Подземный магазин Кимайско – российско Площади». Это у меня не ошибки. Мы и далее встречали на разных вывесках и плакатах недописанные слова, слова, противоестественно разделённые на части, каждая из которых начиналась с заглавной буквы и разные другие надругательства над русским языком, иногда достаточно забавные. Но мы на них смотрели без обид. Мы-то по-китайски и так не умеем.
Ну так вот, спускаемся вниз. Тёплое подземелье отделяют от свежего наружного воздуха не двери, не тепловые пушки, а вертикальные жалюзи из толстого прозрачного пластика. Этакая лапша, шириной сантиметров по тридцать каждая, свисает с потолка. Для того, чтобы пройти, нужно просто раздвинуть любую свободную щель, предварительно убедившись, что навстречу тебе не летит какой-нибудь стремительный китаец или соотечественник с баулами.
Описывать внутренности таких торговых пространств нет никакой необходимости. Это обычные базарные лабиринты, виденные любым из нас в родных и не очень городах. Только масштабы и объемы другие. Знаете, на шкалах многих измерительных приборов можно встретить надписи: «х 100» или «х 1000». Вот и здесь нужно применять то же правило. А уж на сколько умножать, зависит от конкретной ситуации.
По рассказам знатоков, многие продавцы не имеют в городе никакого жилья и обитают прямо здесь, в торговых рядах, на отведенных им скудных квадратных метрах. Мы и сами имели возможность видеть торговцев, утоляющих голод разнообразными фаст –фудами, и спящих здесь же, на тюках со своим товаром. Кто из наших пожелал бы себе такой участи? Однако нам некогда горевать о судьбах этих людей, тем более, что сами-то они вовсе не выглядят хоть сколько-нибудь горемычными. Нас ждёт Харбин, русский город в Китае.
(Продолжение следует).