Подъезжая к району ВДНХ, Артём обратил внимание на мигающую красную лампочку. Уровень бензина подобрался к нулю. Машина, дотянув остаток своих топливных ресурсов до ближайшего двора, остановилась, напоследок тихо вздохнув.
- Вот, я олух, забыл что давно не заправлял машину, - стукнув по рулю, негодовал Тёмыч. Но ничего не поделаешь, дальше придётся скрываться от зеленых бабок на общественном транспорте.
Залитый солнцем Проспект Мира не предрекал никаких экстравагантных происшествий. Всё было как обычно. Люди спешили по делам, строем ехали машины. И нигде не наблюдалась миллионная толпа из зелёных женщин. Тёмыч шел вдоль трамвайных путей наслаждаясь летним днём и радуясь, что удалось оторваться от преследования назойливых зеленых бабок, как вдруг раздался оглашенный рёв. Тёмыч, даже подпрыгнул от неожиданности, и в голове пронеслось «Это они! Бабки!»
- Стой! – вопили сзади, приближаясь. — Вот, гад, опять удрал!
Тёмыч медленно повернулся, готовясь увидеть пресловутых зелёных бабок, но навзрыд, до хрипоты кричало какое-то растрепанное и лохматое существо. Коротышка семенил, неуклюже подскакивая на полных лохматых ножищах, а за его бесформенной спиной развивались обрывки черных крыльев.
От удивления и ужаса Тёмыч замер, а
в голове проносился рой мыслей и предположений:
«Тридевятое царство на выезде! Гоблины вырвались из параллельных миров!»
Но по мере приближения странного субъекта Тёмыч расслабился и облегченно вздохнул.
Существом, принятым им за гоблина, оказалась – обыкновенная женщина. В определение её возраста, можно было потеряться в догадках. Ей могло быть как пятьдесят, так восемьдесят, а возможно лишь тридцать, только она почему-то решила, что её стиль – запущенная бабушка. То, что Тёмыч принял за крылья – оказался распахнутый настежь рабочий халат, коричневое длинное платье, сплошь обшитое бахромой и бесконечными оборочками - показалось косматой шкурой мифического существа, а растрепанная и отросшая на голове «химия», дополнила тяготеющее к тайнам, воображение.
- Стой же! Скотина неблагодарная! Стойййййй тебе говорят!
Далее Тёмыч, наконец-то, разобрался, в причине душераздирающих воплей и главное кому они были адресованы.
От остановки медленно, но, верно, отъезжал трамвай. Вначале Тёмыч решил, что «гоблин» просто опоздал на общественный транспорт, но по суете и прижавшимся к окнам испуганным лицам пассажиров, он осознал ужас сложившейся ситуации.
«Гоблин» оказался не просто женщиной, но и ещё водителем трамвая, который он, то есть она халатно проворонила.
Когда трамвай поравнялся с Тёмычом, тот недолго думая, заскочил в открытую горем водителем дверь.
В кабинке найдя большую красную кнопку с надписью аварийный тормоз, Тёмыч нажал на неё, и потянул вниз шнур, свисающий с потолка слева от водительского сиденья. Кнопка привела в действие тормоз, а с помощью шнура удалось обесточить трамвай. Скорость сбросилась, и трамвай медленно стал тормозить и остановился. За спиной послышались вздохи облегчения, и спасённые пассажиры дружно зааплодировали, как в самолёте благодарят пилота за удачное приземление.
Убедившись, что всё в порядке, Тёмыч нашёл кнопку для открытия дверей салона, и выпустил на волю людей. Сам вышел из кабинки на улицу, и тут же был подхвачен множеством рук. Чудом спасённые люди в знак благодарности и уважения начали дружно подкидывать героя.
Когда Артёма опустили на землю, первое что он увидел, было круглое лицо с добродушными глазами, на которых застыли две слезинки.
- Родной ты наш! Герой! Спаситель! Завтра же приходи в офис, выдам тебе премию.
- За что!? – искренни удивился Тёмыч, понятия не имея кто перед ним.
Словно прочитав его мысли, круглолицый затараторил:
- Я директор трамвайного депо. Это Ифигения растяпа, вечно у неё всё наперекосяк. Трамвай, не моет, пинает его, а сама чаи травяные гоняет, в термосе их возит с собой, в туалет через каждую остановку бегает, вот и упустила, не усмотрела.
Артём не смог сдержать вырвавшийся наружу смех. А имя соответствует внешнему облику «гоблина». Это ж надо, Ифигения. Пофигения.
- Как мы с ней замучились, продолжил круглолицей, не обращая внимания на смеющегося спасателя. - Ей всё пофигу.
- Ну, на то она и Ифигения. – продолжал веселится Тёмыч.
Директор, прослушав справедливую реплику продолжал:
- Голубчик! Миленький, ты нам и нужен. Мы прямо вот о таком и мечтали. Иди к нам работать.
- А какой у вас оклад?
- Неплохой. – замялся директор, и на всякий случай промолчал, скрыв точную сумму.– Зато, льгот много разных, и коллектив у нас хороший.
- Пожалуй, с одним вашим коллегой и ужасом пофигизма я уже знаком. А льготы, какие?
- Бесплатный проезд на трамвае! – гордо выпалил круглолицый директор.
Тёмыча его предложение не впечатлило, тем более работа у него уже была, и он только хотел об этом сказать, как вдруг ему на ухо недовольно проворчали:
- Не соглашайтесь. Работа сидячая. Не для молодого мужчины.
Артём обернулся. Перед ним стояла любительница чаёв и туалетов - Ифигения.
- Вы кучу болезней здесь заработаете, - продолжала отговаривать она, опасаясь, что её место займет энергичный и ответственный работник. И с занудством начала перечислять, загибая пальцы с обгрызенными ногтями. - Почки, артрит, остеохондроз, подагра, ожирение… .
Воспользовавшись тем, что директор, отвлёкшись на зазвонивший мобильный, отошёл в сторону, Тёмыч поспешил удалиться. А точнее сбежать, как тот трамвай. Как он в этом момент понимал бедолагу. Разве можно ужиться с таким пофигистом и занудой гоблином. Артём спешил к метро. Там он планировал доехать до Белорусского вокзала и пересесть на электричку.
Как только Артём вошёл в вестибюль метро, со стороны Проспекта мира показалась бесконечная зеленая толпа. Она заполонила собой всю пешеходную дорогу, по обе стороны. Вереница из миллион зеленых бабок уверенно двигалась в сторону метро.
Катюша Кравцова