Любимой учительнице, Вере Александровне Махлиной, посвящается.
Вера Александровна с трудом стояла у окна. Вся красота осени терялась за сумрачной пеленой мелкого дождя, и без того плохое настроение стало скверным при виде мокрой безлюдной улицы с высоты второго этажа. Осторожно развернувшись, делая мелкие шажки и переставляя ходунки, она добралась до кресла и с большим трудом уселась в него.
Жила она одна, у сына своя семья в Санкт-Петербурге, но навещает он её часто. Предлагал переехать к ним - отказалась. Предлагал устроить в элитный дом престарелых – отказалась. Нанял сиделку, которая вот уже четыре дня не приходила, наверно заболела. А тут, как нарочно, что-то случилось с сотовым телефоном, а городской уже больше месяца не работал, поэтому никому она позвонить не может. Соседи по лестничной площадке с весны жили на даче. Одна она по лестнице не спускалась и уже года три в магазин не ходила. А продукты закончились, сиделка-то и должна была сделать закупку четыре дня назад. Попросить помощи не у кого, хоть открывай окно и кричи: "Караул!"
Серое, промозглое марево за окном давило на душу, обостряло в груди ощущение одиночества, наполняло сердце щемящей тоской. «Господи, хоть кто-нибудь зашёл бы», - подумала Вера Александровна, смахивая задержавшую на щеке слезу. - А кто зайдет? Заходят первого сентября бывшие ученики, её любимого 10А класса 1971 года выпуска. У них она была классным руководителем. Потом здоровье резко ухудшилось, проработав ещё несколько лет, ушла на пенсию. За прошедшие сорок лет много изменилось, школу перевели в другое здание, все преподаватели обновились, о ней уже и не вспоминали, даже на ежегодный вечер встречи перестали приглашать. Вот только ученики этого 10А класса и помнят. Если бы телефон работал, нашла бы кому из них позвонить».
С помощью пульта включила телевизор, единственный её собеседник за последние четыре дня. Телевизор не мешал ей задуматься, в памяти всплывали лица её бывших учеников.
«Оля Валина, староста класса, умничка, с золотой медалью окончила школу, поступила в МИФИ, вернулась в городок на ткацкую фабрику и очень быстро добралась до кресла директора.
Володя Копейкин, комсорг класса, какие интересные стенгазеты оформлял. Сейчас главный художник на фабрике игрушек.
Рая Скворцова, бесшабашная девчонка, всё хотела казаться старше своих лет – прически, помада. Голос замечательный, на всех школьных вечерах выступала, но в артистки не попала. С работой тоже не везёт, всё ищет чего-то, а петь со сцены не бросила, постоянная участница городской самодеятельности.
У Валеры Астахова с Таней Серёгиной детская дружба переросла во взрослую любовь, поженились.
В девятый класс после восьмого пошли не все, но класс пополнился сельскими ребятами, из восьмилетней школы.
Наташа Капустина, боевая, напористая девочка, вышла замуж за еврея и уехала в Израиль.
Таня Петрова с Валей Савиной, скромные и тихие, учились средненько, остались работать у себя в совхозе.
Володя Краснов, прилежный и старательный мальчик, учился неплохо, но не повезло, в МАИ поступил лишь со второй попытки.
Валя Круглов и Саша Баранов, в классе неразлучные друзья, а такие разные. Валя в интернате стал жить, боксом увлекся, планировал в летное военное училище поступать. Саша в интернате жить не стал, каждый день двадцать километров ездил на автобусе в школу и обратно. Потянулся за Валентином в военное училище, но по зрению забраковали. Оба способные, но безалаберные, на уроке, то и дело, игру в морской бой устраивали. Даже на контрольных работах, бывало, увлекутся и спорить на весь класс начинают. - У Веры Александровны даже улыбка проскользнула. - Вызываешь к доске, а у них задание сделано правильно, материал усвоен. Пришлось третий вариант для них подбирать, посложнее, из курса вступительных экзаменов в ВУЗы. К ним в группу ещё несколько учеников посильнее включила, кто дальше планировал учиться. Были и обиды, ведь не всегда удавалось решить сложную задачу, а оценку – то ставила реальную, несмотря на сложность. За всю учительскую карьеру она старалась не выделять из класса «любимчиков». Но деревенские мальчишки вызывали у неё положительные эмоции, несмотря на это, им она делала замечания, чаще, чем другим. Иногда они даже возмущались этому вниманию. Сколько души было отдано чужим детям! Расставаясь, невозможно было скрыть слёзы. Господи, как это давно было! Как быстро пролетела жизнь!»
Не заметив как, она задремала. Но голод не давал покоя, выйдя из забытья, Вера Александровна, с трудом встала с кресла и, пользуясь ходунками, отправилась на кухню. Зажгла газ, поставила на плиту кастрюлю с водой и, порывшись в тумбочке, достала пакет с крупой. Выручает старая привычка, приобретённая в годы развитого социализма, - запасать кое-какие продукты впрок. Ожидая, когда закипит вода, она присела на табурет. Снова мысли вернулись в 1971 год.
«Все жили небогато, но у каждого была надежда на светлое будущее. Для всех детей были равные возможности поступить в ВУЗ, лишь у медалистов были преимущества. А Оля шла на золотую медаль. И тут учительница химии Нина Петровна, жена директора школы, стала ставить Оле тройки, не понравилось ей, что та недовольна уровнем преподавания материала, мол, только то, что в учебнике. Медаль оказалась под вопросом. Видя несправедливость, 10А класс забастовал, все ученики перестали ходить на урок химии. Это было ЧП районного масштаба. У Веры Александровны, как и тогда в 1971 году по спине пробежал холодок. Приехали из РОНО, пригрозили ей, как классному руководителю, увольнением, если её класс не прекратит забастовку. Пришлось встать на защиту класса. Убедила представителей РОНО проверить знания учительницы химии. Оказалось, знаний круглый ноль, да и справка об окончании какого-то сомнительного заведения оказалась «липовой». Нину Петровну и директора уволили, а ей предложили временно исполнять обязанности директора школы. После этого случая её отношения с 10А стали ещё ближе».
Вода закипела, Вера Александровна всыпала в кастрюлю крупу и представила, как она будет есть эту пустую кашу, без масла и молока. Вспомнила, как в детстве было очень вкусно запивать кашу клюквенным киселём. Мама давила клюкву в блюде стаканом, вываливала полученную массу в марлю и закручивала в ком, выжимая сок. А маленькая Вера терла картофель в кастрюлю с водой и размешивала ложкой. Спустя некоторое время воду с крошками картофеля она сливала и ложкой соскабливала со дна кастрюли белую массу крахмала. Мама соединяла оба компонента, добавляла туда сахар и, быстро помешивая ложкой, вливала кипяток из самовара. Жидкая молокообразная розовая масса на глазах становилась красной, прозрачной и густой. Пар от готовой каши пахнул ей в лицо, и она наяву услышала запах свежеприготовленного киселя. Внезапно она почувствовала себя маленькой девочкой, оставшейся одной без мамы, голодной и беззащитной. Волна досады и жалости к себе сжала горло, глаза вновь наполнились слезами.
Вдруг в прихожей раздался звонок. «Кто–то пришёл! Господи! Ты услышал мою просьбу!» - промелькнула мысль в её голове. Громко крикнув: «Иду! Иду!» она, погасив пламя под кастрюлей, вытерла слёзы и застучала ходунками в прихожую. Открыв дверь, она увидела улыбающегося мужчину с мешком в одной руке и корзиной в другой. Мига хватило ей, чтобы вспомнить эту простодушную лучистую улыбку.
"Саша! Конечно Саша! Я чувствовала, что сегодня случиться чудо! Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя!" - отставив в сторону ходунки, Вера Александровна обняла его за плечи и уткнулась в его грудь, пряча вновь навернувшие на глаза слёзы.
«Здравствуете, Вера Александровна! Как быстро вы меня узнали!» - немного смутился Саша, не ожидал такого приёма. Как смог, он обнял свою любимую учительницу, мешали вещи, которые он не успел поставить на пол.
«Вот, собрал урожай на даче, сходил на болото за клюквой, вспомнил про Вас» - волнуясь, скороговоркой проговорил он.
В мешке была картошка, а в корзине, поверх моркови, свеклы и кочана капусты, лежал пакет с красной клюквой.
Р.О. Рассказ основан на реальных событиях с художественной обработкой, Имена и фамилии изменены.