Черный квадрат. А это что такое. Квадрат, он и есть квадрат. Наука геометрия дает точное определение Квадра;т — правильный четырёхугольник, то есть плоский четырёхугольник, у которого все углы равны и все стороны равны. Каждый угол квадрата — прямой. Вот и всё. И больше ничего. А оказывается. не все! Потому как идет речь о Квадрате художника Казимира Малевича. А это уже нечто, наполненной глубоким философским подтекстом. Это оказывается грандиозная веха в истории всей мировой живописи. И я нисколько не преувеличиваю. Сколько книг, статей и монографий посвящено этому живописному произведению. И всё гадают, гадают и никак разгадать не могут. Просто дьявольское наваждение. Просто неотступное. Вспоминается Заболодский. Он правда о другом. О красоте. Но и здесь мы можем задать тот же вопрос в поисках смысла квадрата
Сосуд он, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Но Заболоцкий – это очень высоко. Но вот тут я вспомнил другую песню. Это не так высоко, но гораздо ближе к предмету нашего разговора. И речь в ней идет тоже о геометрии. Только речь в песне идет не о квадрате, а о треугольнике. Бермудском треугольнике. Но по духу и по смыслу он пожалуй ближе к заявленной теме. Таже таинственность и непостижимость , которая так взволновала пациентов одной психбольницы. Предлагаю вспомнить.
Говорил ломая руки краснобай и баламут
Про бессилие науки перед тайною Бермуд,
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колют нам второй укол
.
Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
"Развяжите полотенце, иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!"
Сорок душ посменно воют, раскалились добела,
Во как сильно беспокоят треугольные дела
Он прибежал взволнован крайне и сообщеньем нас потряс
Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз,
Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
И двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме,
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли,
И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник - незакрытый пуп Земли.
Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
Говорит, надо выпить треугольник, на троих его даешь,
Разошелся, так и сыпет, треугольник будет выпит,
Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!
Замените треугольник на квадрат и всё будет одно к одному. И у нас чёрный квадрат «все мозги разбил на части, все извилине заплёл". И мы тоже бьёмся в потугах разгадать квадрат, и у нас в напрасных потугах раскалилась мозги до бела, и мы тоже погрязли в бесконечных спорах о судьбе квадрата. И для нас тоже благодаря Малевичу черный квадрат едва не стал пупом Земли. Остается только выпить но уже на четверых во славу не только черного квадрата но и креста, круга, ядрёна вошь.
*****
История мировой живописи имеет свою очень долгую историю. Возможно тысячи лет.. И это всё была внятная понятная разуму живопись. Сбой начался с явления импрессионизма. То есть и у импрессионистов живопись тоже была вменяемой., но как бы смазанной. Главным в этой живописи был вовсе не сюжет. Главным было чувство восприятие, впечатление. Impression – это впечатление. И мне нравится эта живопись.
Ну а потом художники просто как с цепи сорвались. Кто во что горазд. Лишь бы выделиться, лишь бы выбиться, лишь бы изобрести новый изм. И эти измы посыпались, как горох из мешка. И что только не напридумывали. Живопись вдруг потеряла свою предметную суть. Появилась живопись беспредметная. Причём эти измы очень часто изобретали как бы совсем не художники,, едва умеющие держать кисть в руке.
В этой связи мне хочется , чтобы быть понятым до конца, процитировать одно произведение, причем целиком. Не пугайтесь. Это чудный рассказ замечательного французского писателя Андре Моруа. Он всё очень доходчиво объяснил. Прочтите. Не пожалеете. Итак:
Рождение знаменитости.
Художник Пьер Душ заканчивал натюрморт-цветы в аптечной склянке ибаклажаны на блюде,- когда в мастерскую вошел писатель Поль-Эмиль Глэз.
Несколько минут Глэз смотрел, как работает его друг, затем решительно произнес:
- Нет!
Оторвавшись от баклажанов, художник удивленно поднял голову.
- Нет,-повторил Глэз.-Нет! Так ты никогда не добьешься успеха. Мастерство у тебя есть, и талант, и честность. Но искусство твое слишком обыденно, старина. Оно не кричит, не лезет в глаза. В Салоне, где выставлено пять тысяч картин, твои картины не привлекут сонного посетителя... Нет, Пьер Душ, успеха тебе не добиться. А жаль.
- Но почему?-вздохнул честный малый.-Я пишу то, что вижу. Стараюсь выразить то, что чувствую.
- Разве в этом дело, мой бедный друг? Тебе же надо кормить жену и троих детей. Каждому из них требуется по три тысячи калорий в день. А картин куда больше, чем покупателей, и глупцов гораздо больше, чем знатоков. Скажи мне, Пьер Душ, каким способом ты полагаешь выбиться из толпы безвестныхнеудачников?
- Трудом,-отвечал Пьер Душ,-правдивостью моего искусства.
- Все это несерьезно. Есть только одно средство вывести из спячки тупиц: решиться на какую-нибудь дикую выходку! Объяви всем, что ты отправляешься писать картины на Северный полюс. Или нацепи на себя костюм египетского фараона. А еще лучше-создай какуюнибудь новую школу! Смешай в одну кучу всякие ученые слова, ну, скажем,-экстериоризация, динамизм,
подсознание, беспредметность-и составь манифест1. Отрицай движение или, наоборот, покой; белое или черное; круг или квадрат-это совершенно все равно? Придумай какую-нибудь"неогомерическую" живопись, признающую только красные и желтые тона,"цилиндрическую" или "октаэдрическую", "четырехмерную", какую угодно!
В эту самую минуту нежный аромат духов возвестил о появлении пани Косневской. Это была обольстительная полька, чьи синие глаза волновали сердце Пьера Душа. Она выписывала дорогие журналы, публиковавшие роскошные
репродукции шедевров, выполненных трехгодовалыми младенцами. Ни разу не встретив в этих журналах фамилии честного Душа, она стала презирать его искусство. Устроившись на тахте, она мельком взглянула на стоявшее перед ней начатое полотно и с досадой тряхнула золотистыми кудрями.
- Вчера я была на выставке негритянского искусства Золотого века! -сообщила она своим певучим голосом, раскатывая звонкое "р".-Сколько экспрессии в нем! Какой полет! Какая сила!
Пьер Душ показал ей свою новую работу-портрет, который он считал удачным.
- Очень мило,-сказала она нехотя. И ушла... благоухающая, звонкая, певучая и разочарованная.
Швырнув палитру в угол, Пьер Душ рухнул на тахту.
- Пойду служить в страховую кассу, в банк, в полицию, куда угодно!-заявил он. -Быть художником - последнее дело! Одни лишь пройдохи умеют завоевать признание зевак! А критики, вместо того чтобы поддержать настоящих мастеров, потворствуют невеждам! С меня хватит, я сдаюсь.
Выслушав эту тираду, Поль-Эмиль закурил и стал о чем-то размышлять.
- Сумеешь ли ты,-спросил он наконец,-со всей торжественностью объявить Косневской и еще кое-кому, что последние десять лет ты неустанно разрабатывал новую творческую манеру?
- Я разрабатывал?
- Выслушай меня... Я сочиню две-три хитроумные статьи, в которых сообщу нашей "элите", будто ты намерен основать "идео-аналитическую" школу
живописи. До тебя портретисты по своему невежеству упорно изучали человеческое лицо. Чепуха все это! Истинную сущность человека составляют те образы и представления, которые он пробуждает в нас. Вот тебе портрет полковника: голубой с золотом фон, на нем - пять огромных галунов, в одном углу картины - конь, в другом - кресты. Портрет промышленника - это фабричная труба и сжатый кулак на столе. Понимаешь теперь, Пьер Душ, что ты подарил миру? Возьмешься ли ты написать за месяц двадцать "идео-аналитических" портретов? Художник грустно улыбнулся.
- За один час,-ответил он.-Печально лишь то, Глэз, что, будь на моем месте кто-нибудь другой, затея, возможно, удалась бы, а так...
- Что ж, попробуем!
- Не мастер я болтать!
-- Вот что, старина, всякий раз, как тебя попросят что-либо объяснить, ты, не торопясь, молча зажги свою трубку, выпусти облако дыма в лицо любопытному и произнеси эти вот простые слова: "А видели вы когда-нибудь, как течет река?"
- А что это должно означать?
- Ровным счетом ничего,- сказал Глэз.- Именно поэтому твой ответ покажется всем необычайно значительным. А уж после того, как они сами
изучат, истолкуют и превознесут тебя на все лады, мы расскажем им про нашу проделку и позабавимся их смущением.
Прошло два месяца. Выставка картин Душа вылилась в настоящий триумф. Обворожительная, благоухающая, певуче раскатывающая звонкое "р" пани Косневская не отходила от своего нового кумира.
- Ах,- повторяла она,- сколько экспрессии в ваших работах! Какой полет! Какая сила! Но скажите, дорогой друг, как вы пришли к этим поразительным обобщениям?
Художник помолчал, не торопясь закурил трубку, выдохнул густое облако дыма и произнес:
- А видели вы когда-нибудь, мадам, как течет река? Губы прекрасной польки затрепетали, суля ему певучее раскатистое счастье.
Группа посетителей обступила молодого блистательного Струнского в пальто с кроличьим воротником.
- Потрясающе! - горячо говорил он.- Потрясающе! Но скажите мне, Душ, откуда на вас снизошло откровение? Не из моих ли статей?
Пьер Душ на этот раз особенно долго молчал, затем, выпустив в лицо Струнскому громадное облако дыма, величественно произнес:
- А видели вы, дорогой мой, как течет река?
- Великолепно сказано! Великолепно! В эту самую минуту известный торговец картинами, завершив осмотр мастерской, ухватил художника за рукав и оттащил в угол.
- Душ, приятель, а ведь вы ловкач! - сказал он.- На этом можно сделать карьеру. Беру вашу продукцию. Только не вздумайте менять свою манеру, пока явам не скажу, и я обещаю покупать у вас пятьдесят картин в год... По рукам?
Не отвечая, Душ с загадочным видом продолжал курить. Постепенно мастерская пустела. Наконец Поль-Эмиль Глэз закрыл дверь за последним посетителем. С лестницы доносился, понемногу отдаляясь, восхищенный гул. Оставшись наедине с художником, писатель с веселым видом засунул руки в карманы.
- Ну как, старина,- проговорил он,- ловко мы их провели? Слыхал, что говорил этот молокосос с кроличьим воротником? А прекрасная полька? А три смазливые барышни, которые только и повторяли: "Как это ново! Как свежо!" Ах, Пьер Душ, я знал, что глупости человеческой нет предела, но то, что я видел сегодня, превзошло все мои ожидания.
Его охватил приступ неукротимого смеха. Художник нахмурил брови и,видя, что его друг корчится от хохота, неожиданно выпалил:
- Болван!
- Я - болван? - разозлившись, крикнул писатель.- Да сегодня мне удалась самая замечательная проделка со времен Биксиу!
Художник самодовольно оглядел все двадцать идео-аналитических портретов.
- Да, Глэз, ты и правда болван,- с искренней убежденностью произнес он.- В этой манере что-то есть... Писатель оторопело уставился на своего друга.
- Вот так номер!-завопил он.-Душ, вспомни! Кто подсказал тебе эту новую манеру?
Пьер Душ помолчал немного, затем, выпустив из своей трубки густое облако дыма, сказал:
- А видел ли ты когда-нибудь, как течет река?
*****
Вот и Малевич изобрёл свой «изм». Так хотелось выбиться наверх, прямо по примеру героя рассказа Андре Моруа. Супрематизм. И ведь удалось. Заметили. Пробился. Да ещё и как. Куда там Передвижникам.
Но на заре своей юности, когда он рисовал ещё внятные картины, не помышлял ни о каких прорывах в живописном искусстве, Малевич пытался поступить в Московское Училище Живописи, Ваяния и Зодчеств. А это было лучшее Училище в России наряду с Академией Художеств в Петербург. Сколько знаменитых художников, учились в его стенах, чьи имена мы все знаем. Наша слава и гордость сегодня. Народное достояние.
Не прошёл Малевич экзамен. Не приняли. Не достаточно был подготовлен. Он повторил попытку на следующий год и опять не прошёл. Но не беда. Он нашёл другой путь к славе, не имея по сути художественного образования. Его и самоучкой назвать трудно. Посмотрите на его картины супрематического периода и сами скажите, много ли надо мастерства владения кистью, чтобы рисовать квадраты, круги и кресты, даже если они и будут разноцветными.
И тем не менее Малевича называют основателем нового изма – супрематизм. Это новое «крупнейшее направление абстракционизма».
Его называют русским художником. Странно. Его родители - поляки. И дома в семье они разговаривали по-польски. А отец его и вовсе называл себя шляхтичем. А себя Малевич называл украинцем, поскольку родился в Киеве. В контексте настоящего времени, эта деталь приобретает значимый вес.
Свой Черный квадрат он написал в 1915 году. Впервые показал его публике в 1916 году. Показал в составе триптиха, потому как были ещё Черный Круг и Черный Крест.
Он не только нарисовал эту геометрию, но и издал теоретическую работу по этому поводу. «О новых системах в искусстве». А потом были выставки. В Москве открылась его первая ретроспективная выставка. Он изложил свой путь в искусство : от импрессионизма, неопримитивизма. Через кубофутуризм к супрематизму. Последний делился на периоды - черный, цветной, белый и завершался показом чистых холстов в подрамниках — манифестацией полного отказа от живописи. Вот такой путь.
И тут у меня вопрос Вот последний «этап», а он какое отношение имеют к живописи? Такой простой, такой наивный, такой детский вопрос. А ведь именно эти квадраты, они и были его самым творческим, самым ценным и самым плодотворным по его мысли во всём, что он сотворил за всю свою жизнь. Не понятно. У художника крыша поехала, или это он так решил всех мистифицировать. А у всех остальных, у тех, кто морщил лбы при лицезрении этих квадратов, тоже крыша поехала?
За что же так полюбили Черный квадрат? И на какие мысли он подвиг наморщенные лбы. Оказывается, художник исследовал базовые, возможности цвета и композиции. Оказывается квадрат чёрного цвета – это последнее слово в живописи, в том что касается цвета и композиции. Получается Малевич превзошёл Эжена Делакруа, Рубенса, карла Брюллова, Айвазовского и прочих великих. Я не искусствовед. Я обычный человек, пришедший в зал Третьяковской галереи на Крымском валу. И я тоже морщу лоб в напрасных потугах увидеть в квадрате ускользающий от имя этот смысл.
Но я уже знаю. Мне уже поведали, что предшествовавший созданию картины период с 1910 по 1913 год был решающим в развитии русского авангарда. В это время движение кубофутуризма достигло своего апогея и начали появляться новые художественные направления. Счастье. Новое слово, которое к тому же достигло апогея. Порадуемся первооткрывателям. Только объяснили бы мне, что это за хреновена такая – кубофутуризм. И ещё зачем она нам нужна. И чем она лучше всего достигнутого прежде во всей мировой живописи.
А ведь пытаются объяснить. Как? А вот пожалуйста. Но прежде чем прочесть это объяснение, глубоко вздохните, наберитесь терпения и прочтите. А потом ещё раз. А потом объясните мне, что тут нам хотели объяснить:
« Таким образом, в творчестве Малевича обрисовалась тенденция к беспредметности, к плоскостной организации картины, которая привела его к супрематизму Первоначальным вариантом названия было слово «супранатурализм» , возникшее, вероятно, по аналогии с «супраморализмом» философа Н.Ф. Фёдорова . По мнению историка искусства Е Ф. Ковтуна супрематический метод Малевича состоял в том, что он взглянул на землю как бы извне. Поэтому в супрематических картинах, как в космическом пространстве, исчезает представление о «верхе» и «низе», «левом» и «правом», и возникает самостоятельный мир, соотнесённый как равный с универсальной мировой гармонией. В этом Малевич соприкасается с позицией Фёдорова, видевшего сущность художественного творчества в борьбе с земным тяготением.. Такое же метафизическое «очищение» происходит и с цветом, он теряет предметную ассоциативность, окрашивает локальные плоскости и получает самодовлеющее выражение».
А вы говорите «квадрат». Вон как все эти учёные мужи нам его преподносят. Нет словечка в простоте. А вот ещё прочтите и такое:
«Означавшее тогда пластическое выражение победы активного человеческого творчества над пассивной формой природы: чёрный квадрат появлялся вместо солнечного круга.»
Вы что-нибудь поняли? Я ничего не понял.
Вы думаете, что ничего не понял только один я? Нет, не только один я. Вот вам суждение другого художника, его современника, и что-то понимающего в искусстве. А это Александр Бенуа. И вот как он выразился по поводу геометрии Малевича. В январе 1916 года. До этого сам Малевич назвал свой «Чёрный квадрат» иконой своего времени. Итак, слова А. Бенуа:
« Без номера , но в углу, высоко под самым потолком, на месте святом, повешано «произведение» г. Малевича, изображающее черный квадрат белом обрамлении. Несомненно, это и есть та «икона», которую г.г. футуристы предлагают взамен мадонн и бесстыжих венер, это и есть то «господство над формами натуры. Чёрный квадрат в белом окладе – это не случайный маленький эпизодик, а это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведет всех к гибели».
Кто-то назвал Чёрный квадрат «Битвой негров в тёмной пещере»
Изящно выразился метр живописи, Бенуа. Сразу видно воспитанного человека. но как точно! И вы знаете, Малевич ответил на послание старшего товарища. По-моему ответил дерзко, если не сказать хамски. Он даже и не отрицает критический отзыв. Да, говорит он, всё правильно. Его искусство ведёт в пустоту. Вот его слова: «Я счастлив, что лицо моего квадрата не может слиться ни с одним мастером, ни временем». У меня — одна голая, без рамы (как карман) икона моего времени, и трудно бороться. Но счастье быть не похожим на вас дает силы идти все дальше и дальше в пустоту пустынь. Ибо там только преображение».
*****
А теперь снова посмотрим на Чёрный квадрат. Ну и скажите откровенно, какие чувства и мысли вызывает это квадрат. Помятуя о том, что каждый художник , какого бы он ни был возраста и какими бы способностями он ни обладал, обращается к своему зрителю с тем, чтобы вызвать у него эти чувства и мысли. А иначе зачем же браться за кисть и становиться к мольберту.
Вот у меня ничего нет, ни мыслей, ни чувств. Хотя нет. Вызывает. Меня так здесь издевательски принимают за дурака? Или же напротив, считают своё такое искусство настолько высоким и далёким, что мне надо ещё тянуться и тянуться в тщетных потугах его понять. То есть, возвращая меня к мысли, что я полный необразованный дурак.
У меня есть такое ощущение, что существует некая каста наморщенных лбов, которые промеж себя решили, что Малевич – это новое слово в искусстве живописи, которое, к сожалению, не всеми понятое. Авангард, одним словом. И наговорили и написали столько в подтверждение этой мысли, что всех задурили, пардон, загипнотизировали всеми своими словесными выкрутасами. И в этом смысле я совершенно согласен с французским писателем Андре Моруа.
*****
Умер Казимир Малевич в 1935 г. Рак простаты. Не дожил до лихих годов. Как он хотел по завещанию его должны были поместить в супрематический гроб в форме креста, с раскинутыми руками. Но столяр отказался от этого заказа, ввиду технических трудностей.
Изготовили гроб прямоугольной формы. То есть, квадрат. Гроб привезли из Ленинграда в Москву и кремировали в Донском монастыре. Позже на его погосте будут хоронить многих зеков из расстрельных списков. А ещё позже белогвардейских генералов с почестями и оркестром. Солженицын тоже возжелал быть погребённым у стен храма Донской Божьей Матери.
А вот урну с прахом Малевича похоронили в другом месте. И тоже по завещанию художника. Похоронили под его любимым дубом близ деревни Немчиновка. Над могилой поставили деревянный кубический монумент с изображением Черного квадрата. На дубе доска со словами «Здесь погребён прах великого художника К.С. Малевича. (1878 – 1935 )»
Но это не всё. Была война и могила была утрачена. Поле было распахано. Но вот в 1988 г. на опушке леса установили памятный знак. Он представляет собой белый бетонный куб с красным квадратом на лицевой стороне.
Сегодня это поле застроено жилыми корпусами.