Глава третья.
Последствия продразвёрсток и крестьянского бунта оказались страшными. Повсеместный голод, нищета, болезни. Особенно свирепствовали холера и тиф. Люди гибли, как мухи. Всё это вгоняло население в депрессию, безысходность и отчаяние.
Но для того и появляется на свете человек, чтобы прожить жизнь в повседневном труде, в борьбе, в радости, в печали и в постоянной заботе о её продолжении.
Шло время. Село Заболотное старательно зализывало, полученные в 1921 году, раны и постепенно оживало. И хотя боль людская всё ещё сильно ныла, на лицах граждан стали появляться редкие улыбки. Особенно радовались жизни дети. Летом они активно участвовали во всех крестьянских заботах, а осенью дружной ватагой бежали в школу за знаниями. Но от посильных работ их никто не освобождал и в этот период. Девчонки помогали матерям и бабушкам, а парни ухаживали за домашним скотом, носили из колодца воду и кололи дрова. В свободное время использовали юную энергию в игрищах и активных посиделках с друзьями. Не исключением был и Митя. Понимая своим не по-детски развитым умом, что является своего рода «нахлебником» на шее Егора Павловича, он всячески старался помогать ему.
Деревенские хлопоты стали неотъемлемой частью его бытия. Весенняя заготовка дров, посадка огорода и уход за ним, сенокос и осенняя уборка урожая – не самый полный перечень дел, в которых Митя принимал активное участие. Наблюдая за внуком со стороны, Елена Матвеевна с замиранием материнского сердца отмечала в нём общие со Степаном черты характера и физическую схожесть. «Как Дмитрий на отца похож!»,- с душевной теплотой шептала она. Доволен был и Егор Павлович. За короткое время Митьша, как он его называл, стал для него настолько близок, что даже Елена Матвеевна удивлялась перемене мужа и иногда ревновала к их мужской дружбе. Часто Егор Павлович брал Митю на рыбалку и учил премудростям этого древнего ремесла.
Советская власть мало что делала, чтобы заживить рубцы скорби и горя на сердцах граждан. Наоборот, она всячески старалась держать население села в напряжении и унижении. То займы какие-то объявит, то налоги дополнительные введёт, то поиском врагов народа среди граждан села займётся. А вскоре и вовсе заговорила об организации «Коммуны». Узнав об этом, жители, которые имели своё устойчивое хозяйство, вздрогнули и стали думать, как избежать этого обобществления. И только пьяницы да голодранцы, потирая руки, говорили: «Теперь наше время пришло. Попьём самогоночки вдоволь, поедим кулацкого мясца с хлебушком, да поваляемся на перинах пуховых. Закончилась жирным котам масленица».
Известие о грядущих изменениях в общественной жизни села привело Егора Павловича в ярость:
- Что творится на белом свете?! Где это видано, чтобы бездельники пользовались моим добром, кое я потом и кровью всю жизнь добывал! Видишь ли, вначале соберём в кучу имущество граждан, а потом введём уравниловку и будем делить общую полученную прибыль по количеству едоков в семье. И это справедливость, о которой всё время талдычат большевики?! Они хотят, чтобы опять народ поднялся на дыбы?
Услыхав его слова, Елена Матвеевна подошла вплотную и тихо произнесла: - Не шуми, Егор. Криком делу не поможешь, а подозрение на себя наведёшь. Ушей у власти много. Вмиг на Север отправят. Посмотрим как дела у большевиков по организации «Коммуны» пойдут, а потом уж и думать будем, что дальше делать.
- поздно будет.
- а мы успеем, - многозначительно успокоила Елена Матвеевна
У присутствующего при этом разговоре Мити тоскливо заныло сердце. Он подумал: «Видно права была мама, что против большевиков народ подняла. Жалко, что её не стало, а то бы она и сейчас в обиду его не дала».
Через четыре года Митя успешно закончил первую ступень школьного образования. Ему было всего двенадцать лет, а выглядел намного старше этого возраста. И ещё его природа наградила красивой внешностью. Гены отца и матери настолько сильно перемешались, что сложно было понять, на кого он больше походил. От матери - светлое лицо, вьющиеся русые волосы, чёрные густые брови, длинные ресницы; от отца - серые большие глаза, нос с горбинкой, волевой подбородок, гордая осанка, широкие плечи, длинные руки и очень красивые и нервные пальцы. Конечно, Митя ещё находился в начале стадии окончательного физического оформления, но представить его портрет в ближайшем будущем было уже не трудно. С лёгкой руки одноклассницы к нему вскоре прилипла кличка - «красавчик». Вначале она его раздражала, но постепенно привык и даже стал откликаться на неё.
Окончание начальной школы для большинства ребят означало конец их детской беззаботной жизни. Мало кто из них мог позволить себе продолжать образование. Поэтому двенадцати и пятнадцатилетние подростки вынуждены были на постоянной основе входить во взрослую крестьянскую жизнь и включаться в нелёгкий труд.
Митю ждала учесть большинства одноклассников. Но он не драматизировал по этому случаю, а начал активно помогать Егору Павловичу вести подсобное хозяйство. Тот воспрял духом и стал поговаривать об увеличении поголовья крупно – рогатого скота и домашней птицы. И наверняка так бы это было, если бы не произошёл с ним трагический случай.
Произошло это несчастье зимой, во время вывоза с покосных лугов заготовленного сена. Егор Павлович с Митей сложили на сани – розвальни две копны душистого, пахнущего летом, сухого разнотравья, крепко затянули верёвками бастрык и, забравшись на верх воза, тронулись в обратный путь. Не обращая внимания на дворняжку Норку, пытающуюся укусить за морду, тянувший сани – розвальни бык шёл ровно, без особой натужности.
До села оставалось не более версты, когда спускаясь с горки бык вдруг оступился, резко повернул в бок и опрокинул воз. Сидевший в конце Митя кубарем свалился в глубокий сугроб, и с трудом выкарабкался из него на дорогу. Оказавшись рядом с завалившимся возом, он увидел лежавшего под ним на спине Егора Павловича. Лицо его было бледно – синее, изо рта текла струйка крови, а глаза закрыты.
- Дядя Егор, что с вами? Сейчас я помогу вылезти,- испуганным голосом выкрикнул Митя и что было силы, стал тянуть того за ворот полушубка.
Егор Павлович на мгновение открыл глаза и едва слышно произнёс:
- ступай, Митьша, в село. Может ещё успеют меня спасти.
Митя бежал по проторённому санному следу не жалея ног, словно по воздуху летел.
«Надо успеть, надо успеть»,- повторял он слова надежды и ещё сильнее ускорял бег.
Бабушку Лену он застал в избе, за прялкой.
- дед Егор умирает! Ему требуется срочная помощь, - выкрикнул мальчишка.
- как умирает!? Где умирает!? - не поняла Елена Матвеевна.
- под возом лежит. У него изо рта кровь течёт.
- боже ты мой! Ещё одно несчастье в дом пришло! - всплеснула Елена Матвеевна руками и, схватив с вешалки телогрейку, выскочила на улицу. Через некоторое время, понужая кнутом старую нерасторопную кобылу, сосед вёз в кошёвке её и Митю навстречу с очередным горем.
Егор Павлович лежал в той же позе, в которой его оставил Митя, и очень, очень слабо дышал. Его выдохи чуть заметным паром поднимались над губами и тут – же исчезали. Вокруг красным пятном по снегу растеклась кровь. Он был без сознания.
Не мешкая ни минуты, сосед отвязал бастрык, вытащил из передней петли и стал разбрасывать по сторонам сено. Вскоре Егор Павлович был полностью освобождён. Перед спасателями открылась страшная картина: два рожка деревянных вил, пробив острыми концами полушубок, глубоко вонзились в живот Егора Павловича и почти насквозь прошли туловище. Удивительно, что он ещё до сих пор был жив.
Не вытаскивая из тела вилы, они осторожно погрузили Егора Павловича в кошёвку и повезли в село к фельдшеру. Удалив рожки и продезинфицировав спиртовым раствором раны, пожилой доктор со скорбью в голосе сказал:
- не жилец твой мужик. Крови много потерял, да и заражение может быть. Дня три ещё протянет, не больше. Так что, готовься Елена Матвеевна к худшему.
- может в окружную больницу его отвезти? - спросила с надеждой Елена Матвеевна.
- не довезёшь. Дорогой помрёт.
Но доктор ошибся. Егор Павлович прожил ещё десять дней. Это время Елена Матвеевна была постоянно с ним рядом, выполняя функции сиделки и фельдшера. Дня за три до смерти, он даже пришёл в сознание. Обведя мутным взглядом вокруг и заметив жену, тихо произнёс:
- покидаю вас. Береги себя и внука. Он смышлёный паренёк. А обо мне не печалься. Пожил я немало на этом свете. И с тобой у нас всё ладно было. Теперь только ТАМ встретимся.
- не хорони себя раньше времени. Даст бог, ещё выздоровеешь, - возразила Елена Матвеевна. Но эти слова Егор Павлович уже не услышал. Он снова впал в глубокую кому.
Похоронили Егора Павловича на местном кладбище. На улице стоял жуткий холод, пробиравший до костей даже лошадь, которая тянула за собой сани с деревянным гробом. Односельчан, пожелавших проводить в последний путь усопшего, было немного. В основном это были пожилые старухи и старики. Замерший поп прочитал дрожащим голосом молитву и четверо мужиков опустили гроб в могилу.
После поминального обеда, когда все посторонние люди покинули дом, Елена Матвеевна устало опустилась на лавку и тихо, тихо заплакала. Крепившийся до сих пор Митя, сел с ней рядом и тоже засопел носом.
- вот и остались мы с тобой сиротами. Кто теперь будет за хозяйством присматривать и о нас заботиться. Как жить дальше будем, ума не приложу, - запричитала Елена Матвеевна.
- не переживай по этому поводу. Теперь я о тебе буду заботиться и хозяйство вести. Выживем как ни будь, - уверенно произнёс Митя и обнял бабушку за плечи.
- мал ты ещё, Дмитрий. Не по силам тебе пока это забота. Вместе будем выживать. Другим ещё тяжелее, да ничего, не помирают. Не помрём и мы, - ровным голосом произнесла Елена Матвеевна и с грустью посмотрела на внука.
Зима выдалась холодной и снежной, какой не было уже несколько последних лет. Заболотное было полностью отрезано от внешнего мира и жило своей автономной жизнью. На улицах было почти пустынно. Из печных труб день и ночь валил густой дым, из хлевов и пригонов раздавались блеяние овец, мычание коров и хрюканье свиньей, а по вечерам в окнах бледными ликами мерцали языки керосиновых ламп. И только дети, нарушая все запреты и правила, после занятий в школе дружной ватагой убегали на озеро и, расчистив снег до льда, устраивали на этом пяточке различные игрища.
Занятый хозяйственными заботами, Митя редко присоединялся к своим друзьям. Но когда удавалось это сделать, резвился вместе со всеми до седьмого пота.
Весеннее тепло пришло неожиданно рано. Огромные сугробы стали активно таять, превращаясь в сплошные потоки воды. Пригревающее солнце заставляло крестьян поторапливаться с подготовкой к весенне – полевым работам.
В марте Мите исполнилось тринадцать лет. Но образ жизни и ответственность за состояние домашнего хозяйства превратили его в настоящего мужичка. Он стал по - взрослому рассудителен, степенней и рачительней. Много читал книг и журналов, которые брал в сельской библиотеке. А ещё он самостоятельно научился играть на «русской» гармошке, которая осталась после смерти Егора Павловича. Елена Матвеевна не нарадовалась на внука. Однажды в порыве душевного восторга она подумала: «Какой парень работящий и умный растёт. Ему дальше учиться надо. Нынче летом в город к сестре съезжу и договорюсь, чтобы на постой Дмитрия взяла. Думаю, не откажет. Заодно в школу старшей ступени его определю. Здесь я как ни будь одна справлюсь с делами. Корову и бычка продам, а овец и птицу держать буду. Не древняя же я ещё старуха. А внук обязательно должен получить хорошее образование, чтобы свою жизнь прожить по-человечески».
Митя не знал о раздумьях и решении Елены Матвеевны, и их дальнейшею жизнь видел по – другому. Он планировал развивать своё домашнее хозяйство, увеличивать поголовье скота, расширять посевные площади под зерновыми и строить большой дом с огромным двором и чтобы в этом доме обязательно была светлая и тёплая горенка, в которой жила бы его бабушка.
Но человек предполагает, а Господь располагает. Незадолго до намеченной поездки в город, Елена Матвеевна из уст председателя сельского совета получила прискорбное известие о кончине сестры, которая после отъезда её в Заболотное, жила одна в их родовом доме. Она быстро собралась, и, оставив Митю дома на хозяйстве, поехала проводить в последний путь родного человека. До Воздвиженского добиралась на лодке, а затем сорок вёрст по бездорожью пешком. В окружном центре появилась на рассвете следующего дня. Несмотря на смертельную усталость, Елена Матвеевна прямиком направилась в родовой дом, где находилось уже остывшее тело сестры. Взвалив на свои плечи решение всех организационных вопросов, она вынуждена была не спать ещё одну ночь.
Похоронила Елена Матвеевна сестру только на третий день, после своего прибытия в город. Проводить в последний путь новопреставленную пришло человек десять. В основном это были соседи и дальние родственники. Проведя девяти дневные поминки, в Заболотное Елена Матвеевна вернулась разбитой физически и опустошённой морально. Митя встретил бабушку с нескрываемой радостью и окружил вниманием и заботой.
Смерть сестры кардинально поменяла планы Елены Матвеевны на дальнейшую жизнь, в которых Мите отводилась главная роль. Она решила распродать всё хозяйство, включая избу, и перебраться с внуком в город. «Крыша над головой там есть, вырученные за имущество деньги позволят некоторое время жить без голода, а осенью Дмитрия отправлю в школу. Он должен учиться дальше, и я помогу ему в этом»,- размышляла она.
Решение бабушки Лены переехать на постоянное жительство в окружной город Митя воспринял с двойным чувством. С одной стороны ему хотелось продолжить школьное обучение, а с другой он не хотел далеко уезжать от материнской могилы и друзей, которых у него было много. Но вслух свои сомнения высказывать не стал. «Пусть будет, как будет»,- решил паренёк.
Приняв окончательное решение, Елена Матвеевна приступила к его реализации. Всю имеющуюся живность, включая птицу, она сдала государственному заготовителю по договорной цене, а дом продала дорого, но в рассрочку на один год.
Во второй половине июня, погрузив рано утром в баркас домашний скарб, включая носильные вещи, Елена Матвеевна с внуком поплыли в сторону противоположного берега, на котором раскинулось волостное село Воздвиженское. Наняв там извозчика и перезагрузив на телегу имущество, они двинулись дальше. В пределах окружного города появились только поздно вечером.
Митя первый раз в жизни совершал такое длительное путешествие, поэтому его интересовало и восторгало всё, что попадалось на глаза. Будучи твёрдо уверенным, что ему часто придётся приезжать в Заболотное, чтобы навестить могилку матери и друзей, с селом он не прощался. Конечно, грусть и тоска на сердце присутствовали, но до слёз дело не дошло. За три дня до отъезда в город, Митя посетил островок и тщательно замаскировал место захоронения матери, пересадив на едва заметный холмик несколько молодых елей и берёзок. Он понимал, что придёт время и у этого островка обязательно появится хозяин, поэтому надеялся, что подросшие деревья смогут сохранить его тайну на долгие годы.