Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
1. Обстоятельства написания.
Стихотворение написано, предположительно, в 1818 году. Черновиков не сохранилось. Пушкин к этому времени уже закончил Лицей и служил по министерству иностранных дел.
Незадолго до этого (1813 - 1814 годах) офицеры, победившие в войне 12го года, героями вернулись из Парижа. Все были полны патриотизма. Все желали перемен. Ожидалось, что царь освободит крестьян. И сам Александр положительно относился к этой идее. Но победителям этого было недостаточно: они хотели играть большую роль в обществе, быть над царем. В своем предыдущем (1817) вольнолюбивом стихотворении (Деревня) Пушкин писал, что цари должны подчиняться закону. В стихотворении 1818 года, формально адресованном Чаадаеву, Пушкин пошел гораздо дальше.
2. Медленное чтение.
Стихотворение начинается с краткого перечисления триады личных идеалов, которые делают жизнь человека осмысленной, счастливой.
Но эти идеалы перечисляются только для того, чтобы быть отвергнутыми тут же. И любовь, и надежда, и "тихая слава" - все это "обман", категорически заявляет лирический герой.
Этот зачин удивительно перекликается со вступлением Маяковского к его поэме "Облако в штанах": «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию». Зачин прямо отрицает любовь и "тихую славу" (которая ассоциируется с искусством). "Любовь, надежда" напоминают о христианской триаде "вера, надежда, любовь". Заявление, что и то, и другое - обман, имеет анти-религиозный оттенок.
Заметим, что лирический герой говорит о себе во множественном числе - и здесь, и везде в этом стихотворении. Вместе с отвержением личных идеалов герой отвергает свою отдельность, личность, отождествляет себя с группой людей с теми же убеждениями. Лирического героя в этом стихотворении правильно называть лирической группой.
В следующих строфах лирическая группа описывает идеалы, которые вдохновляют ее. Она использует слова с эротическим смыслом ("желанье", "любовник молодой", "томленье упования") для описания страстной любви к отчизне и "вольности святой". Патриотизм заменяет "любовь" в триаде личных идеалов.
"Вольность святая" противопоставляется "гнёту власти роковой". То есть "вольность" здесь означает уничтожение "гнета власти роковой" или, просто, смену власти.
Но о каком "гнете" говорит лирическая группа? Судя по литературному языку этой группы, крестьяне не включались в нее. Чаадаев принадлежал к сливкам российской аристократии. Таков был и круг людей, о которых Пушкин и Чаадаев могли говорить "мы". Скорее всего, "гнет власти роковой" - это сильное преувеличение, используемое для усиления впечатления.
Смена "власти роковой" означает, что власть должна перейти от "самовластья" к самой лирической группе, чьи имена и будут написаны на "обломках самовластья". "Имена на обломках" должны заменить группе "тихую славу" из триады. Группа призывает верить в удачу переворота. Вера должна заменить "надежду" в триаде идеалов.
В четвертой строфе принадлежность к группе и преданность отчизне связывается с понятием "чести". "Души прекрасные порывы" должны быть посвящены "отчизне", требует группа. Поскольку речь идет о государственном перевороте, под отчизной здесь понимается Россия как государство.
Речь идет о преданном, самоотверженном служении государству, как высшей ценности.
Таким образом, эта лирическая группа отвергает частную любовь между людьми ради любви к "отчизне", заменяет "надежду" и веру из христианской тирады верой в разрушение самодержавия, выступает против "тихой славы", личных интересов, но за захват власти, требует самопожертвования во имя родины. ("Есть такая партия", как сказал другой классик по поводу такого сорта группы. )
Можно отметить использование религиозных терминов в стихотворении. Например, "вольность", которая ассоциируется с захватом власти группой, называется "святой". "Товарищ" призывается "верить". Вера обычно противопоставляется рассудку: постулаты веры не рекомендуется подвергать сомнению. Таким образом, идеология лирической группы представляется как новая религия.
В четвертой и пятой строфах группа обращается к человеку, который называется "другом" и "товарищем". Слово "товарищ" имеет смысл "соратник, соучастник". Таким образом, этот товарищ является частью группы. Обращаясь к нему, группа обращается к каждому своему члену, подбадривает себя на борьбу.
Стиль этого произведения крайне литературный, патетический, возвышенный. Речь идет о чрезвычайном благородстве лирической группы (благородство: "высокая нравственность, самоотверженность и честность, великодушие, рыцарство, возвышенность, святость"). Принадлежность к группе или даже сочувствие ей должны возвышать читателя в собственных глазах.
Многие выражения не только звучат благородно, но и чрезвычайно красивы: "души прекрасные порывы", "звезда пленительного счастья", "отчизны внемлем призыванье" и т.д. Впечатление литературности усиливается многочисленными инверсиями.
Выражения "гнет власти роковой", "нетерпеливая душа", "горит ... желанье", "отчизны призыванье", "томленье упованья", "свободою горим" (можно перечислить почти все выражения в стихотворения) передают ощущение экзальтации, восторга, призваны увлечь, возбудить, ангажировать читателя.
3. Жанр произведения
Можно ли представить себе, что стихотворение написано только для показа Чаадаеву, и что "мы" подразумевает просто я и ты"? Нет, возвышенный стиль, подчеркнутая "красивость" этого стихотворения не имеют ничего общего с интимным, разговорным, непринужденным стилем других посланий Пушкина того времени, в том числе Чаадаеву. Это стихотворение должно было быть написано для широкой аудитории, для распространения в списках.
Сейчас уже проще ответить, какой же жанр этого произведения, потому что можно вспомнить стихи с такого же типа лирической группой, таким же возвышенным пафосом и с такого же рода обращением. Например:
"Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнув в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе."
"Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и ни герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой."
"Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог.."
Итак, я делаю вывод, что жанр стихотворения, которое называется "К Чаадаеву", это не жанр послания или вольнолюбивой лирики. Это - жанр "агитационной пропаганды", которая должна сплотить и подбодрить соратников в общей политической борьбе, а также, наверное, завербовать новых соратников. ("Агита;ция (лат. agitatio — приведение в движение) — устная, печатная и наглядная политическая деятельность, воздействующая на сознание и настроение людей с целью побудить их к политическим или другим действиям. Пропаганда (лат. propaganda - подлежащее распространению) - распространение каких-либо идей с целью привлечения сторонников.")
Пропаганда не предполагает нечестности, неискренности. Но она предполагает односторонность, ангажированность. Речь идет о заговоре с целью смены государственного устройства, о революции, о народном восстании ("Россия вспрянет ото сна"). Конечно, было известно, что французская революция 30 лет назад была очень кровавой и, по сути, бесполезной. Но в стихотворении "К Чаадаеву" об этом не упоминается, потому что не такова его задача. Пушкин вспомнил об этой революции позже, и я об этом тоже скажу.
4. Эффективность стихотворения как средства агитации
Многие декабристы сообщали на допросах, что стихи Пушкина, которые всюду декламировались и распространялись в списках, побудили их вступить в тайное общество. Благодаря авторитету Пушкина и необыкновенной красоте эти стихи должны были быть до революции в России чрезвычайно эффективны как средство агитации. После революции их надо было учить наизусть, потому что они проповедуют самоотверженный коллективизм, созвучный идеям коммунистической партии, и оправдывают, романтизируют революцию против самодержавия.
Успешная пропаганда создает и укрепляет мифы, нужные политической группе для управления людьми. Можно отметить те мифы, на которые опирается стихотворение "К Чаадаеву":
- Миф о "гнете роковом" самодержавия применительно к дворянству;
- Миф о необыкновенном благородстве заговорщиков;
- Миф о национальном государстве, как высшей человеческой ценности;
- Миф о "вольности святой", которая должна наступить со сменой власти.
- Миф приоритете общего блага над частными целями и интересами.
Скорее всего, эти идеи воспринимались в кругу Пушкина и Чаадаева как прогрессивные, современные. Стихотворение написано так, чтобы сделать их еще более популярными.
Надо отметить, что разница между "К Чаадаеву" и Варшавянкой состоит не только в изысканности формы пушкинского стиха, но и в том, что у Пушкина это - лирика, стихотворение передает личные переживания, несмотря на местоимение "мы". И это - художественное произведение, то есть оно не однозначно, имеет несколько уровней смысла. С моей точки зрения эта глубина и лиричность создаются тем, что стихотворение Пушкина начинается с отрицания триады частных идеалов. Конфликт смыслов здесь состоит в том, что сами эти идеалы "любви, надежды, тихой славы" имеют положительную коннотацию в русском языке. Когда человек читает, например, что любовь, надежда - обман, он невольно сомневается, так ли это. Отрицая эти идеалы, Пушкин, возможно, закладывал зерна сомнения в революционных идеях стихотворения.
6. Связь со следующим посланием Чаадаеву
Интересно проанализировать, как эти идеи преломились в более позднем творчестве Пушкина. Эта тема требует большого исследования, но я отмечу только несколько пунктов. Например, можно обратиться к другому посланию Чаадаеву, написанному Пушкиным в 1824 году:
...
Чадаев, помнишь ли былое?
Давно ль с восторгом молодым
Я мыслил имя роковое
Предать развалинам иным?
Но в сердце, бурями смиренном,
Теперь и лень и тишина,
И, в умиленье вдохновенном,
На камне, дружбой освященном,
Пишу я наши имена.
Пушкин здесь почти точно цитирует свои стихи 1818 года, которые не были напечатаны. Тем самым он подтверждает свое авторство а также тот факт, что стихотворение 18-го года было тоже обращено Чаадаеву. Но в 24 году Пушкин уклончиво пишет, что в его сердце теперь "лень и тишина" вместо "молодого восторга", который он испытывал в 1818 году. "Лень и тишина" не свойственны "прекрасно - порывистой" лирической группе. Пушкин уже не был частью этой группы (или какой-нибудь другой группы) в 1824 году. Чаадаев, видимо, разделял идеи послания 18года, когда оно было написано. Но к 24 году он не только вышел из тайного общества, но и уехал за границу.
7. "Андрей Шенье"
В 1825 году, когда Декабристское движение было на своем пике, Пушкин уже далеко отошёл от идей стихотворения 18-года. Незадолго до Декабрьского восстания Пушкин пишет стихотворение "Андрей Шенье", где живо передает ужас от результатов Французской революции:
"От пелены предрассуждений
Разоблачался ветхий трон;
Оковы падали. Закон,
На вольность опершись, провозгласил равенство,
И мы воскликнули: Блаженство!
О горе! о безумный сон!
Где вольность и закон? Над нами
Единый властвует топор.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!"
Андрей Шенье был поэтом, который сотрудничал с революционерами, но от них и погиб на гильотине. По-видимому, накануне восстания Пушкин боялся, что его могла бы постигнуть похожая судьба при восстании в России. Герой сожалеет о своем участии в политической борьбе:
Как сладко жизнь моя лилась и утекала!
Зачем от жизни сей, ленивой и простой,
Я кинулся туда, где ужас роковой,
Где страсти дикие, где буйные невежды,
И злоба, и корысть! Куда, мои надежды,
Вы завлекли меня! Что делать было мне,
Мне, верному любви, стихам и тишине,
На низком поприще с презренными бойцами!
Мне ль было управлять строптивыми конями
И круто напрягать бессильные бразды?
Строки звучат автобиографически. Заметим, что здесь "любовь", "надежды", "стихи и тишина" (то есть практически та же триада) снова противопоставляются политической борьбе, но здесь они имеют положительный смысл, тогда как борьба называется "низким поприщем", а бойцы "презренными" и "буйными невеждами". Соратниками движут не "души прекрасные порывы", но "злоба и корысть".
Тем не менее, дальше Пушкин от лица Андрея Шенье пишет:
Умолкни, ропот малодушный!
Гордись и радуйся, поэт:
Ты не поник главой послушной
Перед позором наших лет.
Видимо, слова "позор наших дней" должны намекать на крепостничество.
Таким образом, герой гордится, что он не смирялся с "позором", видит неизбежность и своего участия в борьбе с несправедливостью, и своей гибели (от той или другой стороны) в результате восстания.
"Андрей Шенье" мог бы послужить предостережением участникам тайных обществ. Стихотворение написано с не меньшей страстью, чем "Любви, надежды, тихой славы". Тем не менее, оно не стало событием и не смогло предотвратить бессмысленного восстания. Пушкин сам объяснил тот факт, что некоторые сообщения вызывают гораздо больший резонанс, чем другие: "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающие обман". Стихотворение 18 года льстило читателям. "Андрей Шенье" был истиной, которая скорее унижала "революционеров".
8. После декабрьского восстания
В записке о "Народном воспитании", 1826, написанной по заказу Бенкендорфа, Пушкин передал атмосферу, в которой послание Чаадаеву было написано в 1818 году:
" .... мы увидели либеральные идеи необходимой вывеской хорошего воспитания, разговор исключительно политический; литературу (подавленную самой своенравною цензурою), превратившуюся в рукописные пасквили на правительство и возмутительные песни; наконец, и тайные общества, заговоры, замыслы более или менее кровавые и безумные."
Скорее всего, под "возмутительными песнями" Пушкин имеет в виду и свои стихи "Любви, надежды, ...". Это стихотворение было среди наиболее радикальных, если не самым радикальным в то время. Можно представить себе, что Пушкин искренне идеализировал героев отечественной войны, когда ему было 18-19 лет. Возможно также, стихотворение служило ему пропуском в либерально настроенные круги столичной аристократии.
Пушкин прямо связывает эту либеральную атмосферу с возвращением офицеров из Европы:
"Ясно, что походам 1813 и 1814 года, пребыванию наших войск во Франции и Германии должно приписать сие влияние на дух и нравы того поколения, коего несчастные представители погибли в наших глазах."
Дальше в этих записках Пушкин оправдывает жестокий разгром восстания. Но после стихотворения "Андрей Шенье" это и неудивительно: отношение к заговору у него было резко негативным и перед восстанием, несмотря на личные симпатии к некоторым "несчастным представителям".
9. Заключение
"О народном воспитании" с одной стороны, и "Любви, надежды ..." с другой представляют собой полюса в выражении противоречивой и развивающейся личности Пушкина. Неохватный Пушкин не сводим ни к одному из них.
Юношеское стихотворение Пушкина "Любви, надежды, тихой славы" оказывается очень эффективным средством про-коммунистической пропаганды до сих пор, потому что оно опирается на авторитет Пушкина. Но оно представляет собой политические взгляды Пушкина не больше (а, скорее всего гораздо меньше), чем стихи "Андрей Шенье" и "Записка о народном воспитании", написанные поэтом в зрелом возрасте. Особенно, если учесть, что эти взгляды у поэта уже не изменились до его смерти.
Стихотворение "Любви, надежды..." по традиции все еще воспринимается как "вольнолюбивая" лирика, как будто в нем речь идет не о кровавом насильственном свержении царя и прекращении действия всех законов, а о какой-то абстрактной "вольности". Есть любители Пушкина, которые обвиняют его в слабости и непоследовательности. Дескать, как это - любил вольность, а потом вдруг стал - за царя! Но то, что в этом стихотворении называется "святой вольностью" и было тоталитарным террором, который следовал за Французской революцией и Октябрьской Социалистической революцией. Эволюция политических взглядов Пушкина говорит не о слабости, а о духовной силе и прозрении поэта. Важно понимать, что вопреки популярным домыслам о политической близости поэта к Декабристам в 25 году, он резко осуждал планы и идеи будущего Декабристского восстания до того, как оно произошло.