Надо сказать, с тех пор, как мой старший племянник женился, он весьма редко приглашал меня в гости. Сами понимаете, семья, дети, не до старого нищего дядюшки. А тут чего-то позвонил, даже не в праздники и настойчиво позвал к себе, типа, чай попьём. Я заподозрил недоброе, ну, мы, конечно, как братья, росли рядом, дружили, тем более разница в возрасте чуть меньше года, всегда мне помогал, но... жены меняют людей. Возьмёт так и предложит поменять мою квартиру двухкомнатную на меньшую по площади. Старую ему, а мне, нищеброду и однокомнатная подойдёт, или даже комната в коммуналке, а разницу на счёт. Как раз через двадцать три годика пенсия подойдёт, типа прибавки. Или вообще завещание написать на него, чтобы чёрные риэлторы не атаковали. А там жена у племянничка медик, подсыплет чего дядюшке, и помещение освободится благополучно. Или сдаст меня в дурку, там укольчик сделают и стану тихий, спокойный и умиротворенный, а мое жильё под сдачу. Возможно, я параноик, не спорю, но ведь такие случаи известны, постоянно в телевизоре рассказывают о пострадавших. Кого находят, после сделок, в деревнях, умирающих от паленого алкоголя, кого уже в виде трупа, закопанных в лесах или плавающих в реках. А для чего ещё звать? Дни рождения у родственничков и их деток нескоро, у меня так же, о покупках, годных чтобы обмывать, не упоминали, мой ремонт в квартире ещё месяц протянется, кабы не больше. Остаётся лишь предполагать худшее. Тщательно побрился, даже бритву в станке, на такой случай поменял, впервые за полгода, постриг ногти, выбрал в шкафу брюки, купленные мне к свадьбе племянника, им же, рубашку, доставшуюся от другого богатого родственника (бедняга постоянно толстеет, а выбрасывать дорогие вещи жалко, вот и отдаёт мне), и отцовский пиджак, лишь немного тесный. А что, он в нем лет шестьдесят отходил, после него двадцать лет отвисел и ещё вполне прилично выглядит, вот оно, советское качество. Из всего гардероба лишь кроссовки совсем мои. Племянник себе покупал в магазине, вторую пару давали, якобы, бесплатно, вот и взяли. Ну, пусть не тридцать седьмой размер, а сороковой, но мне на работе и сорок второй выдавали, тут главное шнурки потуже затянуть. Зато, не страшно себе на ноги мешки с цементом понять и доски. Короче, облачился эдаким франтом, не забыл кепочку. Очень удачное приобретение, в «Фамилии» распродавали за десять рублей. Грех не взять. Только собирался выйти, звонок. Неужели передумали? Вот гадство и зачем брился, спрашивается? Впрочем, и хорошо, а то у меня тут телевизор не смотрен, книжки не читаны, диван скучать не будет, восемьдесят первый том дописывать надо, опять же. Конечно, хотелось покушать на халяву, тем более, жена у племянника отменный кулинар, и порции приятные, даже я наедаюсь, придётся свое потреблять, не получится сэкономить, но, знать, не судьба. Взял трубку и услышал незнакомый мужской голос.
— Таки слушай сюда, я второй раз немножко повторять не буду, — начал собеседник, — попробуй только хоть пальцем тронуть мою дочку, и оторву голову, да скажу, что так и было. Вечно она выбирает себе каких-то поцов в женихи. Последнему пришлось сломать обе ноги, чтобы-таки совсем понял.
— Я прошу прощения, — я кашлянул, — прекрасно понимаю ваши чувства, сейчас найти порядочного жениха труднее, чем клад в лесу, как и порядочную девушку, но, так вышло, что вы немножко не туда попали. Я, крайний раз, зарился на посторонних девушек, дай Б-г памяти ещё в девяносто каком-то году прошлого века, уже года три как окончательно завязал с надеждами даже не начать, а попытаться наладить личную жизнь. Соответственно, на вашу дочку, максимум, могу поглазеть, издалека, пару раз и попускать слюни. А уж она меня точно не взглянет, разве гневно, если в транспорте на ногу наступлю. Она пользуется общественным транспортом?
— Да нет, у неё своя машина, — собеседник немного растерялся.
— Тогда тем более, — я вздохнул, — из состоятельных дам мною могут заинтересоваться разве семидесятилетие, да и то из жалости. Для карьеры Альфонса надо быть хотя бы метр семьдесят ростом, убрать тридцать килограммов жира, и накачать мускулы, а так же добавить айкью, ну, хоть до среднего уровня, а то, после «общения» со скинхедами в техникуме, чуть-чуть подтормаживаю, оговариваюсь при разговоре и имею проблемы с щитовидной, что умственных способностей не добавляет. Но, чисто на всякий случай, как зовут вашу дочку?
— Сара Рубинштейн, — пояснил незнакомец.
— Нет, не слышал о такой, к сожалению, — я вздохнул, — только об Иде Рубинштейн, то ли она была какой-то поэтессой, то ли актрисой, то ли женой какой-то исторической личности, может политиком.
— Нет, это другая, — мужчина вздохнул с облегчением, — наверное, и вправду ошибся, вы ведь такой-то?
— Фамилия правильная, даже имя совпадает, но и только, — я сам обрадовался, — не беспокойтесь, чтобы ваша дочка захотела иметь какие-то дела со мной, кроме как нанять грузчиком мебель перевести, в неё придётся влить пару литров водки, без закуски, крепко привязать к кровати, натянуть повязку на глаза и заткнуть ноздри ватой, и то сопротивляться станет и кричать: — «Лучше убейте меня, сожгите заживо, а прах развейте в болоте, только не подпускайте это»!
— Тогда простите сердечно, мне-таки очень стыдно, в Москве просто только три человека с такой фамилией, как у вас, причём, один из них старик, а вторая — женщина, — собеседник кашлянул, — в общем, доброго дня, но, на всякий случай, запомните, дочку ни-ни, а то я за себя не отвечаю, начну немного зверствовать, не пожалею денег, вас найдут и тогда не жалуйтесь.
— Как же хорошо, что я никогда не стану зятем такого психопата, впрочем, если бы моя дочь привела домой такое чудо, как я, и сказала, как в известном анекдоте, что: — «Это — ёжик, и он будет с нами жить», сам бы уродца в окно выкинул, — я вытер несуществующий пот со лба, — подумать только, видать дочка бедолаги та ещё оторва, или совсем слабоумная. Или такая страшная, что ведутся на нее лишь альфонсы и флики всех мастей?
За такими мыслями, чуть не забыл о том, что надо выходить. И конечно, оказавшись на улице, немедленно принялся озираться. А если мой недавний собеседник не поверил, не успокоился и начал следить? Приведу хвост к племяннику, он под раздачу попадёт. В общем, купил шоколадку, обмотал сотовый фольгой, вспомнил все виденные, когда-либо детективные и шпионские фильмы, и начал следы заметать. Во-первых, миновал несколько дворов, постоянно поворачивая то туда, то сюда, вместе с какой-то бабушкой проник в чужой подъезд, на лифте поднялся на верхний этаж, благо чердак оказался не заперт, пробежался по крыше, спустился по пожарной лестнице, оказался возле трамвайной остановки, вскочил на ходу в закрывающиеся двери трамвая, проехал на одну остановку больше, чем положено, обратно опять дворами, не забывая оглядываться. Преследователей не видать, так сейчас камеры кругом понавешаны, могут через них проследить. Проник в ещё один чужой дом, двадцать минут простоял в подъезде, вызвал по телефону такси, после вышел, сел в подъехавшую тачку, лёг на сидение, велел гнать, и поспешил уже по нужному адресу. Вроде, никто за нами не гнался. Не забыл несколько раз оглянуться, прежде чем войти в подъезд. На лифте доехал до самого верха, пешком спустился на нужный этаж. Не забыл оглянуться, вроде тихо, позвонил. Открыла жена племянника, натянуто улыбнулась. Меня женщины вообще не очень любят, а жены знакомых и родственников так откровенно ненавидят, хотя им вроде, дурного не делал, плохого не говорил и даже денег не одалживал ни разу. А если кто чего мне дарит или помогает, то добровольно. Может, я просто сам по себе мерзотный тип? Мы же все сами себя считаем славными ребятами, небось, не всякий охранник концлагеря из СС признал бы себя подонком и нелюдем. Они же, как говорили, даже на Нюрнбергском процессе, типа, долг исполняли и все, солдаты. Зато племянник мне обрадовался искренне, дочки с визгом кинулись обнимать. Ну, они маленькие совсем, а мои подвижные мускулы на лице превращают в идеального кривляку - клоуна, и не стесняюсь смешить их. Вообще деток люблю. Жаль, у самого никогда не будет. Следом за семейством показалась незнакомая женщина лет тридцати пяти, явно еврейка, довольно приятной внешности, хоть и чуть-чуть полноватая.
— Позволь познакомить, — племянник хлопнул меня по плечу, — это — Сара Рубинштейн, мы с ней познакомились на крайнем шаббате, в синагоге. Она обожает писателей и очень хочет с тобой пообщаться.
Вот тут-то мне и поплохело. Нет, это насколько больной идиоткой надо быть, чтобы рассказывать своему отцу - психопату о потенциальном ухажере до того, как познакомились. Женщины, конечно, любят и умеют создавать проблемы на ровном месте, но так чтобы заранее. Типа, предупреждение, берегись, нормальная жизнь закончилась, готовься к аду на земле! Ну, ничего, не на такого напала, сейчас мой внутренний скунс выдаст такую зловонную струю, что не только присутствующих, соседей на десять этажей вверх и вниз месяц тошнить будет. Сбежит эта девица, на карачках, включив все имеющиеся скорости, быстрее своей машины.
— Ну, писателем может зваться тот, кого печатают и продают, — я заставил себя улыбнуться, демонстрируя желтые зубы, — я, максимум, плодовитый графоман, да и то исписываюсь понемногу. К тому же, уверен, у мадам в корне неверные представления об авторах книг. Мы вовсе не те высоколобые интеллектуалы, сидящие в кресле качалке, в собственном загородном доме, с сигарой в зубах и печатающие на машинках. Увы, реальность печальнее и отвратительнее. Скажем мой интеллект крайне низок, когда-то это скрывало блестящее образование, феноменальная память и начитанность, но с годами ещё больше деградировал и почти все забыл. И вообще, чтобы писать, автор должен быть чистым листом, что прислали сверху, то и напечатал, у меня даже личности настоящей нет, никакой, общаясь с кем-то, становлюсь, немного похож на собеседника. Когда не пишу, просто тело, любящее есть, спать и отдыхать, равнодушное ко всему на свете. Чисто в квартире, грязно, параллельно, сплю, где положат, сижу, где посадят. Разумеется, как интеллигент в черти, каком поколении, ничего не умею делать вообще, по дому особенно. И вообще, нынешний писатель вынужден работать где-то ещё, взять мой пример. Ваш суженный будет вставать в пять утра, чтобы тащиться на любимый завод, там таскать всякие грузы день - деньской, за маленькую зарплату, в пять вечера приползать, уставший и злой, как черт, запихивать в рот обед, потом за компьютер и писать до самого вечера и сразу спать. Может, что-то поделает в субботу, когда шаббат не позволяет включать компьютер, если усталость не помешает. То есть видеть будите лишь его спину. А начнёте приставать со всякими делами, отвлекать и надоедать, не сможет сочинять и перестанет быть автором. Получите просто уставшего от жизни зануду и пессимиста предпенсионного возраста, вечно ворчащего и брюзжащего.
— Как-то вы все в мрачных красках описали, — выдавила Сара.
— Это я ещё изрядно смягчил повествование, — возразил я, — если начну перечислять свои заболевания, врождённые, профессиональные и приобретённые, совсем заскучаете. Думаете, почему я к сорока двум годам ещё не только не женат, но и, ни на одном свидании не был? Женщины чуют, чего перед ними и бегут прочь, как черт от ладана и американцы от Бен Ладена. На меня могут позариться разве аферистки, ищущие чужих квартир, или сумасшедшие. Первое бессмысленно, потому как я вон на этих родственников имущество переписал, а вторые мне просто не нужны, своих проблем с головой хватает. Ну, конечно, мой любимый племянник, обещая познакомить, всего этого не упомянул? Вообще не понимаю, зачем он сватовство затеял в принципе, вроде, не просил его об этом, наверное, завидует, что я так хорошо и спокойно живу, никто мозг не выносит, нервы не трепет, ничего не требует, скандалов не устраивает, на раннюю импотенцию не пиняет, не изменяет, красота.
— Вам мой отец не звонил, случайно? — поинтересовалась собеседница.
— Я бы сказал, даже намеренно звонил, — кивнул я, — с вполне конкретными обещаниями и угрозами.
— Опять он лезет в мою жизнь, — простонала Сара, — и неужели испугались его угроз?
— А что, вполне имею права, — я передернул плечами, — в конце концов, я никакой не герой, просто пишу о таковых, не солдат на войне, не МЧСник, не полицейский, не спортсмен и речь даже не о защите своей семьи. Тем более, пёс его знает, что он там за хмырь. Может, бандит с волыной, или маньяк - убийца с заточкой, или боксёр - тяжеловес, вроде моего дорогого племянника, или того хуже, важная шишка, способная сломать и без того нелегкую судьбу. Знаете, все люди в этом мире, делятся на две категории — те, что слабее меня или сильнее. Первых я не трогаю, потому что боюсь зашибить, ненароком, вторых оттого, что способны прихлопнуть, а до книги рекордов Гиннеса надо написать ещё тысячу тридцать книг, не желаю из-за вашего папочки ни в тюрьме сидеть, ни в гробу лежать. Как-то вот так. Полагаю, вы достаточно насмотрелись и наслушались, чтобы понять, что мужа нужно искать обеспеченного, со связями, а там кинет бабла какому-нибудь журналистишке, тот ему пару томов и накатает, а там арендует полку в книжном магазине, проплатит рекламу и станет писателем, хоть куда. Сейчас все так делают, между прочим. И не надо морочить голову старому параноику и доламывать его и без того нестабильную психику. А теперь простите, впервые в жизни аппетит пропал и любовь к халяве спряталась на самое дно жадного сердца, уступив место страху и ярости. Ибо я, в первую очередь, трус и лишь после халявщик и дармоед. Мое почтение.
Хлопнув дверью и выскочив наружу, я показал всему миру поднятый в известном жесте средний палец, чего себе никогда не позволял, чтобы абсолютно со всех камер видели, и поспешил домой. Да, так кардинально мне выходные не портили с тех пор, как квартиру залили соседи с четвёртого этажа.
Искренне надеялся, что на этом история и закончилась, даже не стал с племянником ссориться, простил столь жесткую подставу. Может, он и не знал, что так получится? Некоторые женщины очень хитры и ловко умеют притворяться добренькими и миленькими. Больше, чем уверен, если бы папаша заранее не позвонил, да не предупредил, я вполне мог поддаться чарам Сарочки и попасть в большую беду. В конце концов, еврейки мне всегда нравились, а её интерес к моему творчеству пробудил бы спящее самолюбие, раздул бы грудь петухом, расправил хвост, напридумывали себе чего-то романтичного и, благополучно попал в ощип. Но, оказалось, что у «приключений» намечается вторая серия. Где-то через пару месяцев опять раздался звонок. Я, тихо кляня все на свете, не закончив предложения, потащился к трубке. И услышал знакомый голос.
— Послушайте, разве я вас таки не предупреждал? — поинтересовался Рубенштейн - старший. — Просил же не приближаться к моей дочери, а теперь она совсем немножко беременна!
— Вы та что, совсем совесть потеряли? — взревел я. — Да мы встречались один раз, при свидетелях, включая двух несовершеннолетних детей, поболтали с полчаса и разошлись, как в море пароходы. И я её не только не трогал, но и не делал никаких предложений любого рода, и, вроде как, не подрабатываю на поставки богом, не могу одним взглядом, оформить непорочное зачатие. Тем более, ваша детка мне ещё и не понравилась. Не терплю ничего жирного, ни в тарелке, ни в своей постели. Уверен, кто-то другой постарался, а ваша Сара, мстя за отказ, хочет повесить своего бастарда мне на шею. Если вообще, изначально не планировала подставить, а вся любовь к писателям не более чем сказка. Ну, ничего, сейчас не те времена, не отстанете, не пожалею последних денег на тест ДНК, и когда он покажет, что я вообще не при делах, подам в суд, обвинив в мошенничестве, а откупитесь, напишу на своём литературном сайте, что ваша дочка шлюха и пусть все мои читатели, из четырёх стран, знают об этом! Все, и чтобы сюда больше не звонил, а то найду сам и лично коленные чашечки расколю любимой цельнометаллической кувалдой с работы. Ты меня понял, старый маразматик?
— Кто вам позволил разговаривать со мной в таком тоне? — возмутился мужчина.
— А кто вам позволил названивать мне, угрожать, чего-то требовать и все в том же духе? — рыкнул я. — Воспитывать надо было свою корову, чтобы её, кто ни попадя, в стойло не ставил. Не уберегли, так попробуйте хоть внука или внучку воспитать честным человеком. И не портите настроение, из-за таких вот поцов у меня потом сказки получаются, больше похожие на кошмарики и читатели ругаются. Привет горячий, пишите письма, на деревню дедушке.
Я швырнул трубку, только занялся делом опять звонок. Долго не хотел подходить, но абонент попался настырный. Взял, а там женский голос.
— Добрый день, это я, Сара, которая Рубенштейн, — начала собеседница, — в прошлый раз, из-за моего отца, все так нелепо вышло, не по людски. Ваш племянник сказал, что просто не узнавал, таким ужасным никогда не были, раньше. Почитала ваши работы, кое-что понравилось, может, все же, встретимся, на нейтральной территории, поболтаем, ну, словно ничего и не было.
Чего я мог ответить цензурное? Разумеется, высказал абсолютно, что думал на чистом «производственном» языке, вспомнил все слова, которые, обычно, не использую, а потом швырнул телефонный аппарат в стену. Нет, какова! Через полгода, звонит, как старому другу, словно и не выяснили все, в прошлый раз. А то я слепой, при встрече не увижу, что живот ниже колен свешивается, и не почую, чем пахнет. Или полагала, если сознаться, растаю, как мороженое на солнце, посочувствую и буду на свою нищенскую зарплату воспитывать чужого выродка, пока сама жёнушка станет спать с кем ни попадя? Распутницу ведь не исправить, коли начала гулять, так и не остановится. Спасибо доброму господину Рубинштейну, дважды спас, вот бы кому я руку пожал, перед тем как сломать её.
Сел у компьютера, обхватил голову руками, пытаясь вспомнить, чего же там такое придумал, в сюжете, когда затрезвонил уже сотовый. Взял его в руку, судя по надписи, племянник звонит. Ну, с этим я даже и болтать не буду. Отправим ка в ЧС, пусть никакой мне халявы, до конца жизни, единственного друга потеряю, зато пусть знает, как проблемки создавать лишние, раз за разом. И ведь ни к кому не цеплялся, ни о чем не просил, что у нас за реальность такая стала, что за двухкомнатную квартиру в Москве готовы с ума свести и со свету сжить любого?..
С другой стороны, а не могло быть так, что папочка просто чересчур заботлив, следит, чтобы дочка не выскочила за какого-нибудь недостойно, вроде меня. Что ему стоило специально угрожать, а после, на всякий случай, придумать историю, с беременностью, чтобы уж наверняка, с гарантией и без вариантов, так сказать. А девушке уж так хочется замуж, что неважно с кем, лишь бы походил на мужчину, хотя бы, чисто внешне. А я, будучи полным ничтожеством, хотя бы, не пью, не курю, чураюсь наркотиков и не бью женщин. А коли не пугать, то и с ума не схожу. И равнодушие, и эгоизм плохие качества, зато, могла всем выставлять себя героиней, как же, непризнанный гений, можно и потерпеть. Сколько случаев было, когда нищие и убогие вдруг выстреливали, превращались в миллионеров, надо лишь помочь. Вы же помните, «за каждым успешным мужчиной, стоит умная и любящая женщина». Ну, и шанс родить талантливого ребенка радует весьма. Вот жена моего коллеги – столяра рискнула и выиграла приз. Пусть живут в бедности, зато ребенок – гениальный пианист, прирожденный. Немного продвинуть, и прославит семью… При таком же родителе Сарочка рискует умереть старой девственницей, потому как для богатого мужа уже кондиция не та, требуется серьезная работа в тренажерном зале, у диетолога и косметолога. Суженного мельче калибром, просто не пустят. И я ещё, вечно психовать начинаю, вместо того, чтобы разобраться. Рассказал бы ситуацию племяннику, тот проверил, через свою службу безопасности, и тогда уж решали, надо начинать брачные игры или нет. Но, как говорится, «слово не воробей, вылетит, не поймаешь», особенно, матерные. Теперь со мной если бы и пожелали иметь дело, то только чтобы отомстить и уничтожить. Придется эту историю записать в длинный список своих поражений и упущенных возможностей, список, длиною в жизнь…