Часть 41. Вольная вольница моего детства, а где-то
СОЛДАТОВЫ
В начале 2000-ых годов, когда я поселилась в Коврове, встретила Таню Солдатову, с которой мы лазили на колокольню.
Она рассказала, что из их семьи к настоящему времени никого, кроме неё самой, не осталось в живых.
Семья её, дедушка, бабушка, отец, его братья, были репрессированы в 30-ые годы. Дедушка где-то сгинул. Бабушка возвратилась, отсидев полный срок в женской колонии. Отец Тани и братья его тоже выжили и вернулись.
Один из братьев, Михаил, 1918-го года рождения, погиб на фронте.
Таня, как член семьи репрессированных, получает пособие.
После встречи с Таней я спросила маму, которая ещё была жива, что она помнит о семье Солдатовых.
ВОСПОМИНАНИЯ МАМЫ
Твоя бабушка, Стефанида, дружила с тётей Любой Солдатовой года с 1910.
Муж тёти Любы, Иван Прохорович, - крепкий, хозяйственный мужик.
В семье – четверо сыновей: Алексей, Владимир, Анатолий, Михаил.
До 30-ых годов в их единоличном хозяйстве были кузница, несколько лошадей, сельхозмашины: косилка, сеялка, молотилка, жатка, сортировка.
Кроме усадьбы позади дома, они владели большим наделом земли, гектара 4-ре, по обочине большой дороги на Ковров.
Моя мама помогала Солдатовым жать рожь, молотить.
Мы с мамой и сёстрами ходили к Солдатовым мыться в бане. Баня – большая, чистая, как изба, с пологом, где парились.
Я с мамой бывала в доме Солдатовых, и мы заставали семью за обедом. Иван Прохорович с сыновьями сидели за столом и между блюдами читали. Они выписывали современные журналы, сельскохозяйственные и другие. Тётя Люба за стол не садилась, а прислуживала мужчинам.
В кухне - идеальная чистота. Вдоль стен – резные деревянные закрытые шкафы для посуды и утвари в два яруса. В горнице – застеклённые шкафы с книгами.
На дворе – холёные кони, ухоженные коровы, чистые овцы. По стенам – аккуратно развешана конская сбруя. Особенной красотой и статью отличался их рыжий, с белой мордой, конь по кличке Барон. В годы войны, ставший уже колхозным конём, красавец Барон был отправлен на фронт.
Иван Прохорович был прижимистым хозяином. Он выдавал жене продукты из запасов по норме. Тётя Люба часто приходила к маме занять соль, которая у неё кончалась до срока, установленного хозяином. Мама давала ей соль без отдачи. Наш папанька приносил соли достаточно из паровозных мастерских, где работал.
В 30-ом году большевики стали организовывать колхозы. В селе появились лозунги: «Не вступайте в колхозы»! Никто не знал, кто их пишет, но подозревали Солдатовых. Они передали в колхоз всех лошадей и сельхозтехнику, но сами в колхоз не вступили. Открыто против колхозов не высказывались.
В 1932-ом году большевики стали агитировать против церквей и религии. Местная власть решила закрыть церковь. С нашей церкви сбросили семь колоколов. Раньше, когда звонил самый большой колокол, его было слышно в Коврове.
Я видела, как колокола сбрасывали братья Солдатовы. Меня удивило, что они приняли участие в этом варварстве.
Дверь церкви заперли. Потом в ней поместили военный склад.
Я помню, как в 20-ые годы к празднику Крещения Господня Иван Прохорович Солдатов, староста церкви, вырезал на льду чистого пруда икону Крещения с витыми свечами в подсвечниках и голубями по сторонам её. Здесь же он делал прорубь и вырубал большой сверкающий ледяной крест.
Солнце играло, переливаясь радугой разноцветных бликов, на ледяных изваяниях.
Мы, детвора, воспринимали это искрящееся чудо, как праздник души, и весело бегали вокруг толпы взрослых. Появлялся священник с паникадилом и певчие. Они пели звенящими голосами. Всё сверкало, звенело, внушало радость. Набегавшись на морозе по улице, мы шли домой есть пироги.
В 1936-ом году семью Солдатовых арестовали.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.