05
Как-то быстро прошла вдруг зима, и в свои, законные, права заступила весна. Солнышко всё дольше задерживалось на небосклоне, прогревая своими тёплыми лучами землю, ещё до конца не освободившуюся от зимних сугробов.
Крыша дома по краям была увешана сосульками разной величины. Они были похожи на вытянутые, в виде моркови, стеклянные горы с острыми вершинами, только эти горы тянулись не вверх, а почему-то вниз. Как они только там держались? Не понятно. А как они плакали, как плакали! Целое море у дома образовалось! Дедуле пришлось канавку проделывать, чтобы слёзная водичка уходила подальше от дома. Все свободные кадушки, бочки, вёдра были заполнены слезами сосулек. Вот сколько наплакали!
Ручейки, звеня колокольчиками, сверкая на солнце, весело бежали по краям дороги вдоль всей улицы. Во многих местах они были скрыты от людских глаз под шапками ещё не растаявшего снега. А в других – над ними нависали тонкие, прозрачные как стёкла, льдинки с ажурными краями. Мне очень нравилось смотреть через них на журчащую под ними воду. Они мне представлялись настоящими хрустальными дворцами, где обитали ручейки.
Некоторые льдинки были настолько тонкими, что слегка дотронувшись до них, они тут же сыпались маленькими кусочками, а то и целыми пластами вниз – прямо в ручей, – и начинали там быстро таять. В тех местах, где они были потолще, по ним можно было ходить, но мало какие выдерживали даже меня, ещё совсем маленькую девочку.
Нередко я приходила домой в мокрых валенках и мокрых варежках. Деда и баба никогда меня за это не ругали, а только быстро снимали с меня всё мокрое, надевали сухое и усаживали на стул к печке, ближе к духовке, чтобы я быстрее согрелась. Если духовка не была сильно нагрета, то я всовывала ноги прямо в неё и по моим ногам начинало быстро растекаться тепло. А баба в это время готовила мне отвар из сушёной малины.
С каждым новым днём земля всё быстрее освобождалась от снега, образовывались проталины. То там, то здесь стали появляться первые цветы: подснежники, кандыки и всеми любимая трава, вкусом напоминающая чеснок – калба, некоторые народы называют её по другому – черемша. Баба всё чаще стала печь пирожки с калбой и куриным яйцом. Делала окрошку на квасе, куда входили: калба, варёное яйцо, варёный картофель и не помню, что ещё она туда клала. Все ингредиенты нарезались некрупно, добавлялась по вкусу соль и заправлялось всё сметаной. Вкуснятина!
Прошло ещё сколько-то времени и снега уже нигде не было видно. В один из дней, утром, но не ранним, позавтракав, деда с бабой засобирались куда-то идти, прихватив с собой лопаты. Взяли и меня с собой. Я обрадовалась несказанно! Наконец-то посмотрю ещё что-то, где я ещё не была. По пути зашли во двор соседнего дома, находящегося справа от дома бабы с дедом, если смотреть от дороги. Крыльцо у этого дома было высоким, со ступеньками, хотя сам дом был небольшим, как и у бабы с дедом. На крыльце сидела девочка, играла с какими-то игрушками. Нам навстречу вышла женщина. Деда обратился ко мне:
– Аллочка, мы с бабой пойдём по делам. А ты пока побудь у соседей, познакомишься с их дочкой, поиграете вместе, вам вдвоём не будет скучно. На обратном пути мы тебя заберём. Хорошо?
Я согласно кивнула головой, хотя в душе была очень даже против. Но капризничать я не умела, наверное этому надо специально учиться: откуда мне было знать о таких вещах, в мои-то несмышлёные годы?! Поэтому осталась. С крыльца было хорошо видно, как деда с бабой уходили по дороге всё дальше и дальше, постепенно скрываясь в чаще таёжного леса.
– Давай играть, – обратилась ко мне соседская девочка.
Баба и деда скрылись. Деваться некуда – присела рядышком. Сказать честно, к игрушкам я была равнодушна. Всякие уточки, зайчики, попугайчики, пупсики – ну, совсем неинтересны. Подержала недолго в руках, повертела и на место вернула. Юла. Я всё смотрела, как она кружится и ждала: что же будет дальше? А ничего! Просто бумс! – заваливалась на бок и юзом, юзом пыталась от нас удрать. Я-то всё ждала, может она взлетит. Но нет, не захотела. Намучились с ней: ничего, кроме как кружиться на одной ножке и падать, она не умеет.
Сколько прошло времени, не знаю, но для меня оно длилось очень долго. Вдалеке показались баба и деда. Обрадовавшись, что они, наконец-то, возвращаются, забыв про игрушки и про новую, к тому же, единственную подружку, побежала им навстречу.
В течение лета меня ещё раз оставляли у соседей, а потом стали брать с собой. Оказалось, что они всё время ходили обрабатывать огород, где сажали картофель. Находился он за пределами села, может в километре или чуть дальше от дома бабы и деда, недалеко от дороги. Этот путь я запомнила. Чего проще: иди да иди себе по дорожке и как раз придёшь к дому, если, конечно, не свернёшь на одну из уходящих вправо дорог, которые ведут к другим улицам, расположенных выше.
Один раз меня отправили домой одну, сказали, что сейчас доокучивают оставшиеся пару рядков картофеля и догонят. Не догнали: то ли я шла так быстро, то ли они так медленно, потому что устали, да и старенькие уже были. Во мне была уверенность, что иду правильно и не потеряюсь. Дойдя до места, где в сторону уходят ещё две дороги, а идут они, как мне казалось, тоже по низу, призадумалась, а надо ли сворачивать, если надо, то на какую. Решила свернуть на самую правую. Да, сначала эта дорога шла по низу, но немного погодя пошла всё выше и выше. Стали видны дома. Поняв, что я выбрала не то направление, стала думать: вернуться обратно или идти дальше. Решила идти дальше. Чуть пройдя, влево пошла ещё одна дорога. Свернула на неё, надеясь, что таким образом, пусть хоть не на много, но сокращу путь, ведь я уже так устала. Это оказалось верным решением: путь я сократила почти наполовину. Выйдя на дорогу, идущую вдоль края села, свернула налево и пошла вниз по этой дороге, помня о том, что она пересекается с нашей улицей. А дом соседей стоит как раз самым крайним, на пересечении этих дорог – они же и улицы, и его я уже точно не пройду мимо.
Дошла. Дома никого не было. Так и не догнали меня баба с дедом. Присев на крылечко, незаметно для себя уснула.
Продолжение:
http://proza.ru/2021/12/19/1742