Ночь собою лес обняла,
Нет ни звёзд, и нет луны,
Мгла среди стволов гуляла,
Слышен рык был сатаны.
Вурдалаки, на поляне,
Разрывали с вонью труп,
Вода кипела бурно в чане,
На костре варился суп.
Немного лапника и моха,
Щепотка праха соловья,
Из сухаря с монету кроха,
Четыре крупных муравья.
Рука с раздробленным суставом,
Нога без пальцев на ступне,
Ливер в соусе кровавом,
Тушенье на большом огне.
Кривыми ложками, черпали,
Парную снедь пихая в пасть,
Локтями родичей толкали,
Бульон смердящий ели всласть.
Мясо глотали, как собаки,
Кусками, даже не жевав,
Икали громко в ночном мраке,
Наст хрупкий лапами ломав.
Но тут поднялся ветер резко,
Юлою вихрь закружил,
Раздался звук глухого треска,
Сатана на снег ступил.
В камзоле чёрном, цвета ночи,
На лице язвы, в клыках пасть,
Огнём сверкающие очи,
В груди убийственная власть.
Вампиры чавкать перестали,
Отошли дружно от костра,
Ложки в карманы посовали,
Из огня вырвалась искра.
Сатана, в варево забрало,
Из чана суп зараз втянул,
Рыло улыбкой засияло,
Пеплом тлеющим чихнул.
Затем ногой по насту топнув,
Исчез мгновенно, как возник,
Вампиры челюстями хлопнув,
Пропали следом в один миг.
Котёл упавши растворился,
Кострище съел пушистый снег,
На небе месяц засветился
И яркий, звёздный, оберег.