В олимпийском 1980 году Коле Гаврикову подфартило. Дали комнату от завода. А чего не дать? Передовик, работы Ленина конспектирует. Потому, вот тебе, Гавриков, ордер на комнату в коммуналке в центре Ленинграда.
Когда в семье сын появился – в очередь на квартиру поставили.
Втроём на пятнадцати квадратных метрах тесно. Убаюкав маленького Николая Николаевича, Коля с женой мечтали о квартире. Прикидывали, где поселиться? На Невском проспекте или Литейном? Что лучше: окна в парк или на Неву? В мечтах квартира виделась просторной, с высокими потолками, обставленная солидной деревянной мебелью. Югославской или румынской.
Долго мечтали, лет десять.
И вот, спустя десять лет, Коля с коробкой конфет пришел в отдел по учету и распределению жилплощади в исполкоме.
За спиной инспектора – тетки лет сорока – карта Ленинграда со всеми окрестностями.
– Распишитесь, – раскрыла тетка журнал.
– Невский проспект или Литейный? – поинтересовался Коля.
– Горелово!
– Это где такое?
Инспектор, не оборачиваясь, ткнула в край карты.
– Ничего другого нельзя?
Инспектор к карте повернулась, центр собой – гадина такая – закрыла и предлагает:
– Ломоносов – всего час на электричке с Балтийского вокзала. Или Кронштадт – летом еще ничего, а зимой на ледоколе добираться.
– Я – передовик и тома Ленина законспектировал до 1917 года, – выпятил грудь Коля, – дайте что-нибудь центральнее.
– Товарищ, пока еще, – вздохнула инспектор, – сейчас год девяностый, берите, скоро и этого не будет.
Взял Коля ордер: двухкомнатная квартира, сорок метров.
– Еще и маломерка! Тогда вопрос принципиальный. Окна куда выходят?
Инспектор от удивления коробку конфет в ящик стола уронила.
Дома Колю ждали жена и сын. Вещи в коробках. Стопки книг перемотаны бечевкой. Все готово к переезду.
– Где дали? – спросила жена.
– Угадай, – буркнул Коля.
– Парк рядом?
– За домом сплошной парк, километров на двести.
– Река есть?
– А как же!
– Нева?.. Мойка?.. Фонтанка?..
– Кикенка!
– Это где такая? Жена схватила карту.
– С краю ищи, что ты носом по центру водишь?
Потом бегали по мебельным. Встали в очередь на румынский и югославский гарнитуры. Очередь на несколько лет. А эти несколько лет жить, как в японцы на циновках? Повезло, достался, по случаю, косой шкаф опилочного комбината и кривоногий стол фабрики вторматериалов. Переехали. В сапогах месили грязь. Потом обжились. Через год туда пустили автобус. Стало совсем хорошо.
На новоселье Коля жахнул стакан. Посмотрел в окно на речку Кикенку и заявил:
– Хочу, чтобы наши дети сами решали, где им жить. А этих гадов, с их властью, чтоб разорвало! – стукнул он кулаком по кривоногому столу.
И разорвало.
Прошло тридцать лет. Маленький Николай Николаевич вырос. Обзавелся усами и женой. В старой двушке с родителями стало тесно.
– Ничего, – сказал ему отец. – Не старые времена. Никаких очередей. Выбирай жилье, где хочешь. Деньгами с пенсии помогу.
Сын воодушевился и побежал искать квартиру. Носился по центру, списывал объявления о продаже прямо с окон. Потом с женой отправился к риэлторам.
В риэлторском агентстве за столом сидела тетка лет сорока, за ней на стене большая карта Санкт-Петербурга.
– Вот эту хочу, на Литейном, – показал фотографию с объявлением Николай Николаевич. – Сколько стоит?
– Шесть миллионов, – сверилась с базой риэлтор.
– Беру! – вздохнул Николай Николаевич. – В ипотеку осилю, батя с пенсии поможет, оставшееся дети выплатят.
– Вы не поняли, шесть миллионов первый взнос в ипотеку.
– А можно взять ипотеку на первый взнос в ипотеку?
– У риэлтора от удивления челюсть отвисла.
Невский проспект, Миллионная, Таврическая – всё перебрали.
– Это что же, за шесть миллионов ничего в Петербурге не купишь? – расстроился Коля.
– Почему же, – риэлтор повернулась к карте, закрыла телом центр и полезла на окраины. – Кронштадт, Ломоносов и… Горелово. Берите маломерку, тогда уложитесь.
– Соглашайся, нам же там всё знакомо, – подала голос жена Николая Николаевича.
– И речка есть, – подхватила риэлтор.
– Кикенка! – мрачно подтвердил Николай Николаевич.
Купили квартиру в ипотеку. Поехали в мебельный. В магазине никакой очереди. Бери, что хочешь.
Николай Николаевич захотел шкаф из березы. И снова жена влезла:
– Мы за такую цену всю мебель в квартиру купим.
– Это же обклеенные бумагой опилки! – возмутился Николай Николаевич.
– Зато в пять раз дешевле и кредит прямо здесь оформить можно.
Новоселье отмечали с родителями. Папа Коля жахнул стакан, задумался:
– Интересно получается. В демократические времена получили то же самое, что при тоталитаризме, только платить придется до конца жизни. Чтоб их разорвало! – он взмахнул кулаком, чтобы ударить по старенькому кривоногому столу, но мать вовремя руку перехватила.
– Сиди уж! Один раз уже разорвало, больше не надо.
Андрей Макаров