Наш дедушка Давид Элевич Пещаницкий приносил домой книги, на незнакомом мне языке и складывал их в сундук, окованый железными уголками серого цвета, извлекая их тогда, когда считал нужным, чтобы почитать или помолиться... А жили мы всей семьей, в городе Овруч, Житомирской области, в Украине. Третье столетие насчитывало время, в течении которого прапрадеды переселились с семьями в эти места и до войны 1941-1945 годов считали Полесье, в том числе и своей родиной. До войны семья была большой и дом деда, находившийся рядом с “Пьяной долиной” был очень гостеприимным. Во дворе, под навесом располагался стол, человек на тридцать и местные, в независимости от национальности знали, что если они заглянут туда, в субботу, то будут накормлены.
Война сделала своё черное дело и возвратившись после войны в город дедушка, бабушка, мама и нас трое детей, ни дома, и ничего другого из вещей, кроме маленького сундучка в котором были припрятаны коврик и демисезонное драповое пальто деда, не нашли. Отца и двоих сыновей деда Давида, как и многих других, замела огненная волна войны.
Дед Давид, царство ему небесное и добрая память, считался в городе среди своих знакомых уважаемым, грамотным человеком и много лет был одним из руководителей в молитвенном доме города. Молитвенный дом слишком громкое название для съемной квартиры в которой верующие евреи собирались молиться, отмечать знаменательные даты, ведь прекрасная довоенная синагога города была разрушена до основания.
Мне, как пацану 9-11 лет было интересно, что за книги и вообще, что прячет дедушка в том довоенном сундуке, небольшого размера, где-то девяносто на сорок и пятьдесят сантиметров по габаритам. Однажды не выдержав, в его и других отсутствие, я сундук аккуратно открыл. К моему удивлению, кроме книг, на неизвестном мне языке, каких то коробочек с ремешками, ничего интересного для себя тогда я в нём не нашел.
Исправно и строго отмечая в домашней обстановке еврейские праздники, дедушка скороговоркой произносил различные молитвы, мы, трое его внуков живших вместе с ним, ничего не понимая ждали, когда наступит главная часть праздника и мы сможем приступить к еде.
Время шло, мы взрослели и разлетались учиться, работать и снова учиться,- кто куда, а дед Давид становился всё более значимой для евреев города фигурой. Уже ни одна свадьба, похороны или еврейские праздники не обходились без деда. Его приглашали по разным поводам. Впоследствии я ловил себя на мысли, что его исполнения молитвы в полный голос я так и не услышал, но случилось то, о чем я и хочу рассказать.
Отслужив срочную в Вильнюсе, женился, учился, работал, опять учился. Пожалуй за тридцать лет дед Давид у меня в гостях был три раза. В первый раз,- на свадьбе, второй раз приехал вместе с мамой на две недели и третий раз,-когда узнал, что его друг, а это был дедушка моей супруги Михли, -Мендель, ушел в небеса.
Во время второго приезда дед Мендель, посещавший Вильнюсскую синагогу регулярно, пригласил деда пойти с ним. Дед Давид, одежду для молитв возил с собой везде и как верующий отдавал дань молитвам, - сомневался идти или нет. Когда я его убеждал пойти, он мне говорил, мол люди незнакомые, места моего там не обозначено. Я решил задеть его за живое и брякнул, -ты что дед боишься. Он пошел в синагогу и я был приятно удивлён его рассказами о том, как после того, как закончилось произнесение молитв его окружили, с уважением знакомясь и расспрашивая о его жизни.
Я со своими Вильнюсскими, ожидал приезда деда в третий раз по причине кончины его друга.
Мы приехали на кладбище, которое расположено в многолюдном районе города Вильнюс,- Каролинишкес, быстро нашли могилу деда Менделя. Дед Давид надел талес, воцарилась тишина и он запел.
Кадиш,- поминальная молитва. И вроде бы народа на кладбище было мало, но когда зазвучал с переливами его голос, сначала мурашки побежали по телу, в его голосе слышалось прошлое и настоящее всего еврейского народа. Люди со всего кладбища, всё более окружали нас, пришедших к могиле деда Манделя и как завороженные слушали эту молитву Кадиш. Слёзы наворачивались сами собой от избытка чувств, от волны памяти о тех, кто слышат его сейчас, и под землёй, и на небесах.
Людей образовалась огромная толпа и его многие стали просить исполнить Кадиш по их родственникам. Дед с достоинством сложил талес(молитвенную одежду) и с уважением отказался от всех предложений.
На склоне лет я вспомнил эту невыдуманную историю, свидетелями которой мы были, а голос до сих пор не даёт это забыть.
20-10-2022год.