Бабур и Гуля прошли между столов, поставленных перед кафе на улице, на берегу Босфора и едва нашли свободный столик. Народу было очень много, разобрать, кто местный, а кто приезжий, было непросто. Здесь было людно и шумно, весело и кажется, очень вкусно, посетители кафе с аппетитом ужинали. Молодые ребята едва успевали обслуживать клиентов, исполняя заказы.
Бабур с интересом и явным любопытством рассматривал всё вокруг, словно пытался запомнить и происходящее, и главное, всю красоту, окружающую его и его спутницу, настолько внушительной и производящей впечатление она была. Кажется, в этот вечер он не думал о Луизе, парень просто устал от тревоги за неё и от тоски по ней. Вдруг, он почувствовала, как Гуля положила свою руку на его руку. От неожиданности, Бабур тут же убрал руку и с удивлением взглянул на девушку. Черты её лица были прямыми и красивыми, но грубоватыми, не было в ней женственности, может от тяжести быта, кто знает. Гуля почти не отдыхала, часто работая на износ.
- Простите. Вы такой задумчивый, грустный... найдём мы Вашу девушку. Утром, мне уже дадут ответ, из номера никуда не выходите, я заеду за Вами и мы поедем к дому Осман бея, если девушка там, Вы непременно встретитесь, если только... - Гуля замолчала, зная турков не понаслышке.
- Что "если только"? Гуля? Что? - насторожившись, воскликнул Бабур.
- Если только Осман бей не выдал её замуж за своего сына Баязида. Богатые люди, ничего не поделаешь, - ответила Гуля, глядя в сторону залива.
- Но я слышал, если девушка не согласна, её не станут принуждать. А Луиза не даст своего согласия, - уверенно ответил Бабур.
- Верно. По традициям мусульман, насильно выйти замуж или жениться, заставить нельзя. Но...Осман бей - богатейший человек Стамбула и думаю, Баязид его единственный наследник. Ну сами подумайте, какая девушка устоит перед соблазном, стать женой богатого наследника, а? - наконец взглянув в глаза Бабура, спросила Гуля.
- Луизу никогда не интересовали деньги, она скромная девушка и без амбиций, я её хорошо знаю, - неуверенно ответил Бабур, изменившись в лице.
- Вы сами видели, какие красивые тут мужчины. Турки и правда красивые, чернобровые, глазастые. Ведь Луиза могла просто влюбиться, верно? - не унималась Гуля.
- Ну что Вы мне душу рвёте? Я приехал сюда ради неё и она это оценит. А если всё так, как Вы говорите...что ж, я лишь пожелаю ей счастья. Главное, чтобы она была счастлива, а я...я справлюсь, не сомневайтесь. Забыть её навряд ли смогу, но мысль о том, что с ней всё хорошо, придаст мне силы, - ответил Бабур.
- Луизе можно позавидовать. Она настолько красива, как Вы говорите? Или просто внешне похожа на умершую девушку наследника Осман бея? - спросила Гуля.
Бабур полез в портмоне, открыв его, он вытащил фотографию, где они вместе с Луизой стоят на ступенях Педагогического института. Здесь они улыбаются и счастливы. Он протянул снимок Гуле, девушка долго всматривалась в лицо Луизы. Между тем, на стол поставили продолговатое блюдо, на котором лежали куски жареной в кляре рыбы, посыпанной зеленью и чесноком. Отдельно, принесли горький соус, помидоры, огурцы и лимон, нарезанные дольками, воздушный хлеб с поджаристой корочкой, томатный сок и приборы для двоих.
- Какая красивая! Неудивительно, что Осман бей не пожалел денег, чтобы её привезли в его дом. Я никогда таких не видела, хотя и турчанки бывают очень красивые. Знаете...её красота другая, что ли...неземная, - с восхищением рассматривая лицо Луизы, её красивую, стройную фигурку, роскошные волосы по плечам, задумчиво произнесла Гуля.
- Я очень люблю её, ещё бы хоть раз увидеть и если она счастлива, я уеду, не стану её тревожить. Но она сама должна мне сказать об этом, - ответил Бабур, положив фотографию в портмоне.
- Да...конечно...ешьте, остынет. Приятного аппетита, - ответила Гуля, принимаясь за еду.
Говорить больше ни о чём не хотелось, Бабур волновался, думая о предстоящей завтра встрече с любимой, а Гуля...ей было жаль парня, девушка была уверена, Луиза давно принадлежит богатому наследнику и его семье и им навряд ли позволят встретиться. В кафе молодые люди сидели довольно долго, сытный ужин с необыкновенным вкусом, расслабил Бабура, уходить не хотелось, хотя время было почти полночь.
- Надеюсь, гостиницу на ночь не закрывают и я беспрепятственно пройду в свой номер? - наконец улыбнувшись, спросил Бабур, глядя на Гулю.
- Гостиница - не общежитие, работает круглосуточно, ведь самолёты летают и ночью и не только из Ташкента. Если хотите, пойдём в мечеть, Сулеймания тоже открыта, ведь утренний намаз совершают все мусульмане. Пошлите? - подняв руку и попросив молодого официанта подойти к ним, сказала Гуля.
- С удовольствием. Спать совсем не хочется, дома высплюсь, - положив деньги в меню и вставая из-за стола, сказал Бабур.
- Вы много дали, Бабур, возьмите сдачу, - сказала Гуля, взяв из рук официанта деньги и протягивая их Бабуру.
Бабур молча взял из её рук лиры и сунул в карман.
Мечеть Сулеймания, казалось, стояла на возвышении и находилась совсем рядом. Но это было визуальное ощущение, к мечети пришлось идти и довольно долго. Но оно того стоило, задрав голову, Бабур с восхищением воскликнул:
- Вот это да! Какая мощь!
- Мечеть Сулеймания строилась довольно долго (1550-1557г.г) и обошлась государственной казне в довольно кругленькую сумму. Это самая большая мечеть в Стамбуле, шедевр архитектора Синанна. Талантливый автор, при постройке мечети, особое внимание уделял красоте её силуэта, поэтому любоваться мечетью лучше с залива, а не вблизи. Мечеть способна вместить до пяти тысяч мусульман, так же, мечеть включает комплекс из бань, медресе, кухонь, библиотек, обсерваторий и четыре стройных, высоких минарета. Во дворе мечети захоронены сам Султан Сулейман Великолепный, его любимая жена Роксолана, названная им Хюррем, его дочь Мехримах и два других османских султана, Султан Ахмет второй и Султан Сулейман второй. Вы внутрь мечети посмотрите, даже двор настолько красив и просто огромен! - говорила Гуля со знанием дела, пропуская вперёд себя Бабура.
Они прошли двор мечети, здесь было много зелени и цветов, пройдя внутренний двор, молодые люди зашли внутрь святыни. Такого великолепия и красоты, Бабур никогда не видел. Гуле перед входом пришлось надеть платок на голову. Платье-балахон, которые выдавали тут же для входа в мечеть, она надевать не стала, так как была в джинсах и тунике с длинными рукавами. Сняв обувь, молодые люди зашли в мечеть.
- Если хотите, можете совершить омовение и почитать два ракята намаза Фарз (долг), - сказала Гуля, собираясь пройти на женскую половину мечети.
- Да, конечно. Куда мне идти? - спросил Бабур.
Гуля показала ему в сторону, где прямо на полу, на пушистом, красочном ковре, сидели мужчины и молились. Бабур пошёл в ту сторону, озираясь вокруг, стараясь запомнить это великолепие внутреннего убранства мечети, с балконами, со старинными, бронзовыми люстрами вокруг и в середине, огромной, круглой формы люстрой. Высокий, куполообразный потолок, вокруг окна, выложенные мозаикой, Бабур не отрываясь смотрел наверх. Намаз он не читал и не умел этого делать, ему было стыдно признаться в этом своей проводнице, так как она прекрасно читала суры из священной книги Корана и знала все тонкости прочтения намаза. Правда, с её работой, читать как положено, пять раз в день, у неё не получалось, но при случае, она не забывала этого делать. Бабур не стал проходить ритуал омовения, он днём принял душ в номере, поэтому просто сел на ковёр и стал произносить слова просьбы, обращаясь ко Всевышнему. У него это плохо получалось, но он просто говорил то, что накопилось у него в сердце. Минут через сорок, он вышел из мечети, где его терпеливо ждала Гуля. Спрашивать о том, читал он намаз или нет, не полагалось, каждый это делал для себя, во имя веры в Аллаха.
Выйдя на улицу, Гуля остановилась, её смущало одухотворённое, но грустное лицо Бабура.
- Если хотите, я останусь с Вами до утра, - неожиданно и для себя самой, тихо произнесла Гуля.
Бабур с недоумением посмотрел на неё.
Утром, Баязид за завтраком, сказал отцу, что не расстанется с Луизой и если он не даст своё согласие на их брак, они вместе уедут на её Родину, в Узбекистан. Луиза сидела, опустив голову, не смея взглянуть на мужчин. Поцелуй Баязида ещё горел на её пухлых, покрасневших губах. Ей казалось, что Осман бей догадывается обо всём.
- Что это значит, Баязид? Вроде, мы вчера говорили с бабушкой и всё было решено, не так ли? - спросил Осман бей, хотя и ожидал от сына нечто подобное.
- Это значит, что мы с Луизой любим друг друга и не расстанемся никогда! - взволнованно ответил Баязид.
- Так...значит вы так решили...но ты знаешь, мы не можем идти против воли моей матери, сын! - довольно резко ответил Осман бей, заставив Луизу вздрогнуть.
Но её словно прорвало, она наконец подняла голову, Осман бей завороженно смотрел на неё, её серо-голубые глаза были в слезах, губы дрожали, щёки от волнения порозовели, ему стало жаль девушку.
- Осман бей...простите меня, но я должна Вам сказать, если даже мне и придётся уйти из этого дома. Меня никто не спросил, когда похитив, держа в неволе, привезли сюда! Вы перечеркнули мою жизнь, сломали, словно куст...я привыкла быть послушной, меня брат так воспитал. Но ведь я тоже живой человек! Мне, как и всем, бывает больно! Я не хотела сюда приезжать, но кто меня спросил? Теперь же, меня возвращают назад, не спрашивая, а каково мне? Словно я собачонка, а не живой человек...я ухожу! Не провожайте меня! - вдруг встав из-за стола, воскликнула Луиза и быстро пошла к выходу из столовой, затем, бегом выскочила из дома и подбежав к воротам, попыталась открыть их, но они были заперты.
Баязид, вскочив из-за стола, выскочил следом за ней, пытаясь остановить её. Осман бей сидел за столом, застыв от брошенных девушкой слов.
- Откройте! Выпустите меня! - в истерике закричала Луиза, но вдруг, за воротами раздался голос, от которого она похолодела.