Древнейшая профессия. Изначально в Европе, жиголо, называли мужчин, которые сопровождали женщин при публичном выходе. Их основной задачей было не позволить даме скучать, а если вдруг не найдется желающих пригласить красавицу на менуэт, помочь ей продемонстрировать грацию во время танцевальных реверансов. Не всегда профессиональные отношения ограничивались танцами, поэтому со временем, жиголо стали называть мужчин, которые оказывали состоятельным дамам (реже — мужчинам) услуги интимного характера. Так, сохранились записи, которые подтверждают, что в одном из первых публичных домов, в Петербурге Анны Фелкер, можно было найти не только девушек на любой вкус. Приезжали и замужние дамы, желающие иных мужчин.
Если до 1930-х годов местом продажи мужской любви в Москве был Никитский бульвар, то в Питере — Невский проспект и Пассаж. В 1908 году журналист Руадзе с гневом констатировал, что по выходным с верхней галереи Пассажа или на катке «тётки» высших слоев высматривают солдат, мальчишек подмастерьев,
кадетов. Затем приглашают «избранника» в кондитерскую или домой. В той же статье Руадзе пишет, что после закрытия Пассажа, фрины и аспазии (так называли раньше мужчин-проститутов) отправляются к Фонтанке. Там остаются «Самые неимущие и ободранные», а «оперившиеся» идут в Таврический сад.
Стиль жизни. Альфонсом называется такой мужчина, который, придерживается такой жизненной позиции: жить за счет состоятельной дамы проще, чем зараба-тывать самостоятельно. Правда, за «теплое местечко» альфонс платит душевной и интимной близостью. Он создает полную иллюзию отношений. В качестве примера стоит вспомнить головокружительную карьеру «дуралеюшки» Платона Зубова, последнего фаворита Екатерины Великой. Уже через 10 дней после первого «особенного приема» у императрицы он был произведен в полковники и поселен во дворце. Через 5 лет придворный Масон писал, что Зубов из-за количества наград походил на продавца скобяного товара.
Намерения жиголо предельно прозрачны, и каждая из сторон «соглашения» понимает, за что платит и что получает. Вспомним хотя бы банные бордели,
в которых банщики, за определенную плату, дополняли стандартные услуги натирания интимом. Американский историк Д. Хили описывает «Артель развратников», как сообщество профессиональных гомосексуалистов, услугами которых в конце XIX века можно было воспользоваться в русских городских банях. Многочисленные полицейские отчеты о задержании банщиков, подрабатывающих проституцией, приводит и врач-венеролог Тарнавский
тщательно изучавший деятельность «Артели».
Альфонс скрывает истинность намерений, влюбляет женщину в себя, чтобы получить желаемое. Стратегию отношений, заканчивающихся браком, альфонс выстраивает на холодном расчете. Нередко он находит женщину старше себя, отчаявшуюся и боящуюся упустить, по его мнению, «последний шанс».
Жиголо может одновременно иметь отношения с несколькими женщинами, тогда как альфонс «присасывается» к одной жертве. И только если он не получает желаемого - переключается на следующую. Жиголо не преследует цели влюбить
в себя. Достаточно, чтобы даме было приятно в его обществе, а плата поступала в оговоренном размере. Альфонс же, напротив, прилагает неимоверные усилия чтобы разжечь любовное пламя, ведь пока оно горит, проще получать желаемое.
Если вернуться к примеру Платона Зубова, то по свидетельствам современников, ему удалось убедить царицу в том, что он безумно влюблен в 60-летнюю женщину сохранившую все прелести юности. Одурманенная чувством, императрица за 6 лет потратила на молодого человека больше, чем на светлейшего князя Григория Потемкина, который втрое дольше, негласно считался ее супругом.
Жиголо не ставит приоритетом удачную женитьбу. Альфонс же делает все, чтобы отношения закончились свадьбой. Супружество позволяет «легализировать» содержание «прилипалы» и рассчитывать ему на большой куш в случае развода. Однако, об ответе на любовь «жертвы», для альфонса речь не идет.
На память приходит биография министра народного просвещения при
Николае I, графа Сергея Уварова, который для поправки материального положения женился на богатой наследнице. Однако, трепетные чувства граф испытывал вовсе не к супруге, а к не блиставшему умом красавцу — князю Михаилу Дондукову-Корсакову.