- Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три.. ага. Девять, восемь, семь…
Долговязый худой старик поднимался по лестнице, высчитывая ступени. Голова его была наклонена под прямым углом, будто вовсе не могла держаться прямо, его большие очки то и дело сползали и мужчина их поправлял указательным пальцем.
Лифт не работал, заклеенный кредитными объявлениями и исписанный матерными словами. Когда он и работал, старик им не пользовался, поднимаясь на седьмой этаж по узкой лестнице, каждый раз считая ступени.
- Семь, шесть, четыре, три…- перед стариком появилась девчонка с шестого этажа.
Маленькая пигалица в синей курточке прижалась к стене, смотря большими глазами на странного старика. Он детей не трогал, но мама просила дочку обходить странного дедушку стороной и ни в коем случае не разговаривать. Старик об этом знал.
Он остановился перед ней. Даже с опущенной головой он был очень высокий. Мятая рубашка была неопрятно заправлена в брюки, которые были натянуты выше пояса, что создавало впечатление, будто он состоит из ног и рук, таких же длинных, безвольно висящими вдоль туловища.
- Семеро одного не ждут! Есть сигарета? – спросил он, не смотря на ребенка.
Девочка не поняла услышанного, лишь сильнее прижавшись к грязной стене. Глаза ее сразу же накатились слезами.
- Ладно. Три, два, один, ага… Девять, восемь, семь, - продолжил старик, оставляя начавшую плакать малышку одну на площадке.
Отворив дверь квартиры, в нос сразу ударил затхлый запах. После долгих прогулок, чувствовалось, дома очень дурно пахнет. Жена давно уже не мыла полы и не стирала.
Не поднимая головы и не снимая обуви, старик прошаркал на кухню. В квартире царил полумрак. На столе лежали пустые полиэтиленовые пакеты, стояла кружка уже успевшего покрыться плесенью чая. Старик не помнил, когда пил в последний раз чай. Может быть жена?
Он сел на табурет и посмотрел в окно. Серое утро не радовало пейзажем. Дымили трубы ТЭЦ, геометрией выстроился спальный район, еще не успевший вселить в себя счастливых обладателей новых квартир. Очень хотелось курить. На столе стояла банка из под кильки забитая окурками.
- Ты бы хоть дома прибралась, лежишь все! – крикнул старик жене.
Жена в ответ промолчала.
- Дура старая, - сказал про себя старик, злясь на неряшливость жены.
Старик нервно прошелся по кухне и еще раз скосившись на трубы ТЭЦ вышел из квартиры. Он аккуратно закрыл дверь за собой, заметив, как внимательно за ним наблюдает соседка, стоящая с пакетами у своей квартиры. Ее большое, красное лицо дергалось, узенькие глаза прожигали старика, было заметно, что она хочет что-то сказать. Но так и не решившись, отвернулась.
- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, ага…
Старик считал поворот за поворотом, проделывая повторный путь вниз. В это субботнее утро никто не попадался навстречу, люди пытались отоспаться за прошедшую рабочую неделю.
На улице было ветрено и зябко. Пора бы найти куртку, отвлеченно подумал старик и тут же потерял эту мысль. У пивнушки стоял знакомый алкоголик, имя которого старик не помнил и запоминать не собирался. К нему он и направился.
- Ооо, здорова, дед! Сигарету, как обычно? – алкоголик был навеселе. Он слегка покачивался маятником, держа в руке уже откупоренную бутылку крепкого пива.
- Сигарету мне и моей жене, - проговорил еле слышно старик, все так же не поднимая головы.
- Да-да, и твоей жене. На, держи, - парень протянул старику пачку, последний тонкими как щупальца пальцами вытянул пару дешевых сигарет.
- Дай бог здоровья, - сказал быстро старик и развернулся
- Жену твою давно не видел, болеет?
Старик ничего не ответил, вновь зашаркав к темному проему подъезда. Попалась вновь девочка в синей курточке, которая юркнула мимо него, будто уклоняясь от его цепких рук и тревожно посмотрела за спину, ожидая, что странный дед обязательно за ней погонится.
Старик не обратил на нее внимания.
- Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Ага.
Он закрыл за собой дверь и прислушался. Дома стояла тишина. Не работал телевизор, не свистел чайник, часы давно уже встали за ненадобностью отслеживать время.
Старик прошел в темный зал, где на диване лежала жена. Свет почти не пробивался сквозь плотные шторы.
- Все лежишь?
Жена молчала.
Старик сел рядом с ней на кресло и закурил. Сигаретный дым плотным облаком растекся по комнате.
- На, покури.
Старик повернулся с сигаретой к лежавшей на спине жене.
Застывшей мумией она смотрела на потолок, все так же, как и в тот день, когда он пошел за сигаретами для нее. Старик привычно положил сигарету ей в рот и прикурил. Сигарета стала скоро тлеть, осыпаясь пеплом на прожженное грязное одеяло.
- Похолодало совсем, куртку куда дела, а?
Мумия молчала. Костяшки пальцев с желтой натянутой кожей все так же сжимали одеяло, в последнем мгновении желая укрыться от пришедшей смерти. Одеяло не спасло.
- Я все считаю. Где-то я потерял ступеньку. Была ведь десятая, а нет ее! Надо бы еще пройтись, посчитать.
Старик замолчал. Комната наполнилась сигаретным дымом, что поднялся к потолку. За окном начинал отдаленно гудеть город, просыпаясь от октябрьской стужи и наполняясь торопливым ритмом жизни. Старик молчал и отрывисто думал о ступенях. Он помнил их все наизусть, он знал каждую выемку, видел и запоминал все плевки и следы мочи, оставленных с пятничного вечера. Но одной ступени никак не хватало.
Старик закрыл глаза и наконец откинул голову на спинку кресла , разминая затекшую шею.
- Где-то я не туда шагнул. Не туда шагнул.
Жена привычно промолчала, смотря провалившимся глазницами в прокуренный потолок.