Возвращался на машине домой, слушал финское радио. Поймал себя на том, что невольно сочувствую молодым ведущим. Мне было бы невыносимо по нескольку часов в день транслировать на всю страну притворный энтузиазм по любому поводу. Особенно в субботу, когда мечтается о жаркой сауне и холодном пиве у телевизора. Неожиданно ведущая рассказала про счастливый день своего детства и предложила слушателям поделиться собственными историями. Я заинтересовался: люди подключались охотно, некоторые были навеселе. Все истории, кроме одной, были банальными. Про рождество у бабушки, про экскурсию в Диснейленд, про рождение братика. Одна, заинтересовавшая меня драматическая история была про девочку, которая заблудилась в лесу и была найдена службой спасения. Я задумался, какую историю я мог бы рассказать в эфире и вспомнил про одно приключение. Это был день, когда мы с отцом стали родными друг другу людьми.
Отец был для меня не столько строгим родителем, сколько союзником. Он любил мать, но были у него от нее секреты. А мы с ним были вроде друзей - заговорщиков. Например отец просил: «Когда приходишь со школы, проверяй почту. Должны прийти луковицы тюльпанов из Латвии. Если мама увидит уведомление с почты, то будет сканадал». Я с удовольствием выполнял подобные поручения отца и никогда не выдавал его.
Внешность родителя не давала мне поводов для гордости. Был он невелик ростом, комичен, излишне суетлив. На голове торчал редкий ёжик, а безвольный круглый подбородок с ямочкой после 40 он научился прятать под интеллигентской бородкой. Не то, чтобы я стеснялся, но и хвастаться им не приходило мне в голову. Отец не был авторитетной фигурой в детстве, но, взрослея, я обнаружил в нём интересного собеседника. Возвращаясь из командировок, он всегда привозил несколько смешных и поучительных историй. Он был человеком с широким кругозором и почти на все у него была своя, оригинальная, часто неожиданная и спорная, точка зрения. Взрослым я понял, что причудливое мировоззрение моего отца стало важной составляющей моего собственного мира.
Возможно для того, чтобы иметь больше времени для общения с сыном, отец придумал добираться на дачу пешком от станции Пери. Пешего пути там было 8 км и, кроме нас, там никто не ходил. Дачники и местные из посёлка предпочитали добираться с пересадкой автобусом. По дороге мы оживленно беседовали. Я задавал вопросы, отец отвечал на них. По ходу рассказа у меня возникали вопросы, они намечали новые темы. За пару часов прогулки, мы успевали обсудить множество вещей и у меня появлялась богатая пища для самостоятельных размышлений.
Так мы шли по разобранной узкоколейке в тот памятный майский день. Была поздняя весна, весь снег сошел накануне разом. Подошли к пешеходному мостику через реку и обнаружили, что река вышла из берегов и половину моста смыло. У нас было три варианта: возвращаться на станцию, искать брод или попробовать починить мост. Мы выбрали третий. К счастью, в 30 метрах валялся старый телеграфный столб с проволокой. Поднять его мы не смогли, поэтому отец придумал подкладывать под него чурки и толкать как колесницу к мосту. Мы изрядно попотели за этим занятиям. План заключался в том, чтобы добраться по столбу до опоры, подтянуть его и прикрепить алюминиевой проволокой. Я встал на самый конец столба, чтобы создать противовес для перехода. Когда до опоры отцу осталось около метра, столб подо мной стал подниматься, а другой конец вместе с ним медленно опускаться в воду. Увидев, как отец погружается в мутный омут, я в ужасе закричал: «Папа!». Отец, сохранив равновесие и самообладание, со странной улыбкой успокоил: «Ничего, ничего. Сейчас сойду со столба и подниму этот конец на опору». Действительно, вода дошла ему до подмышек и остановилась. Отец невозмутимо сошел на дно и поднял свой конец на опору. Затем он перешел на другой берег, поднялся на разрушенный мост и закрепил конец столба проволокой. Я без труда сухим перешел на другой берег.
После того, как отец отжал всю одежду и мы продолжили путь, нами овладела редкая эйфория. То ли от опасного приключения, то ли от того, что майские сумерки опустились на землю, мы чувствовали себя по настоящему родными, близкими людьми. Я шел позади в темноте, счастливый от того, что сначала потерял, а потом вновь обрёл своего отца.
;......................