Крутая спираль

               

   В небо я влюбился с детства.

Помню, как пятилетним ребенком сидел на завалинке нашего дома в деревне, нежился под тёплыми лучами весеннего солнца и смотрел на небо, по которому плыли огромные горы белоснежных облаков. Мне хотелось подняться на эти величественные, озарённые солнцем облака и побегать по ним босиком. А по ночам мне снились волшебные полеты под небесами, они стали моей мечтой.

Первый шаг к осуществлению мечты я сделал лишь тридцать пять лет спустя, когда из нужных деталей, взятых от четырех российских моторов смастерил мотопараплан, купив к нему соответствующее крыло. На этом самодельном аппарате, в четвертом по счету полете, я успешно сдал экзамен самому В.И. Забаве, президенту Объединенной федерации сверхлегкой авиации России, заслуженному военному летчику СССР, и стал обладателем Летной книжки пилота сверхлегкой авиации, дававшей мне право на полеты на мотопарапланах. На нем мне удалось подняться на высоту семьсот десять метров, это был мой первый личный рекорд. 

Позже я сконструировал еще несколько летательных аппаратов, проведя много ночей без сна, тяжело переживая неудачи. Но я упорно ставил перед собой очередные цели и добивался новых высот. Я провел в небе не одну сотню часов, летая по различным маршрутам. Один из них – это ночной полет под звездами в Мичуринск к товарищам по увлечению. Такой же авантюрный полет в ночи на самодельном двухместном паралёте я совершил в Липецк. Тогда мне захотелось пролететь сквозь слой сплошных облаков, чтобы посмотреть на звездное небо. За годы моего лётного увлечения я побывал во многих местах нашей необъятной Родины, неоднократно участвовал в соревнованиях среди любителей сверхлегкой авиации в Курске и Липецке. Особенно запоминающимися были захватывающие полеты в непредсказуемых горах Кавказа: над хребтами Чегема в Кабардино-Балкарской республике, над горой Юца в Пятигорске, а также парящие полёты над степями Ставрополья. Но более всего покорила меня своей красотой солнечная Болгария, когда я летел над снежными хребтами высоких гор, над полями цветущих роз и виноградников в городе Сопоте. 

За двадцать с лишним лет много ещё было интересных полётов, но рассказать мне хочется о самом трагическом и поучительном из них.

Накануне я вернулся из длительного ночного своего полета в Мичуринск. Топлива оставалось мало, всего три литра. Такого количества хватало, чтобы час полетать на ранцевом мотопараплане итальянского производства с полуспортивным швейцарским крылом «Эпсилон-5». Он стоял у меня в гараже на всякий непредвиденный случай. 

Дул легкий, без порывов ветерок. Небо затянуло низко висящей над землей сплошной облачностью. Стартовая площадка была тщательно мною окошена, никаких препятствий для взлета не было. 

Приятный рокот уже прогретого мотора за спиной, крутящийся на больших оборотах пропеллер, рассекающий воздух, - эти авиационные звуки радовали меня и создавали ощущение счастья. Они каждый раз напоминали мне звуки летящих высоко над землёй самолётов из раннего моего детства. 

Потянув первый ряд свободных концов крыла, я плавно нажал на рукоятку газа, увеличивая обороты двигателя. От встречного потока воздуха крыло параплана резко взметнулось ввысь над головой, и движение вперёд по намеченному курсу продолжилось. Ускорив бег, я через несколько секунд почувствовал отрыв от земли, которая, как мне казалось, убегала от меня вниз. Мой параплан приблизился к сплошной облачности, в это время электронный прибор для измерения высоты показывал четыреста пятьдесят метров над уровнем земли. Цепляя крылом свисающие рваные космы облаков, я продолжал полет. У меня уже был опыт движения в подобных условиях, даже в ночное время, и я верил, что все будет хорошо. В следующий миг я очутился в густом и сыром неприятном тумане. Но моя детская мечта пробежаться по облакам под лучами солнца снова поманила меня и помогла побороть страх. Зная, что низкая облачность не может быть большой толщины, я, не сбавляя оборотов двигателя, продолжал набирать высоту. Возможность столкновения в облаке с самолетом или иным каким-то летательным аппаратом я отгонял позитивной мыслью о скорой встрече с солнечными лучами. Полёт в облаке продолжался не более минуты, и я вновь оказался в привычном для меня пространстве. Но гостеприимных, тёплых солнечных лучей, летя уже над облачностью, я не увидел. Выше над крылом, примерно в тысяче метров от уровня земли, тоже были сплошные облака, которые и затмевали солнце. Двухслойная сплошная облачность на разных высотах у горизонта как бы соединялась в единое целое, создавая таким образом замкнутое безжизненное пространство. 

Пепельный цвет облаков переходил в свинцовый оттенок и таил в себе что-то холодное, вечное, но в то же время приводил меня в спокойное, умиротворённое состояние. Это удивительное явление природы я наблюдал впервые в своей лётной жизни. Устроившись поудобнее в сиденье своего аппарата, я стал имитировать ногами бег по облакам. Так я реализовал спустя ровно полвека свою детскую мечту.

Насладившись чудным явлением в поднебесье, я набрал высоту до нижнего края второго яруса облачности. Цепляясь уже почти невидимым крылом за плотный слой тумана, я ощущал себя словно в подвешенном состоянии. После такого куража я заглушил мотор, чтобы побыть в этом таинственном, безжизненном пространстве. Планируя с высоты в тысячу метров, я взял курс на юг по компасу Джи Пи Эс - на самый красивый в здешних местах большой пруд, находившийся в четырех километрах от моего старта. В этот миг в неожиданно появившемся окошке в верхнем слое облаков ярко засиял солнечный луч, что очень меня обрадовало.

Завороженный волшебством происходящего, с улыбкой на лице, я стал снижаться. Через несколько минут долетев до солнечных лучей, я ощутил их нежное тепло и продолжил снижение по спирали. Приятный тёплый луч скоро растворился в туманной дымке. Контролируя высоту, я с неработающим двигателем вновь вошёл в нижний слой облачности, планируя по пологой спирали в том же сыром тумане, из-за которого мелкая, холодная изморось оседала на моих ресницах. Я стал снижаться со скоростью от двух до трёх метров в секунду, и через полторы минуты вылетел из негостеприимного плотного тумана.  Моему взору открылось пленительное очарование земли с высоты птичьего полёта. Пруд, с лёгкой серебристой рябью от ветерка, с уходящими в разные стороны затонами и ручьями, сверху был похож на хищного зверя с открытой пастью. Камышовые берега, насыщенная зелень лугов и полей вокруг - вся эта волшебная красота словно манила меня к себе. Прогревая вновь запущенный двигатель ручным стартером, я продолжил снижение по траектории пологой спирали.

Под тихий шум пропеллера я наблюдал сверху за рыбаками, которые в этот воскресный день сидели с удочками вдоль берегов пруда. Двое из них рыбачили с резиновых лодок.  На высоте двухсот двадцати метров от уровня земли я решил удивить рыбаков высшим пилотажем. Увеличивая обороты двигателя, я потянул правой рукой клеванту, ручку управления крылом, и вошел с большим креном в крутую спираль. Под воздействием адреналина пережав немного ручку управления, я сорвал крыло-параплан с воздушного потока. Почувствовав всем телом резкий рывок, я вмиг поднял взгляд на крыло, которое уже успело превратиться в большой бесформенный, болтающийся на ветру кусок тряпки. Прибор скороподъёмности и снижения, издавая неприятный громкий, с большой частотой звук, сигнализировал о быстром падении. Теоретически я знал, как вывести параплан из этого критического состояния, а на практике в спешке забыл одну важную деталь, необходимую для вывода крыла в рабочее состояние. Дважды сделав полный срыв, я не притормозил вовремя крыло, в результате чего оно нырнуло мне под ноги. Не видя ни высоты на приборе, ни земли под собой, я интуитивно принял решение выбросить запасной парашют. Быстрым движением руки я вынул из контейнера запаску и резко бросил её в сторону от себя. Парашют раскрылся и резко затормозил скорость снижения, а я, не почувствовав удара, стремительно погрузился под воду и оказался на илистом дне с привязанными руками и ногами. В голове промелькнула мысль о том, что после увиденных мною в последние два дня «райских» красот земли я оказался в аду. 
 
Ещё трезво оценивая ситуацию, стал отцеплять пряжки ремней безопасности, которых всего было шесть штук: две для ног, две грудные и два крепления запасного парашюта. Не отстегнув даже одну из них, я не смог бы выбраться из воды. Пряжка на правой ноге отстегнулась быстро. На левой ноге от натянутого напряжения пряжка отстёгиваться не хотела, как я ни старался. И вот тогда у меня появился страх от безысходности, которого ни в воздухе во время борьбы с крылом, ни в приводнении у меня не было. Страх появился внезапно, и не за себя, а за близких мне людей. В моём ещё не совсем помутневшем сознании была только одна мысль: своими увлечениями я принес семье, родным людям большое горе.

Всё же роковую пряжку я расстегнул, но время было потеряно безвозвратно. Пытаясь расстегнуть третью по счёту, грудную, пряжку, я потерял сознание, не ощущая в этом аду ни тьмы, ни времени, не наблюдая ни бесов, ни дьявола вокруг себя. Вдруг в кромешной тьме я услышал голоса людей. 

 – Ну, что, ремни будем резать? – тревожно произнёс мужской голос.

 – А что ещё остаётся делать? – ответили ему.

Вернувшееся ко мне пока еще мутное сознание отреагировало на обеспокоенные голоса. Немного понимая, о чём идёт речь, я через силу проговорил:

 – Ребята, режьте всё, что надо. 

 – Давай быстрее нож, – сказал один из них, и через несколько секунд я почувствовал облегчение. 

Кем–то обрезанные плечевые ремни, тянущие обратно в «ад», освободили меня от смертельного плена. Я не видел никого и ничего вокруг, не помнил, как втащили меня из воды в лодку. На пути к берегу я, наконец, увидел свет и различил силуэты двух моих спасателей. Лежа на зеленой траве лицом вниз, понял, что жив, хотя уже попрощался с жизнью. 

Немного придя в себя, я попросил номера телефонов у спасших меня ребят. Они еще немного побыли рядом со мной и, тоже взволнованные произошедшим, поплыли на своих лодках к месту рыбалки.   

Мой земляк, Володя Рыжков, наблюдавший с берега трагедию, привёз меня с пруда в деревню Николаевку и отвёл в мой вагончик, стоявший в заброшенном саду. Я лежал вниз головой поперёк кровати, а вода ещё продолжала капать из носа. Чувствовал я себя отвратительно. Тут я услышал жалобный плач в голос соседки тёти Тони, причитающей обо мне, как о покойнике. Оказалось, местный рыбак после увиденного на пруду помчался на велосипеде в деревню и по пути всем сообщил новость о том, что я утонул. От жалости к ней я с трудом, потихоньку выполз из сада и помахал доброй женщине рукой: 

– Жив я, тётя Тоня… Слава Богу, спасли меня… 

От радости старушка запричитала еще громче, произнося теперь слова благодарности Богу за спасение моей жизни.

А её муж, дядя Саша, по прошествии времени за столом под рюмку домашней настойки рассказал, как он с порога своего дома наблюдал за тем моим полётом: 

 – Я видел твой взлёт, видел, как ты набирал высоту до облачности и внезапно исчез в ней, а главное, я видел, как за тобой следом летел твой Ангел- хранитель.

Он сказал об этом совершенно серьезно и так убедительно, что у меня не было ни малейшего сомнения в правдивости его слов.

Мотопараплан мои друзья в тот же день с помощью лодки достали со дна пруда и привезли мне в гараж. Мой сын, узнав из телефонного звонка о том, что случилось, спешно приехал за мной на автомобиле и увёз домой, в город.

Позже я встретился с Юрой, одним из моих спасателей, он-то и рассказал мне все подробности рокового падения. 

 – В тот день я приехал на ваш пруд впервые, друг пригласил порыбачить. 

Как раз накануне я купил лодку и, сидя в ней, спокойно наблюдал за поплавками. Клевало плохо, - неторопливо говорил Юрий. - Услышав донесшийся с высоты звук мотора, я поднял голову и с интересом стал смотреть на летающее чудо. Но стремительное вращение по спирали с малым радиусом движения вокруг оси и быстрое снижение меня насторожило. После потери формы крыла понял: что-то пошло не так. Я в испуге подумал, что ты сейчас упадёшь на меня, но ситуация развивалась стремительно, и, растерявшись, я не успел предпринять никаких действий. Ты после раскрытия парашюта приводнился и ушёл под воду метрах в семидесяти от моей лодки. Поняв, что произошло, я не раздумывая поспешил на помощь. Разноцветная ткань крыла расползлась по воде. Чтобы поднять тебя из воды, я схватился за ее край и стал перебирать руками стропы, которые соединяли крыло с парамотором.

Юра замолчал, словно вспоминая подробности, затем, сильно волнуясь, продолжил рассказывать.

 – Поднять тебя со дна пруда на поверхность воды мне удалось, но в одиночку втащить бездыханное тело в намокшей одежде и с моторной установкой на спине в лодку я не смог, как ни старался. Тут я увидел, как мой товарищ, Александр, гребет мне на помощь. Вдвоем мы рывками стали тащить тебя в лодку, но усилия наши не увенчались успехом. Из носа и рта у тебя выходила вода, и в какой-то миг ты задышал и пришел в сознание. Ты убедил нас в правильности нашего решения перерезать ремни, чтобы освободить тебя из капкана, – уже спокойным голосом закончил Юрий. 

Сколько времени я находился без сознания – сначала под водой, а затем у лодки до первого вздоха – остаётся только догадываться.

Я был сердечно благодарен ребятам. Страшно представить, что было бы со мной, если бы их не оказалось в тот момент рядом. Чтобы они не жалели об испорченной рыбалке, я пригласил их порыбачить на зарыбленном пруду. Они согласились с большим удовольствием и поймали по ведру хорошей крупной рыбы, чем остались очень довольны. 

Самостоятельно справиться с пережитым стрессом у меня тогда не получилось, пришлось обратиться к доктору Лидии Леонидовне, которая при помощи психологического тренинга, без медикаментозного лечения профессионально справилась с моей проблемой, за что я и вся моя семья ей были безгранично благодарны.   

После нескольких дней просушки мой мотор завёлся с первого рывка ручного стартера, что приятно меня удивило. Я решил его продать, чтобы он не напоминал о тяжелых событиях. Его новый обладатель после нескольких полётов позвонил мне из Питера и поблагодарил за хорошие характеристики парамотора.

После того случая, когда я, как мне показалось, побывал в аду, летать некоторое время мне не хотелось. В свободное от работы время я наслаждался красотой природы, слушал пение птиц и наблюдал с земли за своими летающими товарищами. Но спустя ровно четыре месяца небо вновь поманило меня к себе. 

Утро было солнечное, морозное. Ночью выпал первый снежок, и все вокруг радовало глаз. И я, забыв о трагическом полете, выкатил застоявшийся после долгих бесполётных дней самодельный паралёт. Я успел соскучиться по рокоту мотора и приятному звуку пропеллера, рассекающего воздух. Ощущения страха не было. Я вновь поднялся в голубое небо и взял курс в сторону своего любимого пруда, где получил для себя очень важный урок, необходимый в дальнейшей летной практике. На этот раз рыбаков, сидящих по берегам, я не увидел, только лучи осеннего солнца играли в лёгкой зеркальной ряби. 

На высоте двухсот метров я сделал круг над прудом и на белом фоне поля
вдалеке увидел медленно движущуюся цель. Ностальгия по давнему моему увлечению, по охоте, во мне ещё не угасла, я решил приблизиться к этой цели и посмотреть, что за зверь бродит среди запорошенных снегом полей. Снизив высоту, я понял, кто рисует свой узор на белоснежном ковре. Это рыжая лисица с длинным пушистым хвостом! Снижаясь, я приблизился к плутовке, чем раззадорил ее любопытство. Она довольно долго сидела на задних лапах и смотрела в летящее на неё чудо. Но осознав, что это не птица, которой можно было бы с аппетитом полакомиться, в страхе она резко отпрыгнула и пустилась наутек, держа хвост трубой. Я смотрел ей вслед и с доброй улыбкой проводил её взглядом до самой норы. 

Лёгкий осенний морозец и холодный встречный поток воздуха вынудили меня оставить забаву с милыми зверюшками, повернуть в сторону точки старта и плавно коснуться белоснежного ковра на взлётно-посадочной полосе. За наслаждение полётом после долгого перерыва и вернувшуюся любовь к небу я благодарил Бога. А ещё в очередной раз я благодарил Всевышнего и своего Ангела-хранителя за уроки и подаренную жизнь в тот роковой день. 

 

 фото: из свободного доступа интернета.