Через пару дней Михаил Иванович объявил мне, что сегодня он разрешит моему семейству посетить меня, хотя, честно говоря, ещё рано об этом даже думать. Но ради Андрей Андреича… Ну да, а то я не знаю свою Ксению Владимировну.
По просьбе Ксюхи, Михал Иваныч устроил ей встречу с лором из «Склифа», который собирал по частям мои трахею, гортань и голосовые связки. Отдав из рук в руки спящего Андрея Андреевича дежурной медсестре и перепоручив Женьку реаниматологу, Ксюша, решительно взяв под руку лора, спросила:
- Вы мне скажите, он говорить будет? А то мне тут дядя Миша такого понарассказывал…
- А дядя Миша это… А! Понял. Ну, что… У вашего мужа множественное осколочное ранение верхней части туловища. Посечена левая сторона гортани и трахея. Повреждены левая истинная и левая ложная голосовые связки. Отчего происходит несмыкание. При попытке эмиссии голоса левая голосовая связка остаётся абсолютно неподвижной, а функция правой замедленна. Поэтому ваш муж и молчит… пока.
- Доктор, а человеческим языком… Левая… правая… Почему они не смыкаются? – нервничая, спросила Ксюша.
«Ухогорлонос» улыбнулся, подошёл к окну и подышал на стекло. А потом пальцем нарисовал нехитрый рисунок, сопровождая его комментариями:
- Вот это правая голосовая связка… а вот это левая, та которая раненая. Висит, как дырявая тряпочка… Для того, чтобы произнести членораздельный звук, обе связки должны сомкнуться. А у Чапаева та, которая подверглась механическому воздействию, смыкаться не хочет. Из-за этого и здоровая – правая работает в пол силы. А между ними вот такая дырища… Понимаете?
Преданно посмотрев доктору в глаза, Ксюша, на всякий случай, кивнула.
- Ещё прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то определённые выводы и прогнозы. Но операция прошла успешно, и я надеюсь на то, что у правой голосовой связки со временем разовьётся компенсаторная функция и она частично возьмёт на себя функцию левой. Ну, а мы… а мы будем ей в этом помогать. Я Михаилу Ивановичу уже посоветовал очень грамотного врача-фониатора, который обязательно поможет вашему мужу восстановить речь.
- А мне… А мне, что делать, доктор? – с готовностью совершать чудеса, спросила моя Ксюха.
- А вам больше общаться с мужем. Больше разговаривать. Сможете? – пряча в усах улыбку, спросил доктор.
- Я? Шутите? Спасибо вам, я всё поняла. Женька, идём к папе! – крикнула бодрым голосом мать двоих детей и, осторожно взяв свёрток с Андрей Андреичем, толкнула коленом дверь в мою палату.
Мне показалось, что молчаливая пауза будет длиться вечно. На пороге палаты, с удивлённо открытыми ртами, стояли две фигуры в белых халатах. У той, которая побольше, в руках был небольшой свёрток белого цвета. А та, которая поменьше, испуганно прижимала к груди альбом для рисования. Первой «ожила» Женька и тихо спросила:
- Ма, а где папа?
- Лежит… - шёпотом ответила Ксюша, моргнув длинными ресницами в мою сторону. – Вот видишь… смотрит на нас.
- Ма… а зачем его так… замотали?
- Раненый наш папка, доченька, - приготовилась разрыдаться Ксюша.
- Ну-ка, ну-ка мне здесь без слёз! – прикрикнул подошедший Михаил Иванович. – Чапаев вас слышит, но пока не говорит. А я предупреждал… Состояние стабильное, так что общайтесь… Ксюша, пятнадцать минут, мы договорились… - напомнил Мишаня, тихонько подтолкнув моих девчонок ближе к моей кровати.
- Хорошо, дядь Миш… Женя, поздоровайся с папой, - подходя ближе, тихо сказала моя гражданская жена.
- Привет, па, - тихо сказала Женька, подсаживаясь ко мне на кровать. – А я «пятёрку» получила. По рисованию. Показать?
Женька открыла альбом для рисования на нужной странице, и я увидел батальную сцену. Я бы даже сказал, - эпическое полотно. В небе носились чёрные и красные самолёты с крестами и звёздочками. По земле ползли танки и бегали роботы с какими-то шлангами. Над морем летели ракеты в направлении одинокой подводной лодки с парусами. И тут я заметил единственного человека с двумя звёздочками на погонах. Человек полз по земле в сторону стреляющего гранатами танка. Он полз, оставляя на земле кровавый след и чёрные бинты. Ставить оценку на картине учительница посчитала неуместным. Поэтому «пятёрку» она скромно поставила на обороте шедевра. Там, где была подпись: Чапаева Женя. «Мой папа – подплаковник».
- Угу, - промычал я, беззвучно смеясь и корчась от боли.
- Мам, папе понравилось! – обрадовано закричала Женька и, сбросив с ножек кроссовки, улеглась со мной рядом.
Ксюша, покачивая зашевелившегося от Женькиного крика Андрей Андреича, подошла ко мне ближе. А потом вдруг, неожиданно, положила этот брыкающийся свёрток мне на грудь. Сам не знаю, как это у меня получилось, но я, медленно подняв опутанную трубками руку, осторожно положил её на свёрток. Андрюха ещё пару раз дёрнулся, тихонько выпустил из себя воздух и уставился на меня своими голубыми невинными глазами. Ксюша придвинула стул ближе к кровати, чуть отодвинула моё перебинтованное плечо и положила голову на мою подушку.
- Смотри, как тебя Чапаёнок изучает…
- Угу…
- Па, а хочешь, я с тобой останусь? – шепнула мне на ухо Женька.
- Угу…
- Чапаев, тебе хорошо с нами? – хлюпнув носиком, спросила Ксения.
- Угу…
- Чапаев, это называется окружить заботой. Мы с тобой…
- Угу…
- Ты нас любишь, Чапаев? – легонько дёрнув за трубку в моём рту, спросила женщина, лежащая слева от меня.
- Угу…
- Я тебе сына родила, подполковник?
- Угу…
- Ну, что мне ещё нужно сделать для тебя, чтобы ты меня замуж взял, Чапаев? – задала свой последний вопрос моя гражданская жена и так тихо-тихо заплакала… или засмеялась.
Дверь, чуть скрипнув, приоткрылась, и я увидел довольное лицо Михаила Ивановича с какой-то бумажкой в руке. «Анализы» - беззвучно сказал он одними губами и показал большой палец. Посмотрев на нас несколько секунд, он улыбнулся и выставил вперёд свою огромную пятерню. Это означало, что доктор разрешает нам провести вместе ещё пять минут. Мы так и пролежали эти подаренные нашему семейству пять минут вчетвером на одной больничной койке. Конечно, с нами не было кота, собаки и аквариумных рыбок… Но нам и так было хорошо и нескучно.