Ксения Григорьевна дочитала последнюю лекцию, собрала вещи и хотела уже покинуть аудиторию, как вдруг заметила в крайнем ряду какого-то незнакомого студента, которого еще ни разу не видела на своих лекциях, хотя семестр уже подходил к концу. "Очередной прогульщик, - подумала она. - Решил заявиться и теперь будет упрашивать принять зачет наравне со всеми. Ну уж нет…"
Студент с явно наглым выражением лица, с усами почти как у Сальвадора Дали, встал, кивнул преподавательнице и продекламировал:
- Здравствуйте, Ксения Григорьевна! Потрясающая лекция! Мои аплодисменты! - и наглец бесцеремонно звонко захлопал в ладоши так что в ушах у пожилой женщины задребезжало нехорошее эхо.
- Простите, с кем имею? Я вас впервые вижу…
- Я - Виктор. Не Гюго. Друзья зовут меня просто Витя-шизотерик.
- Очень приятно, - усмехнулась Ксения Григорьевна. Она уже больше тридцати лет преподавала в вузах, и ее уже никакие выходки студентов не удивляли. - Чем обязана? Вы числитесь на этом курсе?
- Конечно. Но я на истории искусств впервые. Только не думайте, что я остался договариваться о зачете. Я остался немного поговорить с вами о живописи с глазу на глаз. Если вы не возражаете, конечно.
Ксения Григорьевна поняла, что парень не совсем нормальный. Но, вроде, никакой угрозы от него не исходило. "Ладно, - подумала она. - На помощь звать не буду. Вроде не видать у него автомата…"
- Вы хотите, чтоб я расписалась в вашей зачетке с нулевым посещением? Этого не будет! Больше мне беседовать с вами не о чем, Виктор Негюго. Кстати, как ваша настоящая фамилия? На сегодняшней лекции вы удосужились присутствовать, надо вас отметить.
- Сегодня грех было не посетить. Как-никак Ван Гога разбирали! Только вот до конца я так ничего и не понял! А хотелось бы разобраться до конца…
Ксения Григорьевна тяжело вздохнула:
- И что же вы не поняли? Было же время, чтоб вопросы задавать. Почему в присутствии всех постеснялись?
Виктор крутанул ус, хитро прищурился и вдруг откуда ни возьмись в его руках появилась репродукция знаменитой картины Ван Гога "Ночная терраса кафе".
- Ух, вы еще и фокусник! - улыбнулась женщина. - Хорошо. Такая ловкость, несомненно, добавит вам шансов на сдачу зачета, но, прошу, давайте уже освободим аудиторию. Лекция закончена. Мне пора домой. Так что…
Но Виктор, похоже, вовсе не спешил домой. Взбежав на верхний ярус к ректору с картиной под мышкой, он поставил ее прямо перед ее носом и затараторил:
- Позвольте спросить, что конкретно вы знаете об этом полотне, кроме того, что написано оно было в 1888 году в Арле? Знаете ли вы, почему терраса, окна домов и витрины желто-оранжевые, а небо и стены холодно-синие? почему художник не использует черной краски? почему одежда официанта и столики белые? почему на столиках ничего нет, никаких тарелок, бутылок, даже намека на них? почему столики круглые, а не квадратные? почему к террасе от того места, где стоит художник, тянутся две параллельные канавки, напоминающие железнодорожные рельсы? почему некоторые звезды на небе размером с небольшую луну и так похожи на бутоны ромашек? почему П-образный портал, фрагмент которого виден слева, попал в картину не полностью? куда удаляется дама в красном одеянии? кто эта женщина и почему она именно в красном? что это за едва различимая тень справа от нее? о чем беседуют мужчина и женщина, стоящие рядом с террасой? кто эти люди в кафе? почему передняя часть террасы совершенно пустая – они что, испугались рыжего художника с мольбертом и отсели подальше? почему стулья на переднем плане стоят отдельно от столиков и повернуты к дереву? почему мы видим только часть дерева? почему мы не видим даже его ствола, лишь тончайшую полосу? почему передние стулья и листья дерева практически одного цвета? Вы всё это знаете, Ксения Григорьевна? Я слушаю вас внимательно!
– Ну, знаете ли, – преподавательница обомлела от такого словесного потока. – Я, конечно, всё понимаю. Но такие вопросы, как "о чем беседуют мужчина и женщина" и "кто эти люди в кафе" кажутся мне по крайней мере странными.
– А другие вопросы вам не кажутся странными? Вы знаете ответы на них?
– Я, кажется, начинаю догадываться, к чему вы клоните. Вы намекаете на мистическую трактовку творчества Ван Гога исследователя Джареда Бакстера. Он предполагал, что в этой картине есть намек на "Тайную Вечерю" Леонардо да Винчи. Официант с длинными темными волосами в длинных белых одеждах, напоминающих хитон, – это Иисус Христос. Двенадцать посетителей кафе – его ученики. Один из них, тот, что застрял справа в дверях – Иуда. В желтом окне за официантом хорошо различим крест. Но, видите ли, подобные мистические совпадения при желании можно отыскать во многих картинах. И не только Ван Гога…
– И что вы думаете по поводу таких совпадений?
– Это просто совпадения. Во всяком случае, на этом холсте, я уверена, нет никакой тайной вечери. Художник установил мольберт на площади рядом с террасой и рисовал то, что видел. Но рисовал по-своему, в своей неповторимой манере, своими мазками, красками. Я уверена, что если бы Ван Гог и задумал что-то такое загадочное и мистическое, он бы написал об этом сестре. Хотя бы намекнул…
– Как вы думаете, Ван Гог действительно был сумасшедшим?
– Я думаю, что у него была предрасположенность, и она так или иначе проявлялась на протяжении всей его жизни.
– Вот что я вам скажу, дорогая Ксения Григорьевна. Ван Гог не был сумасшедшим. Он просто был человеком, в котором от природы были заложены магические способности, но он ничего не знал об этом до самой смерти, и лишь когда умер, ему всё открылось. А сошел с ума в конце жизни он только потому, что так и не понял, как совмещать то тайное, что он видел и чувствовал, с обыденной реальностью, с тем, что видят и чувствуют все обычные люди.
– Ваша точка зрения безусловно интересна, но…
– Слушайте дальше. Видите слева фрагмент портала? Знаете, что это за портал? Вы думаете, что это просто декоративный элемент здания? Нет, это проход. Портал – один из древнейших символов, означающих дверь в параллельные нефизические миры. Ван Гог рисует этот портал, еще не зная, что однажды и ему самому предстоит через него пройти.
– Я не думаю, что…
– Тут не надо ничего думать. Надо просто смотреть и видеть. Видеть и чувствовать. Чувствовать и понимать. Понимать и осознавать. Но сейчас, пока в вашей голове варится каша академических знаний, доступ к пониманию заблокирован. Закройте глаза. Я немного подправлю ваше видение и восприятие, и вы сможете, наконец, увидеть то, что нарисовал Ван Гог на самом деле.
– Что? Что вы подправите? Это уже слишком! Я давно должна была сдать вас охране. Или напрямую в сумасшедший дом…
– Это ваше право. Я могу вам ничего не показывать. Но неужели вы хотите умереть, так и не поняв ничего в живописи? Вы посвятили этому целую жизнь и что в итоге? Вы знаете лишь даты, названия стилей и имена художников. Вам не обидно?
– Вы нахал. Вы крайне невоспитанный и наглый молодой человек. Я больше ни минуты не хочу с вами разговаривать и прошу вас немедленно покинуть помещение!
– Как хотите! Но знайте, другого шанса у вас не будет! Я покажу тайну живописи вашей коллеге госпоже Быковой. Правда, она, в отличие от вас, весьма посредственный оратор и то, что ей откроется, она при всем желании донести до студентов не сможет…
– Хорошо, я согласна. Это полное безумие – всё то, что вы говорите. Но просто ради любопытства… А как вы хотите подправить мое восприятие?
– Я уже его подправил…
– Уже?
– Да, как только вы согласились.
– Но я ничего не чувствую…
– Садитесь поудобнее. Я поставлю перед вами картину. Просто смотрите на нее и ни о чем не думайте. Смотрите и не думайте. Минут пятнадцать вы будете просто смотреть, а потом начнете видеть…
Ксения Григорьевна села поудобнее. Студент поставил перед ней картину, чем-то подперев ее, и отошел в сторону. Воцарилась тишина, только были слышны чьи-то голоса в коридоре и через открытое окно в аудиторию врывался шум улицы. "А что если сюда кто-нибудь войдет? Что они подумают? Заслуженная преподавательница почтенного возраста уединилась со странным молодым человеком в аудитории и, сидя неподвижно, уставилась в украденную из музея Крёллер-Мюллер картину Ван Гога. Уж больно эта копия напоминает подлинник.. Как странно все это…"
- Пожалуйста, не думайте ни о чем, Ксения Григорьевна! Просто позвольте себе войти!
- Куда?
- В живопись!
Поначалу просто смотреть на картину, ни о чем не думая, было тяжело. Всё время хотелось отвлечься, перевести взгляд на что-то еще. Но через какое-то время Ксения Григорьевна обнаружила, что не видит ничего, кроме картины…
Краски словно ожили и затрепетали, мазки начали шевелиться. Фигурки людей, казалось, вот-вот начнут двигаться. Желтый свет террасы словно потек. Всё заструилось, зазвенело, задышало… И вдруг она увидела… Сначала звезды, потом темные дома на заднем плане, потом залитую золотым светом террасу, потом фигурки людей, потом столы и стулья, она увидела дерево справа и портал слева. И она всё поняла. Это случилось мгновенно. Как будто в ее голову ударила молния…
– Вы видите? – донесся до ее слуха далекий голос, словно он шел из другой комнаты или вообще из другого мира. – Что вы теперь видите?
– Я… а-а-а… это… я всё вижу… я… э-э-э… – голос преподавательницы охрип. – Я не могу это… передать… этого не может быть… я всё знаю… это невероятно…
– Что? Что вы видите?
– А-а-а… я не знаю, как сказать… но я всё знаю… а-а-а… меня туда тянет… я не могу…
– Вы хотите туда? Вы можете туда попасть. И вы увидите еще больше. Вы увидите всё…
Это были последние слова, которые Ксения Григорьевна услышала в аудитории. Картина приобрела объем и невероятную четкость, и в тот же миг женщина почувствовала, как какая-то невероятная сила выдернула ее из того мира, где она только что сидела, уставившись в картину. Сопротивляться не было никаких сил. Ее словно швырнули в распахнутое окно. Приземлилась она, довольно болезненно ударившись о камни, которыми была вымощена улица. Прямо перед ней стоял круглый белый стол – тот большой стол, который на переднем плане картины выходит за край террасы, рядом с которым стоят два повернутых странным образом стула. Преподавательница хотела о чем-то подумать, но способность к размышлению явно была забыта в аудитории…
Она просто встала и огляделась. Потом она села на один из оранжевых стульев. В нескольких метрах от нее в полутьме стоял мольберт, из-за которого выглядывал человек в шляпе с рыжими волосами и рыжей бородой. Это был Ван Гог. Его глаза светились в темноте, как у кошки, но не зелеными, а красноватыми огоньками. Художник заметил появление новой посетительницы и, прервав работу, направился к ней. Винсент сел на второй свободный стул и заговорил с Ксенией Григорьевной на французском:
– Здравствуйте, мадам! Ваше появление весьма неожиданно для меня. Но я очень рад встрече с вами. Вы очередной человек, который теперь знает о живописи больше, чем следует. Теперь мы можем с вами немного пообщаться.
Ксения Григорьевна очень плохо знала французский, но почему-то поняла Ван Гога без перевода.
– Я тоже рада. Я могла предположить всё, что угодно, но только не встречу с вами, – ответила преподавательница на русском и кокетливо опустила глазки, и тут она увидела свои руки. Это были руки молодой женщины. Такие руки у нее были лет в тридцать…
– Я вас прекрасно понимаю, хоть вы и говорите на незнакомом мне языке, – сказал Ван Гог по-французски, и женщина снова его поняла.
– Когда появится женщина в красном? – спросила Ксения Григорьевна.
– Скоро. Пока посмотрите на террасу. Как вам этот залитый желтым светом уютный уголок?
– Он кажется очень милым. Но это же искусственный свет висящего на ниточке фонаря. Это вынужденная мера. Просто, чтобы люди могли почувствовать себя защищенными. Чтобы им было не так страшно…
– Почему люди боятся темных домов, звездного неба и зеленых деревьев? В них же нет черной краски? – улыбаясь, спросил художник.
– Потому что они другие. Окружающий мир людям кажется неуютным или даже враждебным. Люди предпочитают строить свои искусственные мирки и жить в них.
– Просто они так воспитаны. Но не все. Есть и те, кто уходит в ночь. Например, дама в красном, которая вот-вот появится. Она просто пройдет мимо… Или видите тех двоих? Мужчина в темном костюме и женщина в желтом платье…
– Я могу услышать, о чем они говорят?
– Вам не обязательно подходить к ним. Я вам скажу: мужчина хочет, чтобы эта женщина ушла с ним в темную неизвестность. А она предлагает посидеть в кафе. Они не договорятся, пока не станут одним и тем же. Но когда они договорятся, им будет уже всё равно, куда идти…
– Я вижу женщину в красном... Но кто это идет рядом с ней, как тень?
– Это он.
– Я поняла. Почему глаза ее так печальны?
– Потому что на небе распустились ромашки.
– Кто придумал эти круглые столики?
– Официант.
– Зачем?
– Чтобы ставить на них несуществующие предметы: невидимую еду и иллюзорное питье.
– Я так и подумала… Эти канавки, похожие на рельсы, всегда упираются в террасы?
– Если бездумно идти по проторенным путям, неизбежно упрешься в тупик. Но многих этот тупик устраивает. Он хорошо освещен фонарем, и там можно хорошо провести время за круглым столом…
– Но ведь можно остановиться и выйти! Можно повернуть налево и войти в дверь…
– Ее не все замечают. Все видят только край, фрагмент портала, и не понимают, для чего он существует.
– Но ведь можно и просто посидеть на стуле на краешке террасы и посмотреть на эту ночь, на это удивительное дерево… как сидим мы!
– Я для этого и поставил сюда эти два стула.
– Как же хорошо! Как же всё прекрасно! У меня нет слов! Мне кажется, что я скоро задохнусь от восторга…
– Не торопитесь задыхаться. Вы еще не видели мою "Звездную ночь".
– Я безумно хочу ее увидеть!
– Она там, – сказал художник и указал на портал.
– Я еще немного здесь посижу и пойду туда…
Ксения Григорьевна закрыла глаза и как будто заснула. Да, пожалуй, она действительно задремала, прямо сидя на стуле, утомленная новыми фантастическими впечатлениями. Проснувшись, она увидела, что Ван Гог исчез. Видимо, он закончил работу над картиной, сложил мольберт и ушел. Терраса была уже совершенно пуста – все посетители разошлись. Не было видно и обслуживающего персонала. Фонарь еще горел, но его свет стал каким-то тусклым и совсем не таким уютным. Подул ветерок. Ветви дерева качнулись, зашелестели листья. Вокруг не было ни души. И только портал по-прежнему светился ярким притягательным огнем. Ксения Григорьевна встала со стула, поежилась от холода и подошла к порталу. Внутри за стеклом неслась ее жизнь: ее молодость, ее мечты, ее любовь, все ее маленькие и большие тайны. Всё это пронеслось мгновенно и погасло. Она увидела перед собой черноту. Стекло внутри портала бесшумно рассыпалось, и, ни секунды не колеблясь, она вошла...