Стрекоза.
А моей женой накормили толпу,
Мировым кулаком растоптали ей грудь,
Всенародной свободой растерзали ей плоть,
Так закопайте ж её во Христе! Ведь
Всё идёт по плану...
Всё идёт по плану.. Гражданская оборона
Поэтесса и панк понятие несовместимое. Панк стал засиживаться за её новым компьютером все больше.
– Ты устала, спи. Я скоро.
Отрабатывал вечерний секс, как положено, без огня, будто на работу в спальню ходил.
Это как-то напрягало. Разве так бывает думала она, принимая звоночки, но любовь не проходила.
Полились стихи, да такие мощные, какие не придумать и не сделать имей хоть сто образований. Шли они из глубины подсознания, успевай записывать. Она подходила к нему, сидящему на стуле у компьютера, обнимала сзади за голову, и читала на ухо негромким голосом. Он ей отвечал, несложно:
– Вот видишь и тебе и мне хорошо.
Она приносила продукты с рынка, где работала и готовила обеды и ужины и давала с собой. Брал много.
– Там ребята, – оправдывался он.
– А знаешь в гаражах мы устраиваем рок концерт. Пойдешь?
– Безопасно? Мне там быть?
– Да там, будут ребята байкеры за порядком следить. Нам же разрешение надо было от властей. Это их территория.
– Посмотрим, созрею, пойду, – и она влюблёнными глазами посмотрела на него. Ей хотелось его целовать бесконечно.
Притягивало всё, голос, глаза, острые скулы, тёмные волосы, смуглый цвет кожи, живот, точёный торс. Шевелюра нечёсаная спутанная, лежала так вольно и спадала на плечи шапкой. Каждую пядь его тела она целовала и не могла насладиться.
Они расставались на день, и она строчила пулеметные ленты эсэмесок.
«15:03. 18. 04.13 г
Привет, котик! Целую животик.
Хитрого Ваську твоего. Машка ждёт не дождётся вечера и скучает»
В ответ, смеющийся смайл, лопающийся как шар с оглушительным звуком. Бах, бах.
«16:45. 19.04.13 г
Люблю Целую Жду»
В ответ смайлик сердечко.
«20:00. 20.04.13 г.
Любый, ты где?»
«20:30. 20.04.13 г.
Я сплю сегодня дома. Сына некому в сад вести. Жена удочки смотала»
«20:35. 20.04.13 г.
Как жаль. Давай сына ко мне. Будем вместе жить, поживать, добра наживать»
«21:20. 20.04.13.
Добра как бобра. Нет. Не дело это»
Тревожные звонки звенели, а она их не слушала. Весна звала на волю. Концерт в гаражах приближался. На репе Инна подошла к Светке:
– Пойдешь в гаражи, на рокконцерт?
– Пойдем, мне как раз не с кем. Мать не пускает. А так скажу с Инной.
Ей только исполнилось 18. Праздновали хорошо на репе, у Инны день рождение недавно было, и у Владислава Сергеевича, помещении где распевался хор. Песни старинные казачьи пели. От песен шла духовная аура. Волнение и жизнь тех людей была близка. Такая же жизнь, как и сейчас Несладкая. Пацаны играли на гитарах, современные песни. Все было достойно и в плане подарков. Худрук вручила Инне сервиз из чашек с блюдцами. Было приятно, тепло и по-домашнему достойно.
Концерт в гаражах.
Ветер задохнулся в пламени свечи
Двери напоролись на свои ключи
Красными руками машут фонари
А у мира час до полночи
А у мира час до полночи. Гражданская оборона.
С вечера в сторону гаражей с рычанием пролетали байки и мотороллеры попроще. Молодежь в чёрных майках и прочей атрибутике рокеров, потоком притекала к леску и далее через пустырь, за общагу. Народ собирался на площадке между гаражами с самодельной сценой впереди. Пространство было замкнутым. Довольно большая куча вела себя предельно адекватно, как и было обещано властям. Знакомые лица по фесту «Еб….ко» мелькали и пропадали из виду. Музыка разрывала перепонки. Адреналин гулял по вечернему воздуху и пьянил еще более пьянили спрятанные в сумочках у девушек и притащенные втихаря бутылки с алкоголем. Догонятся то и дело бегали в кусты.
Байкеры люди серьезные. Сказали на площадке не пить, и не допускали этого в открытую. На дверях сараек висели рога и копыта и запчасти от мотоциклов и машин причудливо сваренные сваркой и изображавшие разную нечисть. Чувство раскрепощения и свободы царило в молодом народе. Около сцены отрывались в чумовых плясках более подвижные и более пьяные, и поэтому смелые. Игры по задумке разогревающие публику с малюсенькими прикольными призами, кончились. Парадный выезд байкеров тоже. Инна со Светой припозднились. Сладкие сумерки заволокли все углы. На крышах гаражей торчали фигуры смутно обрисовываясь на фоне звезд. Все больше народу подхватывало африканские танцы. Лихо выписывал кренделя парень в килте, юбка в квадратную клетку поднималась и всем было интересно, одел ли он труселя? Говорят, раньше он их не одевал.
Под рёв и визги толпы на сцене после группы Колобков, появился Славкин ансамбль.
– А сейчас на сцене отец уральского рока, Кровавый со своими песнями.
В этот раз он выступал вместе с Кровавым. Известный уральский рокер конца семидесятых. С молоду кровавая драма прочно закрепила имя за ним. Тот самый вокалист и гитарист выступавший в одной московской группе. Встреча в Уральске тогда была запоминающейся, Славка Дельфин с восторгом говорил, как они еще пацанами, сделали длинную надпись на девятиэтажке «Слава уральскому Року». А потом авария. Ребята погибли. А Кровавый остался. Выжил, но лишился руки. Она усохла. Вернулся на сцену со старыми песнями, благодаря Славке. Только вокалистом. Семейным, многодетным отцом. Старые рокеры его песни еще помнили, а новые приняли таким, как есть.
Пели опять же песню про проституток. А Инна со Светой стояли в толпе и не заметили жену Дельфина. Она внезапно выскочила из ночного кошмара и вцепилась со всей дурью молодой злости в густые волосы Инны.
– Да уйди ты, дура! – Светка вывернула ей руку.
Они сопели и молча продолжали бороться. А Славка Дельфин со сцены пел
- Все бабы бл..ди, бл…ди!
Инна недоумевала, как это видеть и не прийти на помощь?
Как это вообще можно в этом мире спать с человеком, впустить его в дом, открыть тайники души и обжигаясь видеть этом мир в перевернутом виде? Тебя топят на глазах, а ему что? Ему кайф. Даже жене его кайф.
На фоне прыгающих парней, орущих в пустоту, огней телефонов снимающих драку баб, зажженных фонарей, сигарет, всё было как будто вписано и запланировано, будто должно было случится и придать пикантности и остроту этому вечеру. Нехотя подтянулись ребята и растащили их в разные стороны и тут же около каждой собралась маленькая толпа. А Славка Дельфин орал со сцены и играл песни, ни на секунду не прервав концерта. Будто это было непрерываемое навсегда зрелище. Звонки в голове становились колоколами.
Ты просто мальчишка,
Я с опытом баба
Пореже. Потише,
Нам раны не радость.
Ты просто обугленный
Буратино…
Обгугленный,
Братик
По глупости
Длинной…
Вписался в мой патти.
Вот кончится песня,
И все умирают
Любовь – это пена,
А пена растает…
У губ есть мотивы,
Любви и обмана…
Не трогайте фифу
Она не приманка
Ты просто мальчишка,
Великий и важный…
А жизнь – это фишка,
И фокус неважный…
Шли домой, вдыхая ночной влажный воздух. Резко похолодало.
Выпили вина на скамейке около дома, дальше горячая Светка пошла одна. Прежде в разговоре по душам успокаивала:
– Забей! Не бойся. Он её бросил. Это сыграло. Ревность. Поддержка. Алкоголь. Она дзюдо раньше занималась. Сколько она с ним нянчилась. Вытаскивала эту мразь. Дальше ничего не будет.
Она зашла домой, расчесала волосы и потрогала страшную плешь за ухом, целый пук волос остался в руках.
Дальше шло похмелье любовью.
Слава был занят всё больше. Весна совпала с постройкой дома. Дел навалилось и на работе. Хозяин выиграл тендер на многоэтажный дом. Нужно было собирать бригаду друзей панков. Он реже шел в объятья. Жил у нее. А ночами как приклеенный сидел в новом компьютере.
Утро двадцать первого апреля радостное и тёплое омрачилось, как это бывает, не предвещая сразу о плохом, ни единым намёком, ни одним звуком.
Решила посмотреть, что за новая игра его увлекла. Домовята. Он только и твердил о ней. И сладко и хитро улыбался.
Открыла страницу, которую он забыл закрыть и обожглась.
«00:30. 21.04.2013 года.
Ксюха, приходи, хватит меня мучить, я лучше, чем Ковбыль или Змееголовый…Сегодня я буду машину ночью ремонтировать другу. Буржуйка есть, тепло…»
Ответа не было, но переписка была длинной и бестолковой. Она сомневалась.
То, что Славка Дельфин живёт, как бы с другой, в расчёт видно не бралось.
Вписался к старухе, сама дура, подумалось Инне. Щеки зажглись малиновым всполохом, как небо на закате.
Перед ней кадрами мелькнули и исчезли счастливые картинки и их острые и тёмные углы. Острого оказалось больше, всё тёмное и вирусное заполнило бескрайнее поле жизни.
Взрослые дети, терпеливо ожидающие её возвращения, зять и сватья, воспротивившиеся этой связи. Она за всеми делами не углядела что внуков ей приводят редко.
Руководительница хора с укором посматривала на live history. Соседи шарахались от лифта, видя грязного всклоченного панка, принципиально не мывшего голову и не имевшего расчески.
Она вспомнила все звоночки, все оговорки. Даже бывший муж похудел на двадцать килограмм.
За что?
Вокруг не паханное поле любви было. Бабочки порхали в животе. Вдруг начали скукоживаться и умирать. Она с ужасом думала, что бабочки в сущности однодневки. Красивые и беззащитны, они умирают, абсолютно не зная, что жизнь и время растягивается для других особей до бесконечности.
Живя в эдемском саду своего дома, она вдруг съела запретный кислый плод.
Вспомнила и Славкины шутливо сказанные высказывания:
– Я думал будет по-другому, а тут все тоже самое. Работа – дом–работа.
– Живу на твои деньги, а я к этому не привык, а живу.
Понтовался мужик, жить выгодно было, к гадалке не ходи.
Она быстро собрала нехитрый скарб, оставив гитару на потом, не могла просто так расстаться без надежды на встречу, уж слишком быстро надо было решать, поставила у входа.
Вечером отворив дверь, он увидел постаревшее, посеревшее лицо Инны, и вещи, и всё понял:
– Зачем было читать переписку? Был же договор не лезть в личные дела.
Он без каких-либо эмоций загрузил все в машину «Ниву» и съехал, без сожаления, связь мешала, дел навалом. А баб и так до черта, и эта старуха – не проруха.
А ей надо было собрать в кучу кости, материю, тело, голову, мозги, и переться на работу, в хор, к детям. Она же поэтесса. «Стрекоза!» – как сказал её двоюродный брат, Вовка!
http://proza.ru/2021/10/20/891