Глава 14.
Санкт-Петербург.
15 февраля 1905 года.
Выждав несколько минут, чтобы не ставить доктора в неудобное положение, Алексей вернулся в гостиную. Диспозиция там несколько изменилась. Леночка сидела у стола, поигрывая чайной ложечкой в чашке. Аполлон Иванович, отодвинув штору, смотрел в окно. Выражения лица его Литвинов не видел, но, судя по руке, судорожно комкавшей край шторы, доктор переживал. Смущенный Митя сидел на диване. Маша переместилась с кресла и сидела рядом с ним на очень близком расстоянии. Можно сказать, что расстояния и не было вовсе.
Увидев Алексея, Леночка поднялась со стула.
- Мне пора. Вы меня проводите?
- Конечно, Леночка, конечно, - кивнул головой Литвинов.
- А меня проводит Митя, - проворковала Маша. - У нас на Четырнадцатой линии так стра-ашно!
- Да-да, - Митя растерянно покивал головой. – Да, я сейчас.
* * * * *
На улице было хорошо. Весь город был покрыт белым чистым покрывалом. Черные дома, белый снег. Ни одного огонька. Петербург казался неживым, нереальным. Запоздалые прохожие старались побыстрее добраться до своих домов. Дворники еще днем успели расчистить тротуары и мостовые, сгребая снег в огромные сугробы.
Митя с Машей, которая настойчиво прижималась к его плечу, направились в сторону Малого проспекта.
- Эта Маша, - Леночка осуждающе покачала головой. - Как так можно! Не понимаю. Это даже не свободная любовь, а какая-то половая распущенность. Правда? Скажите, Алексей, а вы читали Бебеля «Женщина и социализм»?
- Нет, Леночка, не читал, - улыбнулся Алексей. – И, к стыду своему, даже о такой книге не слышал. Все как-то другие книги попадались.
Так за разговором они вышли на Средний проспект и повернули направо.
- А вот за этим зданием, - рассказывала Леночка, - недавно открылись бани. Билет туда стоит недешево, но там удивительно хорошо. Правда, правда! Душевые, финская парная, даже бассейн есть. Мы с подругами уже успели туда сходить.
Мимо них, позвякивая колокольчиком, промчалась запоздавшая конка, почти пустая по вечернему времени.
- Вы знаете, что господин Графтио, - продолжала щебетать Леночка, - собирается в будущем году пустить по Петербургу электрическую конку. Совсем без лошадей! Так хочется на нее посмотреть!
Они перешли проспект и повернули налево.
- Моя Лихачевка, – Леночка показала на высокий пятиэтажный дом, и в голосе ее Алексей различил явные нотки разочарования. Уже пришли, пора прощаться.
- Вот что, - сказал он решительно. - Что вам там делать в Лихачевке? Рано еще совсем. Пойдемте гулять дальше.
- Пойдемте, - обрадовалась Леночка.
Они снова вышли на Средний и медленно двинулись в сторону Тучкова моста.
- Какая звезда яркая! - Леночка протянула руку вперед. Там в разрывах ночных облаков совсем низко над домами светилась яркая звездочка. И Алексею показалось, что это и есть та самая звезда, которая ведет их куда-то и освещает им путь.
От ближайшего дома отделились две черные фигуры. Алесей почувствовал, как Леночка прижалась к нему, и подумал, что напрасно: в случае чего ему потребуется свобода маневра. С трофейным Ле фоше он теперь не расставался, решив, что при повторной встрече с линейцами или какой-нибудь другой шпаной лучше иметь серьезное оружие.
Однако темные фигуры беззвучно исчезли в ближайшей подворотне. Может, это были просто пьяницы? Леночка облегченно вздохнула.
А потом они оказались на Четвертой линии около дома Аполлона Ивановича. А потом он привлек ее к себе и поцеловал. У нее закружилась голова, и она плохо помнила, как они наощупь поднимались по абсолютно темной лестнице, как Алексей осторожно открывал дверь своим ключом.
- Тише, - услышала она его шепот у самого уха. - Давай не будем беспокоить доктора, – и молча закивала головой. Стараясь не шуметь, они на цыпочках прошли по коридору в комнату Алексея. Когда дверь закрылась, Алексей обнял ее так сильно, что она невольно застонала. Они исступленно целовались, целовались, целовались. А потом он так долго возился в темноте с крючками на ее платье, что ей стало смешно. Пришлось помогать. Все последующее слилось в ее сознании в один длинный сладкий стон.
* * * * *
- Я собрал всех сегодня, чтобы сообщить нечто важное! – Владимир говорил, как всегда сухо. Все были в сборе: Алексей, сидевший рядом с Леночкой, необычайно мрачный доктор, Тихон с Игнатом, как обычно стеснительные и настороженные, Маша, курившая папироску за папироской с неприятной улыбкой, и хмурый Митя. Не пришла только Геллер.
- Тоже мне, городничий! – шепотом фыркнула Леночка, наклоняясь к самому уху Алексея. - Господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие!
- Да, важное известие, - бросив на Леночку строгий взгляд, повторил Владимир. – Центральный комитет партии социалистов-революционеров поручил нашей группе проведение важной акции. Нам доверили проведение ликвидации одного из высших сановников. Это один из тех людей, которые отдавали приказы расстреливать мирное шествие девятого января. Примерный план операции имеется. Доктор, - он перевел строгий взгляд на Аполлона Ивановича, - вы говорили, что у вас есть некоторое количество гремучего студня. Это так?
- Да, - кивнул доктор, - кое-что осталось.
- Очень хорошо, потому что бомбу придется изготавливать нам самим. Вы единственный из нас, у кого есть подобный опыт. Справитесь?
- Да, пожалуй, - немного подумав, еще раз кивнул Аполлон Иванович. – Конечно, давно этим не занимался, но думаю, что справлюсь. Тряхну стариной.
- Этот вопрос решили. Теперь дальше. Общее место проведения акции –
Бассейная улица. Уточнять придется нам самим. Этот сановник по субботам имеет обыкновение там прогуливаться. Срок – ближайшая суббота. На всю подготовку у нас чуть больше двух дней. Центральный комитет нашей партии повторно дает нам возможность проявить себя, так что на этот раз – никаких ошибок. Участвуют все. Два револьвера нам дали еще, так что оружия теперь у нас достаточно.
- Вы не сказали, Владимир, кто этот чиновник, - хмурясь, спросил Литвинов.
- Управляющий городской канцелярией Действительный статский советник. Вам достаточно этого?
- Вполне.
* * * * *
На место предполагаемого покушения Алексей поехал один. Перед этим он на всякий случай обследовал и парадную лестницу в доме Аполлона Ивановича. И обнаружил интересную вещь – если подняться на третий этаж (квартира доктора располагалась в бельэтаже), то можно было пройти на соседнюю лестницу, которая выводила в другой двор. Так как черного хода в квартире доктора не было, то это давало неплохую возможность незаметно исчезнуть из квартиры. Помня свое тревожное чувство в день нападения линейцев, Алексей решил, что в серьезных случаях лучше уходить из квартиры именно этим путем. И им же возвращаться. Так он и поступил.
По Бассейной улице от Литейного до Греческого проспекта он прошел несколько раз, тщательно осматривая боковые улочки, скверики, проходные дворы. Владимир выдал ему листок бумаги, на котором был точный хронометраж прогулок статского советника. Кто-то проделал огромную работу, записывая буквально каждый шаг генерала. Были указаны даже возможные отклонения по времени в разные субботы, но они были невелики – генерал был человек пунктуальный. Алексею все это не нравилось, очень не нравилось. Безусловно, человек, отдававший приказ стрелять в безоружных людей – грязная скотина. Других слов у Алексея не было. Вызвать бы такого на дуэль, да всадить пулю в лоб! Но сейчас не времена Пушкина, дуэли не в ходу, да и положение у него шаткое. И все же, бросать бомбу в человека … Нет, неправильно это. А если рядом будут другие люди, обыкновенные прохожие? Ведь центр города, суббота. Отговорить Владимира – дело абсолютно невозможное. Он принял решение и пойдет на эту акцию хоть бы и в одиночку.
Тут Алексей вспомнил, что Аполлон Иванович рассказывал ему позавчера, что десять дней назад в Москве какой-то Каляев взорвал генерала прямо в Кремле. Конечно, Владимиру тоже хочется сделать что-то подобное. Особенно после провала экса в поезде.
Хорошо, решил Литвинов, если уж нельзя его остановить, то остается одно – сделать так, чтобы жертв было по возможности меньше. Он остановился на углу Бассейной и Надеждинской. Нет, не годится. Угол Знаменской. Нет, тоже не то, отсюда не уйдешь. Так он в очередной раз дошел до Греческого. С левой стороны - большой пятиэтажный дом, справа - сквер. За сквером тянутся сараи. Пожалуй, лучшего места ему не найти. Статский советник проходил в сквер и усаживался на скамейку, передохнуть. Всегда на одну и ту же.
И тут Алексею в голову пришла одна мысль – переодеть Тихона с Игнатом дворниками и минут за двадцать до появления объекта нападения сквер перекрыть. Какими-нибудь веревками с красными флажками. Прохожие тогда сквер будут обходить. Кто будет спрашивать – отвечать – приказ сверху. А за пару минут, веревки снять. Тогда тот окажется в сквере один. А уходить из сквера можно в сторону сараев, дальше - Лиговка, и там уже не найдут. Это решение.
Возвращался он тем же сложным путем через параллельную лестницу. Тот, кто не знает этой небольшой хитрости, даже не заметит, что квартиру он вообще покидал.
Алексей знал, что в квартире никого быть не должно (у доктора в это время прием) и был удивлен, когда услышал чьи-то шаги. Леночка! Она бросилась ему на шею прямо в прихожей, не дав даже раздеться.
- Алеша, милый, я так ждала, так ждала!
Он прижимал ее к себе, гладил по волосам, спине, лицу.
- Доктор будет только через час, - прошептала она.
* * * * *
Через час они сидели в гостиной, усталые, расслабленные, счастливые. Вскоре появился и Аполлон Иванович, на сей раз бодрый и веселый.
- А, молодежь! Вы уже здесь! Что, Алексей, может, по рюмочке?
- А не откажусь, - в тон ему ответил Литвинов, - не откажусь.
Доктор, оживившись, достал из буфета пару рюмок и пузатый хрустальный графин с прозрачной жидкостью.
- А я? – капризно надула губы Леночка.
- Леночка, простите! – растерялся доктор, - а у нас только водка…
- Наливайте! – Леночка решительно стукнула кулачком по столу.
Аполлон Иванович достал третью рюмку и ловко наполнил все три.
- Ну, молодежь, за счастье!
Глядя на мужчин, Леночка лихо опрокинула рюмку в рот, поперхнулась и закашлялась.
- Ой, какая гадость! И как вы это можете пить!
Алексей с доктором засмеялись.
- Леночка, закусить, закусить! Вот грибки маринованные, Кайса приготовила, колбаска домашняя, - засуетился доктор.
С легкой гримасой Леночка взяла в рот кусок колбасы. Оказалось, ничего, вкусно. Тем временем горячая волна стала постепенно туманить голову.
- Ну как, Алексей, были вы на месте? – поинтересовался доктор.
- Был, - неопределенно ответил Алексей. - Не нравятся мне все эти покушения! - внезапно вырвалось у него. – Не нравятся! Вот вы, доктор, старый революционер, народоволец. Ну, убили вы царя. Пришел другой, только хуже. Убьете этого, придет третий, еще хуже! Сколько убито министров, генералов – и что?
- Как что? – удивился доктор. - Вы же видите, революция надвигается!
- И вы уверены, что это связано с вашими взрывами?
- Ну, тут все не так просто, - замялся доктор.
- Вот и я не уверен. Насилие рождает только насилие. Робеспьер залил Францию реками крови дворян. И чем это кончилось для Франции? Диктатурой и национальной катастрофой. А хотите еще историческую аналогию?
Доктор только молча кивнул.
- Спартак. Он поднял гладиаторов, освободил рабов, разгромил всех посланных против него преторов, опустошил половину Италии. А вы не думали, почему он не ушел со своими людьми в свою Фракию или другую страну? Я много думал об этом. Да не мог он уйти и стать каким-нибудь пастухом! Он, командовавший десятками тысяч воинов. И победить Рим не мог. Вот поэтому и метался он по Италии почти два года. Не было у него выхода, и он прекрасно понимал это. Он просто искал смерти. И может быть Красс, разгромивший его, на самом деле оказал ему последнюю и самую важную услугу. Но сколько жертв, сколько крови!
- Интересно-интересно, - протянул доктор. - Никогда не думал о Спартаке в таком ракурсе.
- Не в Спартаке дело, а в бессмысленности насилия. Спартак мог бы стать цезарем, захвати он Рим, но не смог бы улучшить ни на йоту положение рабов, вот в чем дело. Разве что, запретил бы гладиаторские бои.
- И все равно! - неожиданно вмешалась Леночка. - Этот генерал сатрап и опричник! Таких нужно убивать!
- Эх, Леночка, - тяжело вздохнул Алексей. - Ну что я могу еще сказать? Жизнь сама покажет. Он встал, подошел к ней и, не стесняясь доктора, поцеловал ее в волосы.
Телефонный звонок раздался совершенно неожиданно. Доктор подошел к камину и снял трубку.
- У аппарата! Да. Кто это? Громче, пожалуйста.
----
- А-а-а, теперь узнал.
----
- Ах, вот как! И что теперь? Понятно, понятно.
----
- Да, здесь. Передам. Даю отбой.
- Это телефонировал Владимир, - сообщил доктор, положив трубку на рычаг. – Операция отменяется.
- Почему? – удивленно воскликнула Леночка, а Алексей облегченно вздохнул. Вот и хорошо. Но радость оказалась недолгой.
- Я неточно выразился. Не отменяется, а переносится. Оказывается, этот управляющий канцелярией сегодня вечером уезжает в Москву и пробудет там около недели. Владимиру только что сообщили товарищи из ЦК. Так что все переносится, ориентировочно, на пятое марта. Все остальное остается в силе.
Алексей только разочарованно махнул рукой.
* * * * *
- Как мне называть вас?
- Называйте меня Ангел.
Два человека неторопливо шли по Невскому проспекту. Одеты они были похоже: добротные пальто, цилиндры по последней столичной моде. Словом, уважаемые господа, скорее всего столичные чиновники. Один - высокий с очень широкими плечами; даже длинное пальто не могло скрыть силы и грации его движений. На красивом дерзком лице с крупными чертами выделялись пронзительные черные глаза. Его собеседник, который просил называть себя Ангелом, был невысок. Лицо совершенно незаметное, как бы стертое, увидишь такое лицо в толпе - через минуту забудешь.
- Как вам будет угодно, господин Ангел.
- Вы быстро добрались до Петербурга. Как вам это удалось?
- Мы ехали сюда не из Белграда, а из другого, более близкого города. Но это не так уж важно. Наблюдение за Павловичем мы установили. Вы уверены, что люди из Департамента полиции продолжают следить за ним? Мои люди пока так ничего и не обнаружили.
- Абсолютно уверен. Их рапорты и помогли нам выйти на Павловича. К сожалению, некоторые из них могли пройти мимо меня. Проинструктируйте своих людей. Имейте в виду, за Павловичем наблюдают очень опытные агенты. Постарайтесь не попадаться им на глаза. У вас и ваших людей вполне надежные документы?
- Более чем, – усмехнулся высокий.
Они остановились напротив Большого гостиного двора в тот момент, когда из ресторана «Доминик», мимо которого проходили, вывалилась шумная пьяная компания.
- Подождем, пусть отъедут.
- Я еще плохо знаю Петербург. Кто это?
- Интенданты. Наживаются на военных поставках. Но это мелочь. Крупные, по-настоящему серьезные люди, сумевшие нажить за последний год миллионы, в «Доминик» не ходят, – одними глазами усмехнулся он. - «Донон», «Контан», «Мало-Ярославец». Я их обычно там встречаю.
Мимо танцующей походкой прошла молодая привлекательная женщина в широкополой шляпе, бросив на них выразительный взгляд.
- Проститутка?
- Конечно. Здесь на Невском их множество. Как в любой столице Европы, впрочем.
- Пожалуй, вы правы. Я заметил, что в Петербурге много красивых женщин.
- Надеюсь, вы будете интересоваться не только местными кокотками, - несколько раздраженно сказал невысокий. - Сколько дней вы уже наблюдаете за ним?
- Мой нравственный облик вас, господин Ангел, совершенно не касается. Но вы правы, дело - прежде всего. Мы наблюдаем за Павловичем уже три дня и сделали одно очень многообещающее открытие, – он сделал паузу.
- Да говорите, не тяните, что за дурацкая манера.
- У него есть женщина. И это не простая интрижка, – высокий усмехнулся.
- Ну и что это нам дает? При чем здесь женщина?
- Сразу видно, что вы кабинетный работник и с Павловичем никогда лично не встречались. А вот мне пришлось немало пообщаться с ним в Белграде. Я хорошо его знаю. Павлович – романтик. Чтобы оградить свою женщину от неприятностей он пойдет на многое, может быть, на все.
* * * * *
Его Высокородию, Надворному советнику
Яроцкому Стефану Афанасьевичу
Чиновнику по особым поручениям при
министерстве иностранных дел
от агента «Василек»
Рапорт.
Докладываю Вашему Высокородию данные наблюдения за объектом «Серб». Всю последнюю неделю проживал по адресу, который я уже имел честь сообщить в предыдущем рапорте, в квартире доктора Барского. Из квартиры за это время выходил четыре раза.
Следует отметить встречу «Серба» пятнадцатого февраля в саду на углу Малого проспекта и Шестой линии. Двое людей, с которыми он имел беседу, - явные налетчики. Следовать за ними не стал, не имея на то соответствующего приказа.
В остальном «Серб» образ жизни имеет спокойный, размеренный.
Вечерами в квартире Барского собираются молодые люди. Нами отмечены четыре женщины и четверо мужчин. Не исключено, что они связаны с какими-либо социалистскими организациями.
Последние три дня мною отмечено установленное за «Сербом» профессиональное наблюдение. Осмелюсь заметить, что если Вами направлена дублирующая группа, то было бы целесообразным проинформировать меня во избежание нежелательных недоразумений.
Наблюдение «Сербом» продолжаем.