Но где ж мой дом? Где Тихий океан?
Восток роскошный? Иерусалим?
Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян?
Я поплыву туда путем прямым,
Где обитали Хам, Яфет и Сим.
Джон Донн. Перевод Д. В. Щедровицкого
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. NIGREDO
Глава I. 3 etapes alchimiques
Я снова упала в обморок в Рождество. Мне снилась страна роз… Мы с подругой сидели на берегу из розового гранита. Ветер унёс в небо наши причудливые шляпки. Но мы не печалились, ибо всё летело к океану — свободному в своём порыве мечтать. Невесомые от шума волн, мы сняли с себя бархатные платья и распустили вьющиеся волосы. «Умирает то, что нетленно…», — прошептала Виржини. Мы взялись за руки и прыгнули вниз. Дольмены Карнака ждали нашего возвращения в Камелот….
Обморок — это безлунная ночь. В прошлый раз, потеряв сознание, я рассекла себе подбородок. Дядя Чарльз так расстроен… Он боится, что однажды я разобьюсь как фарфоровая кукла. Но для тех, кто познал небытие, смерть — лишь зеркальное отражение жизни.
На запотевшем стекле кэба Шарлотта нарисовала человека в костюме призрака.
— Ты опять вся растрёпанная, — сказал дядя Чарльз. — Давай я заплету тебе косичку?
— Не надо, мне нравится, когда в образе есть небрежность и свобода.
— Ты выглядишь неприлично.
— Ну и ладно.
Они замолчали. Стук колёс навевал мысли о смерти.
— Меня беспокоит, что ты такая бледная. Сегодня утром ты выглядела как покойник…
За окном мелькали лабиринты грязных переулков и бесконечные преображения теней бедняков и бездомных. Её пугали площади, где в такт завывания зимнего ветра на виселицах качались тела людей. Для них всё закончилось так же страшно и безысходно, как и начиналось...
— Я не могу здесь жить. Я хочу во Францию… или Италию…
— Но это не должно сказываться на твоём здоровье!
— Мир обмороков мне нравится больше реального...
— Приехали! — крикнул кучер.
Пока дядя доставал подарки, Шарлотта смотрела на одинокие корабли. За клубами чёрного дыма фабрик и заводов невозможно было различить даже очертания мачты. Она представляла, как отважный Одиссей отплывает на поиски отца. Впереди столько опасностей — остров циклопов, ветра Эола, мир Аида. Но нежная буря отнесёт героя в страну Лотофагов… «Лучше никогда не возвращаться из странствия…» — подумала Шарлотта. Ей так хотелось уехать… Больше всего на свете она ненавидела этот серый и жуткий город. Угольный Лондон сгорал в зловещем закате, но в пыльных и безнадёжных окнах кипела жизнь. Грустный старик надевал ночной колпак и готовился ко сну; семья портного благодарила Господа за еду перед пустым столом; дама в трауре зажгла свечу, но огонь возрождения гас, и женщина медленно сливалась с темнотой.
На мерцающих витринах магазинов игрушек грустили плюшевые медведи и деревянные солдатики. Никто не хотел брать их домой… Люди выстроились в очередь в мясную лавку за гусём. Рабочие торопились домой к детям. Но волшебный рождественский ветер дул в сторону кладбища. Новый год ничего не изменит. И завтра мечты не наступит.
Шарлотта посмотрела через туман на корабли, и в жёлтом воздухе ей привиделся звездочёт. Он поймал падающую звезду и исчез.
«Я бледна, ибо исчезаю… Этот мир не для меня… Но существуют ли другие?»
***
Дворецкий встретил гостей и распахнул витражные двери:
— Леди и лорд Делагарди, добро пожаловать в Роуз-Холл!
За готической розой плыли облака средневековых снов…
Тётя Ева и её муж сэр Бернар их уже ждали.
— Наша француженка! — она обняла Шарлотту.
— Я привезла тебе парфюм из Парижа.
— Спасибо, котёнок! И у меня сюрприз!
Поместье было похоже на кукольный домик: обои в цветочек, разноцветные подушки, розовые диваны и кресла, портреты людей и кукол. Длинный светлый коридор вёл в гостиную, которая была украшена гирляндами из остролиста. В самом центре сияли бесчисленные звёзды волшебной ёлки. Зефирные ангелы потолка держали над гостями омелу. На подоконнике сопел кот… Ему было тепло и уютно в этом мире. За окном шёл снег, а внутри — парили цветущие духи весны.
— Это тебе, — Ева протянула племяннице подарок.
Шарлотта открыла большую коробку и увидела фарфоровую куклу. Она была одета в короткое бархатное красное платье. Её распущенные кудрявые волосы спутывались между собой, словно змеи. Возле сапфировых глаз виднелась маленькая трещинка. «Интересно, эта рана у тебя появилась после обморока?», — прошептала Шарлотта.
— Вы так похожи… Мы долго искали фарфоровую копию тебя. Кукла родилась давным-давно в старом Эдинбурге. Её владельцем был безумный учёный. После его смерти она пылилась на чердаке много лет.
— Другая Шарлотта из снов! — воскликнул дядя Чарльз.
— Бесполезный подарок для взрослой девушки, — проворчал сэр Бернар. — Твоей племяннице пора бы уже своих детей иметь, а не в игрушки играть.
— Нас ещё не существовало, но эта кукла была… Она видела символы тамплиеров и Opus Magnum — в тумане смерти мы не видели ничего, кроме пустоты незнания. Ей известны тайны мироздания, недоступные обычным обывателям — нам не дано разгадать загадку даже собственного бытия. Трещинки и царапины хранят память о той вселенной, в которой нас ещё никто не придумал.
— Что?
— Шарлотта говорит, что кукла имеет историческое значение, — объяснил лорд Делагарди.
К десяти вечера слуги подали индейку и все сели за стол. Для Шарлотты специально приготовили плам-пудинг.
— Удивительно… — Ева посмотрела на Чарльза. — Сегодня тебе исполняется пятьдесят… Обычно мужчины в этом возрасте превращаются в стариков. Но тебе будто всё ещё тридцать лет… Белоснежная кожа, ни одного изъяна и морщинки. В чём твой секрет?
— Всё просто! Я каждый день ем красное мясо, свеклу, перец, помидоры, виноград. И, конечно, пью вино. Это полезно для крови.
Тётя написала список продуктов, и дальше темой аристократического разговора стали сплетни.
— Представляете, вчера мистер Филиппс был замечен в опере со своей любовницей! — воскликнул Бернар.
— С той, у которой тёмные волосы? — уточнила Ева.
— Да… Я от него такого не ожидал...
Плам-пудинг оказался ужасным на вкус. На десерт Шарлотта решила выпить вина.
— Я давно не видел леди Мартину, — забеспокоился Чарльз. — Не знаете, что с ней?
— После смерти своего сына она ушла в себя и так и не смогла вернуться в реальность… — ответила Ева.
Шарлотта посмотрела на портрет Фомы Аквинского на стене. Схоласт указал ей на святую книгу и ушёл в тьму Средневековья.
— Франциск придёт? — поинтересовалась она.
Сэр Бернар от удивления выронил нож:
— Я запретил его приглашать.
— Кто ты такой, чтобы что-то запрещать, — возмутилась Ева. — Я сама решаю, кого мне приглашать в мой дом. Франциск придёт.
— Он набожен, но любит поэзию трубадуров и увлекается алхимией, — её муж покраснел от злости. — Странный человек…
— Он верит, что каждый драгоценный камень имеет душу и олицетворяет отвлечённый знак, — рассуждал лорд Делагарди. — В этом что-то есть. Рубин — застывшие капли крови…
Тётя заметила, что её племянница заскучала:
— Котёнок, ешь плам-пудинг. Ты знала, что это блюдо готовится из 13 ингредиентов, которые символизируют 12 апостолов и Христа?
В зал зашёл пожилой мужчина лет семидесяти в шляпе и с тростью. Он незаметно положил под ёлку подарок с открыткой «Для Шарли от Волшебника».
— Шарлотта, посмотри, что тебе принёс Санта!
— Франциск! — обрадовалась она.
Под ёлкой Шарлотта нашла «Божественную комедию» на итальянском языке.
— Я купил её для тебя на Родине Данте…
— Во Флоренции — отражении космоса, — закончила она.
Сэр Бернар сел в малиновое кресло и задумался:
— Мы считаем эту книгу манифестом Возрождения, в то время как Дуранте поместил философов, ученых и алхимиков в Ад. Гомер, Эпикур, Гораций, Аристотель, Сократ, Диоген, Сенека стали адептами Люцифера. Писатель основывался на учении Фомы Аквинского о непостижимости мира наукой. И в этом он был прав. Лишь истинная вера в Бога помогает прикоснуться к высшим сферам.
— Богословы и инквизиторы поняли бы главную мысль именно так, — Шарлотта дотронулась до витиеватых золотых букв. — Но в «Божественной комедии» зашифрован алхимический код. Так или иначе, всё связано с числом 3. Тридцать три песни, три зверя и три главы — «кантики». Opus Magnum состоял из трех стадий: разложения, возрождения и окончательного совершенства. Три субстанции алхимии: ртуть, соль и сера. Всё начинается весной, в Страстную пятницу, — в тот день, когда Христос был осужден и распят на кресте. Данте повторяет его путь по загробному миру. Но это не столько путь Христа, сколько путь каждого человека по микрокосму своей души. Чтобы встретиться с Беатриче в Раю, нужно пройти через Ад и Чистилище. В конце в нас зазвучит музыка сфер, и мы получим недостижимое знание — Эликсир бессмертия.
— Это совершенно неверная трактовка! Откуда у тебя такая информация? С чего это вдруг верующему Данте писать об алхимии?
— Все современники Алигьери чувствовали приближение Апокалипсиса — Страшного суда, — отметил Франциск. — Средневековый человек боялся исчезнуть… «Божественная комедия» символизирует надежду на Возрождение.
— Многие итальянские исследователи сейчас пишут об этом, — присоединился Чарльз.
— Что ты к ней пристал, Бернар! — закричала тётя. — У каждого своя интерпретация литературного произведения. Если у Шарлотты другое мнение, это не значит, что она не права!
— Она пытается привязать средневековую оду божественному к тёмным наукам. Есть только одна принятая интерпретация. Остальное — ересь.
У Шарлотты закружилась голова… Реальность распалась на разноцветные кусочки мозаики.
— Следуй за мной! — позвал Франциск.
Они спрятались под сияющим звёздным небом Яна Гевелия. Дедушка достал из кармана пиджака необычные часы:
— Карта беспредельного неба, путь к Философскому камню!
Циферблат показывал вавилонское и звёздное время. Цифра три мерцала от магии волшебника. Смерть охраняла цифру двенадцать, а Катон — шесть. Над оставшимися девятью цифрами парили образы стражей кругов Ада: Харон, Минос, Цербер, Плутос, Флегий, Фурии, Минотавр, Герион и Люцифер.
Земля находилась в центре Вселенной, а вокруг нее вращались Луна и Солнце.
— Но они идут неправильно! Здесь солнце в овне…
Она обернулась — однако рядом уже никого не было. Франциск исчез в созвездии Южного Креста. Шарлотта осталась одна среди жутких портретов средневековых философов.