http://proza.ru/2021/10/13/114
Я буду ждать тебя, Тулимак, пока хожу по этой земле.
Лёгкой пуночкой полечу за тобой, чтобы не было одиноко.
Криком ворона в стае, что провожает табун карибу, предупрежу: туча пыли вот-вот закроет неяркое солнце.
В голодной тундре мелькну земляной жёлтой белкой: поймай, утоли свой голод.
Стану россыпью вероники: пусть тебе будет сладко.
В непогоду укрою белым крылом казарки.
Ковром цветущего мха расстелю уютное ложе…
Я буду ждать тебя, сын, пока хожу по этой земле.
***
Рассказ Джуди
— Ты не торопишь меня, Атаксак, и я расскажу обо всём подробно, но сначала самое главное: вместе с этой фотографией сына прими тепло его сердца и рук.
— Плачь, Атаксак, слёз не нужно стесняться. Знаю: не будет фотографии зацелованней. Ну, слушай рассказ-отчёт.
До Виннипега я добралась легко. Прилетела примерно в полдень, но не беспокоилась: только вечером отправится поезд до Дофина. Вышла на привокзальную площадь и спросила первого встречного, как мне добраться до железнодорожной станции?
Немолодой приветливый мужчина начал объяснять, но прервался:
— Простите за любопытство: куда вы едете?
— В Дофин.
— Вам повезло, — улыбнулся он, — и я туда еду. Приглашаю в мою машину: вдвоем веселей.
Мне не просто повезло, мне повезло вдвойне. Отец Питер, так он представился, оказался пастором Дофинской католической церкви Святого Джорджа и часто посещал детей в школе-интернате Мак Кей.
Я сжала кулачки и с надеждой спросила:
— Может, вы знаете Тулимака? Ему тринадцать, он из Икалуита. Мне обязательно нужно с ним встретиться.
— Нет, — с сожалением ответил отец Питер. — Я рассказываю детям о Боге, Божьей Матери, вере, апостолах, а учат их и воспитывают учителя. Простите нескромный вопрос: вы уверены, что вам разрешат встречу с мальчиком? К сожалению, визиты там не приветствуются.
— Я работаю в Департаменте по делам индейцев, — ответила я. — Надеюсь, удостоверение послужит мне пропуском.
Триста километров по прериям.
Тундра красива по-своему, и прерии – тоже: луга, поля, перелески… Мы ехали вдоль озера Манитоба, потом немного по дороге, бегущей по берегу озера Дофин… пять с половиной часов пролетели быстро. Отец Питер любезно разрешил переночевать в комнате для паломников, а утром я отправилась в школу.
Дофин — маленький и уютный город. Школа Мак Кей стоит на отшибе: двухэтажное здание, окружённое довольно высоким забором. Я постучала в ворота, и вскоре вышел высокий и крепкий охранник. Спросил, к кому и зачем я приехала, и вежливо объяснил, что встречаться с детьми запрещено. Но я не ошиблась: удостоверение сотрудника Департамента по делам индейцев и развития Севера открыло мне двери в школу. Охранник кому-то позвонил, прочитал моё имя, должность и номер удостоверения и повернулся ко мне:
— На встречу отвели два часа. Я отведу вас в класс.
Вскоре пришёл Тулимак.
Я не видела Нанука в юности, но даже сейчас они с Тулимаком — просто одно лицо! Твой сын, Атаксак, довольно высок. Я специально прикинула: он мне до подбородка, а ещё расти и расти! Я сказала, что дружу с его мамой и привезла от неё и папы подарки.
— У меня нет мамы, — хмуро ответил он. — И папы нет. Уходите: я вас не знаю.
Он направился к двери, но я успела схватить его за рукав. Кстати, Атаксак, одет он и все остальные ребята (я увидела это позже) в зелёные куртку и брюки и такого же цвета круглую шапочку.
— Ну нет, дружок, не уйдешь. Не для того я проделала длинный путь, чтоб услышать, что Атаксaк и Нанук не твои родители. Не для того твоя мама каждый день плачет, а папа молчит и стареет от горя! Ты помнишь, какого цвета у мамы волосы?
— Чёрные.
— Чёрные? Вот, смотри! — Я протянула твою фотографию. — Мама стала белой, как снег, когда поняла, что потеряла тебя. Она выплакала море слёз, заболела от горя и ушла в тундру искать свою смерть. Её спас Дух Инуа. Потом прошел слух, что тебя и Тактука кто-то видел в Лэйк Харборе. Твоя мама помчалась туда на собачьей упряжке, осталась одна и попала в буран.
— А Уолф? — Тулимак впервые посмотрел на меня. — Он не бросил бы маму.
— Великий буран пролетел совсем рядом, тундра гудела, собаки от страха рванули, и мама оказалась одна на земле. Три дня она шла домой, потому что верила: ты жив, и она непременно тебя отыщет. И отыскала. Не молчи, Тулимак!
— Каждый день твоя мама гладила Уолфа и расчёсывала его шерсть. Потом спряла нитки и связала носки. Вот, возьми — они из шерсти твоей собаки. Когда мама называет твое имя, Уолф поднимает голову и тихонько скулит. Он тоже ждёт тебя, Тулимак. А вот это — твой инукшук. Мама расшифровала его для меня: две ноги — это тундра и дом. Самый большой камень — папа. Поменьше — мама. Ещё меньше — тётя Анани. Потом — ты, Тулимак. А кто пятый, я не запомнила.
— Уолф, - Тулимак повернулся, и я увидела, что он плачет. — Я думал, что остался один. Всем ребятам писали, хоть редко, но они получали письма. А меня все забыли. И я решил, что их больше нет.
— Тебя любят и ждут, Тулимак. Ну-ка, малыш, вытри слёзы и становись вот сюда: я тебя сфотографирую. Улыбнись: сейчас вылетит пуночка! Что смеёшься? Неужели не вылетела? Ой, Тулимак, чуть не забыла! Никто не знает, что с вами случилось и куда пропал Тактук. Ты помнишь, как тебя забрали?
— Да. Мы доехали на собаках почти до пролива: дядя Тактук говорил, у него там друг, он нас спрячет. Но нас остановила полиция. Они забрали меня и мои документы, а ему сказали убираться к чертям. Больше я ничего не знаю. Наверное, он поехал к другу.
В дверь постучали.
— Минутку, - крикнула я и наклонилась к Тулимаку:
— Слушай меня внимательно: забрать тебя я сейчас не могу. Я разговаривала с отцом Питером — знаешь его? — Он кивнул. — Через него ты будешь получать письма от родителей и мои. О чем будут писать мама и папa, не знаю, но у нас с тобой будет секретная переписка. Ты будешь писать о том, что вы учите, а я исправлять ошибки и подсказывать, на что обратить внимание. Тебе тринадцать. Через два года будут решать, что с тобой делать. Нужно учиться дальше, а для этого ты должен очень стараться сейчас. Всё, что непонятно, спрашивай у отца Питера или пиши мне. Письма отдавай только ему, и — очень прошу! – никому об этом не говори. Чем лучше сработает наш секретный план, тем быстрей ты вернешься домой. И ещё: что сказать твоим маме и папе?
— Асаваккит. Анаана, атаата, асаваккит.
— Я не забуду. Улыбнись, Тулимак.
— Ну, вот, Атаксак, и весь мой отчёт. Я только не поняла, что вам сказал Тулимак, но ты улыбаешься, значит, я запомнила правильно. Что? «Я люблю вас, мама и папа?» Ах, какой молодец! Отец Питер обещал помочь с перепиской. Он, как и многие, не одобряет то, что делает государство в отношении ваших детей. Я не буду молчать, Атаксак, я буду бороться за Тулимака, за остальных детей в одинаковых куртках и шапочках.
***
Два года мы переписывались с сыном. Он писал о своих успехах, о том, что учиться, оказывается, интересно, и учителя в школе не очень плохие, особенно по биологии.
Нанук готовил сети и снасти. «Поедем с сыном в Залив, тебя не возьмём, не проси: рыбалка – дело мужское!»
В воздухе зрело что-то хорошее. Джуди рассказывала об изменениях в обществе, о движении за права коренных народов, о скорой ликвидации школ для индейцев.
— Дети будут учиться в обычных школах, - говорила она, - и их будут оценивать по успехам, а не смотреть: индеец он или нет.
Несколько раз она читала свои статьи, опубликованные в газете «Toronto star». Мы слушали, соглашались и гордились нашей умной и доброй Джуди.
«Мы говорим о детях, — писала она. — Потерянное поколение. Украденные годы. Дети, вырванные из материнских объятий… Я напомню о матерях. Кто считал пролитые ими слёзы? Кто заметил, что женщины поседели, что опустели дома, исчез смех? Я напомню вам о мужчинах: кто заменит сына отцу? Мужчины не плачут, их слёз не видно, но страдают не меньше женщин. Почти сто лет назад генерал Ричард Пратт произнёс печально известную фразу: «Убить в индейце индейца, чтобы спасти в нём человека». Эта мысль, эта фраза преступны. Отобрать детей у родителей — преступление. Принести столько горя ни в чём не повинным людям — преступление. За которое пора отвечать».
Летом восемьдесят третьего года Джуди сообщила радостную весть: родителям разрешили забрать детей на каникулы. Нанук был на охоте, и мы поехали в Дофин с Джуди. «Со мной будет легче», — заявила она. Долго мы добирались (или мне показалось?), но двенадцатого июля впервые за семь лет я прижала сына к груди.
***
Через год контракт Джуди закончился.
На последнем, прощальном занятии класс был переполнен.
— Какая одежда самая теплая? Амаути с карманом, отпоротым на спине. Какая работа самая весёлая? Откапывать вместе с вами от снега наш синий барак. Какая еда самая вкусная? Та, которую мы готовили с вами: я учила вас, вы меня. Я уезжаю в Торонто. Кому нужна будет помощь, пишите. Кто будет в Торонто, приходите ко мне. Я вас никогда не забуду.
Она дала каждому свою фотографию с написанным на обратной стороне адресом и словами:
— Вместе с этим подарком прими от Джуди тепло ее сердца и рук.
***
Тулимак окончил в Дофине школу и поступил в Виннипеге в колледж. Стал биологом, изучает тундру. Женился, двое детей: дочка Джуди и сын Нанук.
В Икалуит они приезжают редко. Наша еда кажется им невкусной, индейские конфеты, которые я приготовила внукам, показались им горькими. Целебные травы тоже не взяли: «У нас другие лекарства».
Несколько лет назад Тулимак повёз нас в Дофин показать свою школу.
Заброшенное здание, ветер гудит в выбитых окнах, двери валяются на земле.
У одной двери Тулимак остановился. Долго смотрел на неё, потом встал на колени и начал оттирать левый угол от грязи.
Я опустилась с ним рядом: — Сынок…
В нижнем левом углу показалась выцарапанная чем-то фигура. Инукшук.
Сын поднялся и стал бить по двери ногой: «Не-на-ви-жу!»
И я всё поняла.
Тяжёлая дверь, закрывшая путь к свободе.
Детская рука, колотившая в дверь, и бессильные слёзы.
Тулимак выцарапал на двери символ дома, тундры, близких людей и собаки.
Он – канадец.
И он – инуит.
***
Я возвращалась из зимы в осень.
Из белоснежной и доброй зимы Нунавута в кленовое разноцветье Онтарио.
В чём секрет женщин Территории Нунавут?
В унаследованной от предков покорности судьбе и природе?
В умении жить по законам тундры?
В девизе «Ниак кулалик!» - «Никогда не сдавайся»?
В тепле их рук и сердец…
------------------------------------------
Стихи Дж. Монти
Спасибо Наталии Шайн-Ткаченко за помощь с иллюстрациями и стихами.