— Того, кто придумал утро — мало убить, — процедил сквозь зубы Егор, задевая своей ладонью горячий утюг. Вечером ему было лень возиться со своими вещами, теперь приходилось наверстывать упущенное, мытарствуя из одной комнаты в другую в поисках одежды.
Отец уехал на смену, так и не разбудив сына. И не услышав почему-то на телефоне будильник, Егор проснулся позже обычного. И то, благодаря кошке, уставшей ждать, когда её наконец покормят. Отец обещал его разбудить, но замотавшись, попросту забыл это сделать. Поэтому заранее себе представляя, как отреагирует на очередное его опоздание Елизавета Котофеевна, моментально вскочив с постели, Егор бросился в душ, надеясь быстро собраться.
До конца пары оставалось каких-то полчаса. Значит, у него ещё оставался шанс успеть в универ. Предварительно забив на завтрак.
Накидав в рюкзак первых попавшихся ему под руку тетрадей, (и плевать, что их содержимое не совсем совпадало с расписанием на сегодняшний день), он включил утюг, надеясь в ускоренном режиме прогладить свои черные джинсы и футболку с надписью «Deasy» посередине. Правда, пока он гладил одежду, умудрился каким-то образом обжечь свою ладонь, нечаянно коснувшись ею раскаленной стенки утюга. Плюс ко всему тот нуждался в починке, судя по количество искр, летевших из проводов во время глажки.
Столь странное поведение этого предмета бытовой техники уже давно вызывало сомнение в его исправности. Но чтобы «замыкание» электричества не сошлось на нем самом, поочередно отрывая от пола то одну свою ногу, то вторую, и, удерживая каждую в полусогнутом состоянии, Егор кое-как догладил свое барахло, с ностальгией вспоминая уроки ОБЖД в гимназии, которые практически не посещал.
Посчитав, что завтрак отнимет у него и без того небольшое количество отпущенного времени на сборы, парень решил поесть в буфете, но начав возню с кошачьим кормом, вскоре почувствовал, что был бы и сам не прочь перекусить, ненароком заглянув в пустую кастрюлю на плите, где, по идее, должен был оставаться вчерашний суп. По-другому завтракать у него не получалось. И постоянно поздно просыпаясь, он всегда ел впопыхах, если к моменту выхода из дома успевал себе вообще что-нибудь разогреть в микроволновке, с усилием подавляя чувство голода.
Оставшись единственным «кормильцем» в семье после смерти жены, Новаковский-старший брал себе почти все ночные дежурства в больнице, оставаясь там даже на праздники, поэтому Егор и его младший брат Алекс виделись с ним нечасто. В основном, ближе к рассвету, когда тот приходил домой после смены. И поздним вечером, когда отец отправлялся на очередное дежурство, заранее ознакомившись с дальнейшим графиком своей работы.
Соответственно, весь быт, включая стирку, глажку, готовку и мытье посуды, был весь на парнях. Их родитель чисто физически не успевал следить за домом, сутки напролет пропадая в больнице. Так что вся жизнь Новаковского-старшего, можно сказать, и проходила среди пациентов и коллег.
В этот раз доктору Новаковскому «повезло» особенно.
В восемь вечера, как только он приступил к дежурству, ему сразу же попались четыре тяжелобольных, одного из которых пришлось отправить санавиацией в клинику, расположенную в другом городе. Вызовов у педиатров в последнее время увеличилось. В неделю доходило до двадцати с лишним звонков, но отец Егора справлялся с ними быстро. Его участок был самым дальним, и народ старался поменьше беспокоить доктора, довольствуясь его консультациями в телефонном режиме. Именно тогда Егор и пришел к мысли, что его отцу пора бежать из педиатрии и лезть в узкие специальности. Все-таки ему уже не двадцать лет, — делать забеги по участкам.
Стиль одежды Егора был непростым. Точнее посвященный тематике бунта против устоявшихся ценностей. Именно по этой причине он никогда не расставался со своей кожаной курткой, черным ремнем с шипами и рюкзаком с железными заклепками, под который отлично подходили его черные кеды с белыми шнурками, имевших свойство развязываться в самый неподходящий момент.
Его взрывной характер оставлял желать лучшего, а периодически устраиваемым им ближайшему окружению разборки частенько превращались в скандальное «шоу», имевшие свойство заканчиваться выяснением отношений. И чем больше людей вовлекалось в эти перепалки, тем более грандиозных масштабов достигал сам конфликт.
В такие моменты Новаковский становился невероятно жестоким, бестактным и бесцеремонным, а доказывание им собственной правды и вовсе превращалось в переходившее все границы хамство. И получив в свой адрес очередное замечание, вместо того, чтобы успокоиться и переосмыслить свое поведение, он становился ещё более неадекватным, не в состоянии вести себя иначе.
Ему надо было как-то поддерживать имидж своего альтер-эго, которому он даже соизволил дать имя — Канцлер Ада. И считая эту субличность неотъемлемой частью себя настоящего, в скором времени он даже завел в сети аккаунт, выкладывая там фото себя любимого в таком вот незатейливом антураже, из-за чего у его друзей начало складываться двоякое о нем впечатление. И ребят можно было понять.
С одной стороны, они знали нормального Егора Новаковского, своего одногруппника, с другой — в сети существовала ещё одна ипостась его личности в виде некоего Канцлера Ада, тяготевшего к мрачной эстетике. И запомнив его во время первого знакомства в одной ипостаси, окружающие никак не могли смириться с мыслью, что в виртуальном пространстве существовала ещё одна часть его субличности. Его второе альтер-эго.
В общем, сборы по утрам напоминали ещё тот марафон с препятствиями, а домашняя кошка только подливала «масла в огонь», шкодничая без остановки. Боня — так звали черного окраса любимицу всей семьи — любила расположиться на его небрежно брошенных в углу комнаты вещах и прежде чем устроиться там на ночлег, сделав себе из них своеобразное гнездо, начинала приводить себя в порядок, вследствие чего собираясь по утрам в универ, Егор частенько обнаруживал на своей одежде какую-то шерсть. В дальнейшем, приведя себя в порядок, кошка сворачивалась в клубок, а когда её хозяин, просыпаясь с утра, бросался на поиски своей одежды, машинально опуская ноги на пол, обязательно на неё наступал, чувствуя, как в его ступни впиваются чьи-то острые когти. Такие ощущения позволяли ему поскорее прийти в себя, окончательно избавляя от остатков сна. Именно по этой причине у него создавалось впечатление, будто кошка действует ему назло, чтобы он почем зря не расслаблялся. Ей был всего лишь один год, но по уровню шустрости она ни в чем не уступала взрослым животным, умудряясь ловить на балконе не только воробьев, но и периодически залетающих туда в поисках жилья летучих мышей.
Егор в очередной раз бросил свой взгляд на кухонные часы. Времени на сборы почти не оставалось, поэтому вынув из хлебницы кусочек батона, он сделал себе наспех пару сэндвичей, собираясь бросить их в рюкзак, но прежде чем ненадолго покинуть кухню, уставившись на облизывающуюся кошку, на всякий случай пригрозил ей указательным пальцем, как будто она могла понимать его речь:
— Только попробуй что-нибудь стащить со стола и я сделаю из тебя шапку!
Хитро прищурившись, Боня скорчила недовольную мордочку, однако стоило Егору ненадолго отвернуться, как в два счета оказавшись на столе, она стащила оттуда его пакет с сэндвичами и разбросав их по всей кухне, забилась под комод, да так, что её невозможно было оттуда выгнать даже шваброй. Услышав за спиной странный шорох, Егор резко обернулся, и, быстро подняв с пола опустошенный пакет, громко выругался, сокрушаясь из-за происшедшего.
Ну, почему… Почему эта тварь стаскивает со стола еду в тот момент, когда он опаздывает на занятия и у него просто нет времени нормально завтракать?!
Прямо наказание какое-то, а не кошка! Причем подобное происходило уже не в первый раз. И судя по её обнаглевшему поведению, не последний.
Вооружившись веником, спустя пару минут он отправил старосте группы сообщение, объяснив утреннюю обстановку у себя дома в двух словах: «Приду чуть позже. Воюю с котами»
Едва с разрешением конфликта было покончено, схватив со стола в прихожей ключи, параллельно проверяя содержимое своего рюкзака, он ещё раз осмотрелся по сторонам. Вроде ничего не забыл. Обрадовавшись, что ему так быстро удалось собраться на пары, он мысленно поздравил себя с установкой очередного «рекорда», после чего закрыв квартиру на ключ, направился в сторону лифта, на чьих дверях красовалась надпись: «Приятного полета!», а рядом нацарапан ножиком номер спасательной бригады.
Увы, лифт, на который он возлагал столько надежд, сегодня почему-то отказывался подниматься наверх, сколько бы ни нажимал он кнопку вызова, искренне матерясь про себя. Даже нацарапанная на стене надпись: «Приятного полета!» с номером спасательной бригады не останавливала его от необходимости совершать свои бессмысленные действия, пока он снова не соизволил проверить время.
Ещё пару минут такого ожидания у лифта и на занятия можно было не приходить. Поэтому оставшись практически без выбора, подхватив свой рюкзак, парень помчался в сторону лестницы. Спускался он по ней не впервые, но конкретно сейчас он наверное отдал бы все на свете за одну возможность проехаться на лифте, тем самым сэкономив ещё пару минут. Десятый этаж — все-таки не первый, зато такие пробежки закаляли дух, тренируя тело для дальнейших свершений. Поэтому преодолевая одну лестницу за другой, как будто не надеясь увидеть выход из подъезда, Новаковский молил Провидение, чтобы его план удался, иначе ему будет крышка.
Выскочив из многоэтажки как ошпаренный, он помчался на остановки, куда вот-вот должен был подойти переполненный троллейбус. Погода выдалась промозглой и щедрой на пронизывающий ветер. Впрочем, долго ждать транспорта не пришлось. И заняв место на остановке так, чтобы при первой же возможности можно было вскочить в подъехавший троллейбус, пока за него это не сделали другие пассажиры, Егор перебросил через плечо свой рюкзак. И едва из-за угла показался долгожданный транспорт, он что есть духу ринулся вперед, наплевав на все преграды в виде безумных старушек с багажом.
Троллейбус остановился прямо напротив него, открывая двери. Проталкивая впереди себя сумку, одна из пожилых женщин принялась стремительно продвигаться к раскрытым створкам. И едва до них осталось расстояние на уровне согнутой руки, долго колеблясь с принятием окончательного решения в плане ехать ему этим маршрутом или подождать следующий транспорт, Егор прошмыгнул вперед, чуть не столкнув эту женщину со ступенек.
Запрыгивая, таким образом, в транспорт, он умудрился каким-то образом втиснуться в столь замкнутое пространство. Теперь дело оставалось за малым. Надо было ещё как-то занести на злополучную ступеньку свою вторую ногу, и эксперимент по проталкиванию собственного тела в салон троллейбуса можно было считать завершенным. Впрочем, одна из его соседок, не раз побывавшая в подобного рода передрягах, не видела в происходящем никакой проблемы. И едва он предпринял очередную попытку занести в салон свою ногу, чтобы её не прищемило автоматической дверью, с недоумением на него покосившись, бабуля не удержалась от замечания:
— А чего вы переживаете, молодой человек?! Вы и так уже в транспорте!
— Ага, одной ногой, — процедил Егор, сбрасывая на пол рюкзак, — а вторая — до сих пор на улице!
На эту тему можно было спорить долго, но соответствующее для этого настроение отсутствовало сегодня у обеих сторон. И заранее настроившись подискутировать со своей соседкой насчет переполненного транспорта, Новаковский был готов снизойти до хамства, когда в следующий момент до слуха обоих донесся звук закрывающейся двери. Кое-как изловчившись, Егор потянул вверх свою ногу. И едва дверь троллейбуса за ним захлопнулись, оставив всякую надежду зацепиться во время поездки за что-то, что хотя бы отдаленно напоминало поручень, парень прилип лицом к стеклу окна, разглядывая городские пейзажи, пока перед его взором не замаячила долгожданная остановка.
***
Покончив с перекличкой и отметив всех отсутствующих, Анфиса Нестеровна вспомнила о специфике сегодняшнего практического занятия. Но вместо того, чтобы прибегнуть к привычному способу общения со студентами, предложила группе свой вариант развития событий:
— Назовите мне кто-нибудь одну из букв алфавита. С чьей фамилией она совпадет, тот и пойдет сегодня решать задание у доски.
Переглянувшись между собой, студенты невольно зашептались. Это было что-то новенькое. Недолго думая, Рамахеева потерла пальцами свои виски, и, перехватывая обреченный взгляд Зонтинова, произнесла вслух букву, с которой начиналась его фамилия. Зачем она это сделала, догадаться было несложно. Слегка вздрогнув, Евгений приготовился к самому худшему, но у Анфисы Нестеровны в тот день на него было совсем другие планы.
— Буква «З», конечно, хорошая буква, — неожиданно отозвалась она, упрекая заместителя старосты за попытку выкрутиться из непростой ситуации таким вот нестандартным способом, — но к доске сегодня выйдет… Драгомарецкий Кирилл.
Подавшись немного назад от услышанной фамилии, студенты с облегчением выдохнули, чего нельзя было сказать об их одногрупнике, в принципе не любившем находиться у доски, а уж в присутствии этой особы — тем более. Не зная, куда деваться, парень все же соизволил покинуть свое место. И вспоминая на ходу приблизительный алгоритм решения задания, остановился напротив доски, ища взглядом мел.
— Но его фамилия начинается совсем с другой буквы! — повернувшись к преподавательнице, неожиданно заявила Мельчуцкая, указывая на допущенную ею ошибку.
— Тем не менее решать задание все равно пойдет Драгомарецкий, — кивнула та, проявив небывалую настойчивость в выборе «жертвы».
Подготовившись к длительной дискуссии с преподавательницей, Галочка собиралась как раз осведомиться у неё, с какой целью была затеяна вся эта игра в алфавит, если к доске все равно вышел студент, чья фамилия не совпадала с названной вслух буквой, как вдруг дверь в аудиторию отворилась и на пороге помещения появился ещё один студент — стройный шатен с таким выражением лица, будто ему самому было смешно от происходящего вокруг. Как-то странно покосившись на него, Евангелина, не могла поверить своим глазам. И судя по её скептическому выражению лица, этого типа она меньше всего ожидала здесь увидеть.
Её странное поведение не укрылось от внимания Сильвестра. И перехватив брошенный ею на этого типа взгляд, у него сложилось впечатление, будто она хорошо его знает или, как минимум, где-то пресекалась с ним раньше.
Не дождавшись вступительной речи Анфисы Нестеровны, парень ринулся в сторону пустовавшего места на заднем ряду, и, почувствовав себя так, будто ей только что плюнули в лицо, преподавательница попросила его остановиться и извиниться за свое опоздание перед ней, на что тот, окинув её взглядом, в котором ясно читалось: «Да кто ты такая, старая карга, чтобы указывать мне, что делать!», спокойно последовал себе дальше, не собираясь ни с кем церемониться, тем более с ней.
Возмущенная до глубины души наплевательским отношением этого студента к старшим, Анфиса Нестеровна все же разрешила ему занять свободное место, и, вспомнив, наконец о оставленном у доски Драгомарецком, напомнила тому условие задания, которое он должен был решить. Проходя мимо парты, где сидела Евангелина, парень, в чьем облике сквозило что-то дерзкое и притягательное одновременно, украдкой скользнул по ней взглядом. Её в буквальном смысле этого слова «прожгли» его с изящным разрезом глаза темного оттенка, в которых ощущалось что-то колючее. Перехватив его лукавый взгляд, она почувствовала, как вспыхнули её щеки. И кажется, он даже украдкой ей подмигнул, словно давая понять, что ей все равно никуда от него не деться.
Занятие тем временем продолжилось, и, заняв свое место, этот тип уставился в смартфон, изредка посматривая на доску, возле которой упражнялся его одногруппник, пытаясь решить задание наобум. Так что если бы не подсказки окружающих, тот простоял бы там до конца пары, ничего не решив без посторонней помощи.
Задание было выполнено наполовину, когда подняв свою руку, Зонтинов заявил во всеуслышание, что эту задачу можно было решить иначе, с чем в корне была не согласна сама Анфиса Нестеровна.
— Не один ты тут такой умный! Все хотят знать! — вспылив, отрезала она, загасив на корню его попытку донести до ведома окружающих более простой способ решения этой задачи.
— Мне не совсем все понятно, но вы наверное догадались, что я имел в виду?! — дрожа как осиновый лист, обратился к своим одногруппникам Кирилл, не в состоянии собраться с мыслями.
— Я с тобой поговорила, аж вспотела… — Пожаловалась на него Анфиса Нестеровна, отпуская его на место, когда все закончилось. — Каждое слово надо клещами из тебя вытаскивать…
Следующее задание отправилась решать у доски Рамахеева. И начав что-то подсчитывать на своем калькуляторе, пытаясь выйти на нужный ответ, она окончательно запуталась, и, искренне не понимая, в каком месте соизволила допустить ошибку, обвинила во всем не свои умственные способности, а ограниченные возможности своего калькулятора.
— Анфиса Нестеровна, вам надо было дать счеты вместо калькулятора — это было бы ваше, — усмехнувшись, отозвался Терехов, едва она отпустила Рамахееву, пытаясь самостоятельно разобраться с решением задачи. Криво улыбнувшись, преподавательница согласилась с его утверждением:
— Да, думаю, так и вправду было бы лучше. Терехов, ты просто читаешь мои мысли.
На самом деле она редко пользовалась калькулятором, проводя все операции по подсчету чисел в уме. И советуя студентам делать так же, недоумевала с их желания пользоваться этой миниатюрной вычислительной машиной вопреки её советам, не представляли, как можно было вычесть в уме корень из трехзначного числа, когда под рукой всегда находился калькулятор.
С решением задания было покончено, когда открыв свой конспект, Анфиса Нестеровна собиралась прочесть вслух номера страниц с тестами, которые они должны были выполнить на следующем занятии, когда с воплем: «Наконец-то успел!», в аудиторию ввалился ещё один, запыхавшийся от быстрого бега студент. Узнав в нем своего закадычного приятеля, Харитон Балануца громко поприветствовал его под смех всех остальных.
Сегодня на Егоре Новаковском были черные джинсы, футболка, кожаная куртка и кожаные сапоги с железными заклепками. И не поленившись набросить на свою шею массивную железную цепь, он дополнил свой бунтарский стиль надетыми на руки кожаными митенками с острыми шипами, не считая цепей на самих джинсах. Повернувшись в сторону ещё одного опоздавшего, Анфиса Нестеровна поправила на своей переносице очки, всматриваясь в нарушившего её правило наглеца, однако стоило ей перехватить взгляд подведенных темной подводкой изумрудных глаз этого парня, в какой-то момент ей показалось, будто она столкнулась с самим исчадием ада.
С трудом отогнав от себя это видение, пожилая женщина едва не уронила на пол свои очки. И воспользовавшись моментом её замешательства, Егор успешно добрался до своего места, и, не видя в своем опоздании ничего плохого, швырнул вещи рядом с Харитоном.
Книга 1. Глава 5
http://proza.ru/2021/10/19/1942