ОБ ИКОНЕ СВЯТИТЕЛЯ МИРЛИКИЙСКОГО НИКОЛАЯ
–Так тебе и надо! Будешь просить благословение у духовника, прежде чем в воду лезть, – ругал я себя, разглядывая глубокий порез между двумя пальцами на правой руке.
Cтруя крови, смешиваясь с морской водой, медленно стекала в "раковину" левой ладони, прижимавшей рану. На миг я задумался и вовремя не оценил силу накатившейся волны, сбросившей меня с камня, выглядывавшего из воды в небольшой бухте, чье дно было усеяно острыми раковинами устриц. Успокаивая словами острую боль в руке, вспомнил давний совет иеродиакона Иакова во время моего зимнего приезда на Афон:
– У нас на Афоне, брат, все можно, но... осторожно!
После этих слов он тоже предложил мне на Богоявление совершить "омовение в морской воде". Этот небольшого роста монах, говоривший на русском с явно выраженным украинским акцентом, сначала перекрестился на берегу, потом разделся до черных трусов, быстро вошел в воду, влез на высокий камень, набрал в грудь воздуха и прыгнул в воду.
Отец Иаков говорил мне:
– Когда я впервые попал в Свято-Пантелеимонов, то не Макарий, а сам игумен Иеремия благословил после работ в столярной мастерской купаться в море. Иногда! И подальше от чужих глаз. А в праздник Богоявление – и сам Бог велел!
...Порез на правой руке был совсем некстати, жаловался я Игорю Ситнику из нашего мюнхенского прихода, когда в сентябрьский воскресный мы возвращались из монастыря Дохиар в Пантелеимонов монастырь. Иеромонах Макарий на правах игумена определил мне временно выполнять послушание «мозаичиста» в иконописной мастерской. Здесь под руководством инока Ефрема (Макарова) я набирал из цветных дорогих камешек зелено-голубой орнамент и золотистого цвета фон для алтаря нового параклиса в честь святой праведной Еввулы, матери великомученника Пантелеимона. Параклис построили в 1999 году рядом с церковью Успения Божией Матери. Освящение параклиса намечено в середине октября 2003 года, а работы еще – непочатый край. Помощников в мастерской не хватает и отец Ефрем нервничал.
Увидев утром в понедельник пластырь на моей руке и выслушав краткий рассказ о том, как я случайно порезался осколком раковины, присутствующий при разговоре молодой послушник Иван опередил монаха Ефрема:
– О-о-о, знаете ли, пролить на Афоне кровь – это неплохо. Это намек вам на какой-то не исповеданный грех.
К комментариям послушника подключился и монах Ефрем:
– Значит, так надо. За все благодари. Здесь у берега колотых раковин от больших и малых устриц пруд пруди. А знаешь, Анатолий, есть у нас на Афоне чудотворная икона святителя Николая – "Стридис". Иначе – «Устрица». Мозаичная! Она в греческом монастыре Ставроникита. Тебе интересно было бы там побывать. Но... только после завершения всех работ в параклисе. Сейчас – никуда, только молитва и послушание...
Монахи Пантелеимонова монастыря , называя себя «воинами Христовыми», говорят, что их «духовное делание» основано на послушании и смирении. Они ежедневно закаляются в изнурительном духовном подвиге. А он малозаметен паломникам, находящимся непродолжительное время в монастыре - два или три дня. Своеволие и непослушание здесь наказуемо, как нарушение воинского устава. Уезжать в отпуск на свою родину, как это принято в других монастырях в России или в Украине, не разрешается. Я слышал, что недавно самочинно покинул монастырь и «уехал в Харьков на похороны своего родственника» афонский старец Иларион. Начальство в лице иеромонаха Макария не разрешило ему вернуться в монастырскую келлию. Все имущество монаха Илариона помещалось в маленьком обшарпанном чемоданчике, с ним афонский монах и уехал навсегда в свое отечество. Вспоминаю, как монах Иларион, всегда тихий и радостный, подходил ко мне на утрени, целовал в плечо, потом испытывающе посмотрит в лицо:
– Как тебя зовут, я забыл? А-а-а... Анатолий!? Как думаешь, мы успеем спастись?
Через несколько секунд вновь топчется рядом со мною:
–А что ты там привез из своей Германии?
Получив после утрени в подарок норвежскую селедку, запакованную в пластик, он вдруг вспоминал свое участие в боях под Курском во Второй мировой войны. При этом он плакал и вынимал из черной тряпичной сумки засаленные тетрадки - помянники. Потом просил "помочь" ему – почитать поминальные записки. А последних было-то несколько сот.
Почтенные старцы вроде монаха Илариона, едва передвигающие ноги, имеют в храме специальные папки, где записаны имена для поминания. Еще они чистят орехи для колива и перебирают бобы для приготовления трапезы. Все монахи много трудятся и каждый имеет постоянные и временные послушания. Ежегодно в середине января в монастыре проводится собор, где происходит назначение братии на послушание до следующего собора. Перечень всех послушаний содержится в монастырском уставе. Монахи получают, как правило, новые послушания, но их могут оставить и на старом послушании.
В Пантелеимоновом имеется большой объем строительных и сельскохозяйственных работ, поэтому монастырь вынужден прибегать к найму рабочих из числа «русских греков», украинцев и молдаван. Послушания на Афоне трудные и не все их выдерживают. Говорят, что в Пантелеимоновом монахи трудятся больше, чем в других афонских обителях. У многих монахов больны зубы, простужены спины, а осенью они жалуются на боли в пояснице, просят меня прислать им немецкие мази для растирания. В целом монахи относится к своим болезням по-христиански и мужественно, во время эпидемий гриппа многие не спрашивают у монастырского врача монаха Силуана аспирин или антибиотики. Иеромонах Максим говорит, что они молятся в своих келлиях целителю Пантелеимону, тянут четки и пьют подогретое красное вино с медом.
Все без исключения: трудники, послушники и старые монахи ежедневно получают какую-либо работу, при этом учитываются их силы, способности и образование. Паломников, за исключением иностранцев, уже на второй день пребывания в монастыре тоже привлекают к работам: заставляют убирать и мыть полы в архондарике, помогать на кухне, а тех, кто посильнее и помоложе, отправляют на строительные работы или на уборку маслин.
Мое послушание, заметил монах Ефрем, называется «руководелием», а мозаика – "дело тонкое". Каменное цветное кружево требует терпения и оно медленно собирается из сотен камешек. Людей в мастерской не хватает, поэтому работаю по 8 – 11 часов в день вместе с монахом Ефремом и иеромонахом Варсонофием.
Иконописная мастерская размещается в нескольких помещениях на третьем этаже старого архондарика, где когда-то была монастырская больница (операционная). Келлия инока Ефрема находится при мастерской. В роли трудника я обязан приходить на работу в старомодном черном халате, какой носила в начальной школе наша уборщица "тетя Фрося".
Монах Ефрем – опытный мастер, в течение пяти лет перед прибытием на Афон он работал реставратором в музее на Валааме, участвовал в Питере в выставках реставраторов. Когда поднимаешься по лестнице в Покровский храм, видишь его большое настенное панно с ликом прп. старца Силуана Афонского. Отец Ефрем – полноватый инок, с круглыми лицом и такими же очками. У него редкие и седые волосы, а также маленькая бородка. По утрам он выходит из кельи не выспавшимся, в стареньком черном спортивном костюме. Монах надевает на него рабочий грязный халат, а еще и – "телогрейку".
Наше рукоделие начинается с молитвы: отец Ефрем подходит к полкам с множеством разных икон (это у него – «иконостас»), чтобы возжечь лампаду перед иконой Божией Матери «Скоропослушница». Ночью в иконописной мастерской орудуют мыши или крысы. Грызуны любит лампадное масло, поэтому пробковые поплавки, а иногда и сама лампадка часто валяются где-нибудь на пыльном полу. Монах наклоняется и начинает искать поплавок, при этом он ругает грызунов, потом свои болезни, потом себя, потому что не успевает к обозначенному сроку выполнить все работы для параклиса. Затем подзывает е себе трудников, становится с ними в один ряд перед старой иконой. Монах выставляет вперед живот, разводит в стороны руки, которые всегда в какой-то краске, и устремляет взгляд в Лик Богородицы. Далее как-то по-детски, искренно начинает читать молитву. Еще он любит петь, но не имеет ни голоса, ни музыкального слуха. Он часто подпевает во время утрени, а если это делает громко, то с правого клироса певчие грозят ему рукой или гримасничают: мол, прекрати! А монах после короткой паузы продолжает тихо петь, про себя, что видно по его губам. Если у него имеются силы, то по утрам он делает с трудниками несколько земных поклонов, крестится и идет на заваривать на электроплитке крепкий чай из горных трав. Это – ежедневный ритуал монаха Ефрема.
Во время работы мы читаем Иисусову молитву, а в перерывах - акафисты, а еще совершаем земные поклоны. Молитвы по святогорской традиции читаются быстро, монахи ежедневно совершают 100 – 150 поклонов, а послушники – 50 поклонов.
Среди монахов немало простых и даже малообразованных в мирском понимании людей, пренебрегающих своей внешностью и элементарной гигиеной. По мере сил каждый из них совершает высокие аскетические подвиги, но "святых тайнозрителей" среди них я не встречал. Может быть потому, что тихие и скромные монахи стараются вести себя так, чтобы не выражать и не открывать всем своего духовного подвига. Имею ввиду монахов Рафаила, Гавриила, Кириона, Иоакима, Филофея. Инок Никита как-то просветил меня и рассказал, что только после смерти святогорских монахов можно узнать, "кто из них чистотою и своей аскетической жизнью стяжал благодатные дары Святого Духа и достиг высокого духовного просветления и святости".
С иноком Никитой я поделился и своими ближайшими планами - посетить монастырь Ставроникита. Выслушав их, он вдруг спросил меня и тут же сам ответил:
– А знаете, как с греческого переводится название этого монастыря на русский язык? – «Крест Никиты».
Письменных источников об истории основания греческого монастыря Ставроникита, расположенного на высоком каменистом берегу на северо-востоке Афонского полуострова нет. Зато из уст в уста передаются предания о некоем афонском подвижнике Никите (по другим данным – Никифор Никита), который когда-то искусно резал кресты и поставил однажды для путников на берегу деревянный крест, какие обычно устанавливают на перекрестке дорог.
Сведения этого афонского предания, как и многих других, не находят своего подтверждения в древних письменных источниках. Как это и свойственно устной традиции, в такого рода преданиях могут случаться неточности и анахронизмы.
Все монастырские помещения Ставроникитской обители в сравнении с другими на Святой Горе кажутся тесноватыми, поэтому здесь редко останавливаются паломники. На месте монастыря с незапамятных времен находилась небольшая обитель во имя Пророка и Крестителя Господня Иоанна. В VIII веке морские пираты ее разграбили и разрушили, поэтому восстановленное и перестроенное здание с высокой башней напоминает оборонительную крепость. Однажды в середине XVI века Константинопольский патриарх Иеремия I прибыл на это место с благой целью - построить новый монастырь во имя Иоанна Предтечи. Неожиданно для себя святейший патриарх стал свидетелем необычного случая, скорее - чуда, произошедшего с рыбаками, закинувшими в море сети. Улов оказался необычным, потому что в сетях вместо желаемой рыбы оказалась... мозаичная икона Святителя Николая, выброшенная когда-то в море иконоборцами. Предание гласит, что Икону, находившуюся в морских водах более семисот лет, благоговейно и тщательно рассматривали рыбаки и сам патриарх, находившийся в то время на берегу. Все обратили внимание, что к лику Святителя Николая приросла большая раковина (ее след заметен и сегодня). Это была обыкновенная, но больших размеров устрица, вросшаяся прямо в икону. Отодрать ее можно было только с силой. Отделенная от чела Николая Угодника перламутровая раковина повредила икону и оставила после себя подобие розово-красной раны – от лобной части до самого зрачка левого глаза. Все присутствующие заметили, как из этой раны в момент отделения от нее раковины истекла кровь. Константинопольский Патриарх Иеремия I, усмотрев в самом явлении чудотворного образа особенное указание свыше, «освятил воздвигнутую на сем месте обитель Ставроникиты уже не во имя Св. Предтечи, а во имя Святителя Христова Николая», рассказывается в книге «Вышний Покров над Афоном» [1]. Монастырь был построен в 1553 году, а в его соборном храме в честь Святителя Николая и расписанном Феофаном Критским, поместили чудотворный явленный образ - икону Святителя Николая, известную под греческим именем «Стридис» – «Устрица».
Кто-то поставил у этой чудотворной иконы маленькую бутылочку с миром, какую можно приобрести только в ларьке базилики Святителя Николая в итальянском Бари. Жидкость, называемая «миром», представляет собой очень чистую воду. Она (то есть миро) образуется в гробнице Святителя Николая еще со времени прибытия мощей из Мирр Ликийских. Ее происхождение в Бари объясняют по-разному. Сами мощи замурованы и закрыты в течение года. Отверстие, ведущее к ним, открывается только вечером 9 мая в присутствии большего числа верующих. В год собирается 2-3 стакана жидкости. Ее образование объясняют естественной конденсацией пара. Добытую жидкость разводят и разливают в маленькие флаконы, один из которых попал и в монастырь Ставроникита.
Его монахи рассказали на английском языке, что текст Акафиста св. Николаю Чудотворцу, который один паломник прочитал перед чудотворной иконой, является произведением Константинопольского патриарха Исидора Бухариса (1341–1349).Однако его современная редакция претерпела некоторые изменения. Помимо чудотворной иконы Святителя Николая паломники поклоняются частицам мощей святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, архидиакона Стефана, Сорока мучеников Севастийских, великомучеников Феодора Стратилата, святителя Амвросия Медиоланского.
Выйдя за пределы монастыря Ставроникта, несколько паломников обменивались при мне информацией о том, какие впечатления они увезли из Бари. Я тоже включился в разговор и рассказал о «венецианской» части мощей Святителя Николая, о чем поведал мне однажды в Венеции настоятель прихода святых Жен-Мироносиц священник Алексий (Ястребов).
Оказывается, примерно десятью годами после перенесения основной части мощей Святителя Николая в Бари (1088) военная экспедиция венецианцев доставила в Венецию из Мирр (около 1100 г.) оставшуюся меньшую часть мощей святого. Эту часть мощей якобы где-то скрывали греки. С той поры, уже более 900 лет, мощи Святителя Николая почитают и в Венеции.
Из монастыря Ставроникита я добрался с паломниками до монастырской келлии Честного Креста, где когда-то подвизались старцы Тихон Русский (1884 – 1968) и Паисий Святогорец (1924 –1994). Кстати, ценную книгу блаженного старца Паисия «Письма» подарил мне всегда радостный иеромонах Исидор из Пантелеимонова монастыря. Его «внутренняя любовь» не только ко мне , но и ко всем людям очень выдает себя и делает внешний облик иеромонаха Исидора сладостным и сияющим. О таких монахах, чей лик украшен божественной благодатью, оставил незабываемые строки старец Паисий: «Ангел, будучи ангелом, всегда источает вокруг себя то, что имеет: радость и небесное веселие». Памятны для меня и слова монаха Исидора при вручении книги-подарка: «Благословение рабу Божию Анатолию. С праздником! Имеющий добрые помыслы празднует каждый день».
О монастыре Ставроникита и его чудотворной иконе я много думал на пристани Дафни, где увидел цветастых худых котов, привыкших только к рыбе и никогда не пробовавших мясо. Они собираются вместе и подходят к каждому новому гостю в надежде получить от него что-нибудь съестное.
В ожидании катера в сторону Пантелеимонова монастыря я заинтересовался ответом на вопрос, как же поступили афониты с перламутровой раковиной, приросшей к образу Святителя Николая?По преданию, половинка раковины осталась в греческом монастыре. А другая?
Воскресным днем монахов из Пантелеимонова монастыря почти нигде не увидишь. В первой половине дня они отдыхают в келлиях или отсыпаются. Когда подплывает из Уранополиса катер с паломниками, пристань временно оживает. Монахи-одиночки (пар и групп здесь не увидишь) прохаживаются с четками по монастырской пристани. Если стоять на бетонном пирсе, то можно видеть, как в морской воде небольшими стайками плавают небольшие черного цвета рыбки, которых русские монахи прозвали «монахами».
Если от пирса двигаться по дороге в сторону монастырского огорода, то на морском берегу видишь выброшенные штормом старые коренья деревьев. Среди цветных камешек попадаются и створки больших и маленьких раковин.
...Устрицы (читаем в справочной литературе) – двустворчатые моллюски – обычно обитают на жестком грунте, где и прикрепляются к какому-нибудь субстрату. Они ведут неподвижный образ жизни, вырастают в год на три сантиметра и могут достигать 45-50 сантиметров, прочитал я в энциклопедическом словаре. Тело устрицы, чудесно приросшей к мозаичной иконе Святителя Николая, вероятно было заключено в раковину овально-клиновидной формы. Ее раковина состоит из двух частей, причем, нижняя ее створка (левая), которой обычно устрица прикрепляется к какому-то предмету, более выпуклая, а меньшая – более плоская и тонкая, она образует род крышки.
А что же сделали с той перламутровой раковиной, приросшей к иконе святителя Николая? Сохранилось предание, что ей нашли достойное применение: из одной части патриарх Иеремия распорядился изготовить «блюдце для части Богородичной просфоры, обыкновенно возносимой на трапезе в честь Пресвятой девы (блюдце это называется "панагиар"), а из другой – панагию». И эта панагия, пишут, ныне может хранится где-то в Москве. По преданию, Константинопольский патриарх Иеремия I благословил ею первого Российского патриарха Иова. Об этой панагии упоминается в двух изданиях «Указателя Московской патриаршей ризницы и библиотеки» [3].
Литература.
[1] Cм.: Вышний Покров над Афоном, стр. 144.
[2] Там же.
[3] Указатель Московской патриаршей ризницы и библиотеки. - Москва, 1858, часть 1, стр. 17-18.
2003 год.
Святая Гора Афон - Мюнхен