Овчарова Е.Э. К проблеме перевода аллюзий в литературном тексте/Переводческий дискурс: междисциплинарный подход : материалы I всероссийской научно-практической конференции, Симферополь, 27–29 апреля 2017 г. / гл. ред. М. В. Норец. – Симферополь: ИТ АРИАЛ,2017. – 312 с. – с. 317-321
К проблеме перевода аллюзий в литературном тексте
Овчарова Екатерина Эдуардовна,
Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого (СПбПУ)
Аннотация: Статья основана на материале перевода аллюзий в тексте статьи Ш. Бодлера «Petrus Borel», входящей в цикл «Reflexions sur quelques de mes contemporains». В тексте Бодлера есть отсылки к библейским текстам, известным в его время историческим анекдотам, жаргонным словечкам, бытовавшим среди романтиков, а также к литературным мистификациям, о которых мало что достоверно известно. Достаточно сложно, если вообще возможно, сделать понятным перевод реалий, практически неизвестных российскому читателю, что влечет за собой необходимость использования комментария переводчика
Abstract: The paper is based on some problems which are occurred in the translation process of Ch. Baudelaire’s paper «Petrus Borel» (from «R;flexions sur quelques de mes contemporains»). There are some references which are impossible to translate directly. Baudelaire used links to biblical texts, historical anecdotes, jargon words of adepts of romanticism, literary hoaxes which cannot be famous for modern readers. In that case the translator comments are absolutely necessary although they encumber the text of translation.
Ключевые слова: аллюзии, литературный перевод, романтизм
Key words: allusions, literary translation, romanticism
В тексте небольшой статьи Ш. Бодлера «Петрюс Борель» («Petrus Borel»), которая была впервые опубликована опубликована в «Ревю фантазист» («Revue fantasiste») 15 июля 1861 г. , можно отметить сразу несколько аллюзий, заслуживающих при переводе особого внимания. Разумеется, что лучше всего было бы по возможности избегать комментариев и стараться передать смысл прямо в тексте перевода. Однако в некоторых случаях это может привести к неоправданным дополнениям оригинального текста, что нежелательно. Ниже перечислены несколько случаев, когда без комментариев к переводу обойтись не удается.
Говоря о продажности современных ему писателей, Бодлер употребляет выражение le champ du potier (земля горшечника): «Il a, en somme, une couleur a lui, une saveur sui generis; n’eut-il que le charme de la volont;, c’est deja beaucoup ! mais il aimait ferocement les lettres, et aujourd’hui nous sommes encombres de jolis et souples ecrivains tout prets a vendre la muse pour le champ du potier.» [1, с.760] «Резюмируя, отмечу, что ему свойственен некий особый колорит, пикантность sui generis; даже если бы он обладал только обаянием силы воли, уже этого было достаточно! но он неистово обожал литературу, тогда как сегодня предостаточно авторов, изворотливых и приятных публике, готовых продать свою музу за землю горшечника» (здесь и далее – перевод Овчаровой Е. Э.).
Это выражение восходит к Евангелию от Матфея: «И они взяли тридцать сребреников, цену, которой оценили сыны Израиля оцененного, и отдали их за землю горшечника, как и сказал мне Господь» (Мф. 27: 9—10). Одна из трактовок этого эпизода состоит в том, что первосвященники не могли взять обратно деньги Иуды, и они на эти деньги купили землю под кладбище для странников, «поле горшечника» (в традиции русского канонического перевода – «земля горшечника»).
Русскоязычному читателю «земля горшечника» практически неизвестна. Речь, конечно, не идет о тех, кто хорошо знает Новый Завет, но таких сейчас не очень много, хотя бы оттого, что новая волна религиозности в России не связана, большей частью, с изучением религиозных текстов. Возникает проблема, как передать эту фразу. Напрашивается замена «земли горшечника» на «тридцать серебреников», тогда фраза становится понятна любому образованному читателю. Соколова Татьяна Викторовна в своей вступительной статье к готовящемуся изданию романа П. Бореля «Мадам Потифар» пишет: «И все-таки он [Бодлер – Е.О.] признает за писателем своеобразное очарование, «свой колорит, вкус sui generis» и противопоставляет его множеству «приятных и податливых авторов, готовых продать Музу за тридцать сребреников». И добавляет в примечаниях: «Там же, с. 759. Во французском тексте – «pour le champs du potier» (как землю горшечника) – намек на библейский эпизод (Матф., 27, 5-10): земля горшечника была куплена первосвященниками на тридцать сребреников Иуды после того, как он, раскаявшись, бросил их в храме; так как эти деньги были получены за предательство, их нельзя было положить в церковную сокровищницу и на них купили землю для погребения странников».
Речь действительно идет о продаже таланта за деньги, что Бодлер действительно рассматривает как высшее предательство, подобное предательству Иуды. Но «тридцать сребренников» в данном конкретном случае означает прямо отрицательную коннотацию в данной фразе по отношению к этим ловким писателям. Надо учесть, что «тридцать серебреников» были известны Бодлеру также хорошо, как и «земля горшечника», но он выбрал второй образ. Можно предположить, здесь есть оттенок совершенно напрасной и трагической растраты таланта, а не предательства, которую однозначно означает перемена на «тридцать серебренников». Так что вполне правомерен буквальный перевод фразы с одновременным пояснением переводчика в примечаниях, что и было выбрано при публикации перевода статьи Бодлера.
Нуждается в существенных пояснениях и упомянутый в конце статьи Табарен (Tabarin) . Надо отметить, что это весьма примечательный сюжет, который выводит на почти детективное расследование.
Табарен – псевдоним известного парижского комического актера XVII в., выступавшего в уличном театре. Он был также и комедиографом, предшественником Мольера. Двухтомник его пьес издавался многократно и хорошо известен специалистам.
Бодлер говорит об этом персонаже в связи со своей уверенностью в предполагавшемся и анонсированном автором последнем романе Бореля «Табарен»: «Comme nous achevions, l’an pass;, d’ecrire ces notes, trop severes peut-etre, nous avons appris que le poete venait de mourir en Alg;rie, ou il s’etait retire, loin des affaires litteraires, decourage ou meprisant, avant d’avoir livre au public un Tabarin annonce depuis longtemps » [1, с. 760].«Когда год назад мы заканчивали писать эти заметки, возможно, слишком резкие, мы узнали, что поэт недавно умер в Алжире, куда он, удалился от литературных дел, полный презрения и утратив всякую надежду на понимание, оставив нам «Табарена», давно уже анонсированного».
Следы существования этого романа обнаружить непросто. А. Мари, биограф Бореля, в своей книге, изданной в 1922 году [5, с. 195-196], помимо подробно описания изданий Бореля, перечислил несостоявшиеся проекты этого автора, куда Мари относит и Табарена. Л. Дером, автор известной книги [2, с. 127], сообщает, что Табарен никогда не выходил, также как и не была опубликована отдельным изданием заявленная там же «Jeanniketta»(опубликована [3]).
Вполне можно утверждать, что, по крайней мере, в XIX в. это издание никогда не выходило в виде отдельной книги, заявленного двухтомника – а, скорее всего, вообще никогда не публиковалось, хотя его название, как было сказано выше, вместе с выходным данными приводится на последних страницах первого издания «Мадам Потифар».
Надо заметить, вопрос о несостоявшихся проектах Бореля до сих пор не привлекал в должной мере внимания исследователей. Причина этого неясна. Здесь чрезвычайно много интригующих тем для обсуждения. Интересна, например, дискуссия в библиофильском издании «Le Petite revue» 1863 г. между биографом Бореля Ж. Кларети (1840—1913, Claretie) и неким библиофилом, скрывшемся под псевдонимом Z. и пожелавшем остаться неизвестным, по поводу изданного в Бельгии двухтомника, где автором первого тома под заглавием «Мадам Изабель» был заявлен Борель. По поводу этого издания приводится письмо Z., убедительно доказывающего, что эта книга не принадлежит Борелю и не повторяет парижское издание 1837 года под тем же названием. Здесь надо заметить, что тема дискуссии представляется загадкой, поскольку среди заглавий изданных книг Бореля «Мадам Изабель» не встречается, да и 1837 год для Бореля ознаменован работой и изданием его самого известного художественного творения, романа «Мадам Потифар» [6].
Заслуживают также отдельного комментария и употребляемые Бодлером словечки Bousingots или Bousingo из лексикона «малых романтиков». Эти названия вошли в лексикон «малых романтиков» из английского морского жаргона (bousin — «трактир самого дурного пошиба», «шум», а также «матросский картуз»), и были частью рефрена популярной в их среде серенады. В 1830-х годах служило как наименованием тех, кто входил в круг «малых романтиков», так и обозначением для человека демократических взглядов. Бодлер пишет: «Plus tard, la melancolie prit un accent plus decide, plus sauvage et plus terrestre. Un republicanisme misanthropique fit alliance avec la nouvelle ecole, et P;trus Borel fut l’expression la plus outrecuidante et la plus paradoxale de l’esprit des Bousingots, ou du Bousingo ; car l’hesitation est toujours permise dans la maniere d’orthographier ces mots qui sont les produits de la mode et de la circonstance» [1, c.759].«Позже, меланхолия обрела гораздо более определенное звучание, свободное и более современное. Мизантропический республиканизм соединился с новым течением, и Петрюс Борель стал выражением наиболее дерзкого и парадоксального духа Bousingots или Bousingo; допускалось разное написание этих названий, что диктовалось всегда модой и обстоятельствами». Об этом термине биографы и библиографы пишут достаточно много, чтобы оно стало темой отдельного исследования.
Когда Бодлер говорит о затейливой орфографии Бореля, в тексте статьи возникают вдруг некие мифические кухарки Вольтера: «Enfin, la bizarre orthographe qui se pavane dans Madame Putiphar, comme un soigneux outrage fait aux habitudes de l’oeil public, est un trait qui complete cette physionomie grimacante. Cen’est certes pas une orthographe mondaine dans le sens des cuisinieres de Voltaire et du sieur Erdan, mais, au contraire, une orthographe plus que pittoresque et profitant de toute occasion pour rappeler fastueusement l’etymologie» [1, с.758]. «Наконец, «Мадам Потифар» украшена весьма странной орфографией, весьма продуманной, но непривычной глазу читателя, вызывающей, похожей на странно гримасничающую физиономию. Не то, чтобы это была орфография как для известных кухарок Вольтера или фонографическая система господина Эрдана, напротив, это орфография более чем выразительная, она дает простор для самой роскошной этимологии».
Можно предположить, что здесь идет отсылка к историческому анекдоту, описанному в книге [7], который никак нельзя объяснить читателю иначе, чем отсылкой к комментарию. Речь идет о том, что книга о природе должна быть написана так просто, чтобы ею заинтересовались и смогли прочесть кухарки. Упомянутый же Бодлером А. Эрдан (1826-1878, Erdan), в свое время был знаменит как защитник фонографического принципа в орфографии.
Acknowledgements
Автор выражает глубокую благодарность Соколовой Татьяне Викторовне, доктору филологических наук, профессору Санкт-Петербургского университета, за помощь и поддержку, без которых данная работа никак не смогла бы состояться. Также выражаю благодарность Велигорскому Георгию Александровичу, редактору издательства «Ладомир», за чуткое и доброжелательное отношение, в немалой степени способствовавшее успешной работе над переводом.
Список использованных источников
1. Baudelaire Ch. Petrus Borel /Curiosite esthetiques. L'Art romantique, XVI : Reflexions sur quelques-uns de mes contemporains. Paris: Classiques Garnier. 1999. XCI+958 p.
2. Derome L. Les editionsoriginales des romantiques. Bio-bibliographie romantique. Premierepartie. Paris: Edouard Rouveyre. 1887. 224 p.
3. La Presse, 23-24 juillet, 1839
4. Le editionoriginales de Romantiques, I-II. Geneve: Slatkine reprints, 1968, 452 p.
5. Marie A. PetrusBorel le lycanthrope :sa vie et son oeuvre: suivid`unebibliographie , 1922, 232 p.
6. Steinmetz J.-L.Petrus Borel: un auteur provisoire. Lille: Presses universitaires de Lille. 1986. 224 p.
7. Mazure F.-A.-J. Vie de Voltaire. Paris: Alexis Eymery. 1821, 345 p.
К сожалению, я вынуждена использовать упрощенную французскую орфография из-за особенностей данного сайта, использовать цитаты в представленном здесь виде не рекомендуется.