Евгений Шейнман
Это случилось в тот период, когда я , окончив Днепропетровский металлургический институт (ныне Национальная академия металлургии Украины), попал по распределению в Ташкент на Тепловозоремонтный завод в кузнечный цех. В общем-то , моя узкая спесиальность — прокатчик (широкая — обработка металлов давлением). Когда, устраиваясь на работу, я заявил в отделе кадров , что хочу работать по специальности, кадровики немножко посмеялись: мол, прокатки у них сроду не было, да и во всем Ташкенте тоже. Кузнечный цех - это обработка металлов давлением, так что все справедливо. Приняли меня в цеху хорошо. Начальник цеха Михаил Михайлович Какурин показался мне добрейшим человеком. Подходили и знакомились со мной добродушные кузнецы (не путать этих кузнецов с так называемыми ручниками, то есть работающими с помощью кувалды и молотка. Наши кузнецы работали на мощных паровоздушных молотах. С большим любопытством отнеслись ко мне женщины. Я тут же начал с ними шутить (это были простые женщины-работницы).
В первый же день добрейший Михал Михалыч вдруг дал мне задание изготовить шаблон для каких - то новых волнистых рессор. Штатный слесарь- разметчик с сочувствием выдал мне разметочный инструмент и чертеж. Заковыка этой детали заключалась в том, что радиусы этих самых волн были огромными - под два метра, и я не знал ,как с помощью самого обычного циркуля изобразить это. Уже не помню, как я выкрутился, в общем, кое-как разметил на металлическом листе, вырубил зубилом, зачистил напильником. Подходили кузнецы и сам разметчик, давали советы, относились с сочувствием, говорили, что хорошо, что я самого начала могу делать руками. В общем ,с большим трудом я потратил на это целый рабочий день. Разметчик забрал «готовый» шаблон. Больше я его не видел. Меня всегда удивляло, как малообразованный слесарь - разметчик мог размечать по самым сложным чертежам. В институте начертить такие сложные детали было для нас большой проблемой. Что значит мастерство!
В тот период, когда я приступил к работе, все предприятия Ташкента работали по скользящему графику. Дело в том, что в то время были трудности с электроэнергией. Чтобы избежать пиковых нагрузок, были назначены выходные на разные дни недели для разных предприятий. При двухсменной работе некоторые предприятия имели первую смену с утра, а вторую смену — в ночь, пропуская вторую смену.Как раз так работал наш завод. Как я понял мастера ,в нашем цехе работали поочередно - неделю в первую смену, следующую неделю - в ночь. Понятно, что в ночь работали весьма неохотно. Пользуясь моей доверчивостью, я бы даже сказал наивностью, наши мастера вступили в сговор, инициатором которого был мастер Радчук
(вообще-то он был человеком малообразованным, но исключительно талантливым, и как оказалось, порядочным). Когда встал вопрос, как в штатном расписании найти для меня ставку мастера, то не нашли иного выхода, как снять с должности мастера, именно Радчука, которого перевели в простые кузнецы. Он не высказал никакой обиды, да и никто в цехе ни в чем меня не упрекнул, кроме нашего нормировщика Арюткина, который и впоследствии делал мне крупные и мелкие пакости.
Итак насчет «заговора». Ко мне подошел Радчук и предложил мне какое-то время работать только в ночную смену , чтобы набраться опыта и приучиться к самостоятельности, так как ночью «надо мной» никого нет, и я волей-неволей должен буду самостоятельно принимать решения. Логика в этом была ,и я согласился.
И вот, моя первая ночь. Начальства нет, ко мне подходят кузнецы: мол, что делать. Лихорадочно ищу записку от начальника цеха с заданием. Читаю, но понимаю не всё. Подбираю чертежи. В соответствие с чертежами я дожен делать детали из определенных марок материалов. Где эти материалы? Спрашиваю кузнецов. Оказывается, они вообще не обращали внимания на марки стали, указанные в чертежах... Они знали, что делали детали из заготовок, которые находятся там -то и там-то, и все... Они посоветовали мне сделать то же самое. Делать нечего, я так и поступил. В дальнейшем я лихо заменял одни марки другими, теми , что были в наличии. Представляю удивление потребителей нашей продукции, когда детали их машин изнашивались быстрее, чем они ожидали.
В ночную смену я в три часа ночи шел обедать в заводскую столовую(она работала круглосуточно. Еще долго, когда я уже работал нормально, не только ночью, я просыпался в три часа с чуством голода...)
Еще она особенность моих ночных бдений. В цеху было несколько нагревательных печей. По штатному расписанию полагался один нагревальщик, который работал только днем. Ночью функции нагревальщика возлагались на ночного мастера, то есть на меня. Когда я только начал работать, печи отапливались мазутом.. На улице стояла вышка, на которой находился большой бак с мазутом, откуда он и поступал в печи. И время от времени я взбирался по лестнице к баку и следил за уровнем мазута. Как только этот уровень понижался ниже допустимого , я звонил в так называемую «нефтекачку» (где она находится ,я так и не удосужился узнать) и требовал увеличить подачу мазута. Время от времени я проверял температуру печей. Вы думаете проверял по приборам? Ничего подобного. Никаких температурных приборов на печах не стояло. Определяли «на глазок» по цвету. И что удивительно, определяли довольно точно, чему и я научился довольно быстро.
Между тем, пошли разговоры о переводе отопления на газ. Наконец, этот день наступил. И что самое главное и удивительное : это произошло очень быстро и организованно, почти без остановки цеха.
Ремонтники быстро подвели трубы для газа, поставили газовые горелки (все это время печи продолжали отапливаться мазутом, потом часа на два работу прекратили и пустили газ!) К несчастью, окончательный процесс отопления газом пришелся на ночь, когда я работал мастером и нагревальщиком.
У меня (также, как и у других) не было опыта определения «на глаз» температуры при отоплении газом. Я осмотрел все печи, которые должны были быть подготовлены к утру (ночью кузнецы этими печами не пользовались) и не мог налюбоваться: пламя яркое , почти белое, правда, шевелилось сомнение в уровне температуры (опыта-то не было).
К утру я с ужасом увидел , что обваливаются своды печей. Таким образом я к утру «обвалил» своды трех печей. Пришедший начальник цеха, добрейший Михал Михалыч чуть меня не убил. Я оправдывался, как мог. Действительно, перед тем , как пустить газ, надо было остановить печи, подождать, пока они остынут ,и отремонтировать их своды. Все эти правильные действия сделали постфактум (читатель может подумать, что в этом и состоит ужасный случай. Увы, все было гораздо хуже)
Шло время. Мы привыкли к газу, научились довольно точно определять температуру печи. Все мастера прошли ускоренные курсы эксплуатации газовых печей. Нам выдали соответствующие удостоверения (прошло много лет, а это удостоверение до сих пор хранится среди других документов, навевая ностальгические воспоминания).
Однажды, я работал в ночную смену перед октябрьскими праздниками (помните еще такие?). У всех было благодушное настроение : впереди предстояло два дня отдыха!
C первой смены мне оставили задание : отжечь откованные заготовки. Они уже лежали в отжигательной печи с выкатным подом. Я должен был закатить под, нагреть их примерно до 900 градусов и ,не выкатывая под, дать им остыть. Это занимало несколько часов.
Алгоритм моих действий должен был быть следующим: закатываю под, иду на ту сторону печи, где расположена горелка, снимаю висящий здесь запальник, зажигаю его, пускаю газ, просовываю в отверстие горящий запальник, зажигаю газ, вынимаю запальник, через окошечко заглядываю в печь и смотрю, как горит газ (не всегда). Всё.
Итак, закатываю под с заготовками, , подхожу к горелке, где висит запальник (запальник — это длинная трубка, подсоединенная к газовой магистрали). Что такое?! Запальника нет на месте. Чертыхаюсь, поминаю недобрым словом разгильдяя, который не повесил запальник на место (не подозревая, что это меня спасло). Я пошел вокруг печи, чтобы отыскать запальник. И вдруг... Я слышу из печи какой-то жалобный, еле слышный голос: «Жарко, жарко...». Руки у меня затряслись, ноги ослабли. Бегу к кнопке выкатки пода, в голове паническая мысль : кто это и в каком виде я его увижу? Ведь под печи завален заготовками, которые могут сдвинуться и привалить человека.
Трепеща, нажимаю на кнопку, под медленно выкатывается (мне показалось очень медленно). Вот из печи метнулась темная тень и стремглав бросилась прочь. Ко мне подбежали кузнецы и начали ругать меня: зачем, мол, отпустил его , надо было как следует его отмутузить.
Они высказали предположение, что это был бомж, который где-то перелез через заводской забор и искал теплое место для сна. Кузнечный цех как раз является таким местом. Заготовки после ковки были еще теплыми и бомж уютно устроился между ними.
Видя мое паническое состояние, кузнецы принялись утешать меня: мол, Женя,, чего бояться, сожгли бы его так, что от него ничего не осталось бы, а так как это бомж, никто бы его не хватился...
Но я резонно ответил, что не смог бы жить с этим и сам бы рассказал о случившемся соответствующим органам.
С тех пор прошло больше 50-ти лет и, вспоминая этот ужасный случай, до сих пор содрогаюсь. Что было бы, если бы запальник был на своем месте? Я бы зажег его, пустил в печь газ, сунул бы запальник и поджег горелку, потом заглянул через окошечко в печь и увидел
бы... Что бы со мной стало?
Да, поистине говорят:от сумы да от тюрьмы не зарекайся!