ПОЭТ! УЙДИ С ДОРОГИ!
Нынешние писатели много пишут и о цветах, и о собаках и кошках и т.д. и т.п., но мало стараются писать о духовности окружающих нас ( ..–людей).
Этот рассказ не выдуман, а произошел в Курске на самом деле с поэтом, лауреатом литературной премии "Золотое перо России", стихи которого здесь приводятся...
Фамилии должностных лиц, проехавших мимо поэта, когда у того произошла авария машины в пустынном поле на тридцати градусном морозе, изменены.
+ + +
- Зайдите к начальнику, - только придя на работу, в дверь кабинета главного механика «Агроснаба», заглянула молоденькая секретарша.
- С чего это? До начала работы ещё пятнадцать минут. Это я просто сегодня немного раньше приехал.
- А вы всегда на полчаса, а то и на час раньше приезжаете, чтобы стишки сочинять. Я знаю! – кокетливо улыбнулась она поэту.
Перед ним лежали несколько листков бумаги с набросанными строками стихов, Ему никак не удавалось дописать поэму о земельных паях.
- А по какому вопросу вызывает шеф?
- По очень важному. Вас в командировку отправляют. Радуйтесь!
- О! Очень обрадовался! Совсем не лето, за окном морозяка под тридцать! – и вслед за секретаршей пошел к начальству.
Предварительно постучав, Юрий заглянул в кабинет начальства.
- Можно, Михаил Наумович?
- Да! Заходи, заходи!
-
- Я слушаю Вас. По какому вопросу вызывали? – Юрий никак не мог взять в толк, по какому такому важному делу придётся ехать, только в начале недели на планёрке все дела были распределены и командировок на этой неделе не планировалось.
- Вот от руководства пришла телефонограмма о проведении выездного заседания в дальнем районном центре. Ты понимаешь, сам я немного приболел, и придётся тебе ехать.
Ситуацию с комплектацией в области ты хорошо знаешь. И знаю, не подведёшь! А ехать надо завтра...
- А на какой машине? У меня своя старая, а путь неблизкий, - сделал попытку как-то обозначить проблему транспорта инженер.
- Ничего поедешь на своей. Даю день на подготовку. Начальник гаража поможет с бензином. Давай езжай домой, готовься к поездке, - кивнул ему напутственно.
Закупив кой-какие мелочи, ближе к обеду приехал домой. Путь обычно занимал менее часа, жил то за городом, километрах в пятнадцати. Дома была только мать и двое своих малолетних ребятишек. Старшему в школу надо будет идти на следующий год. Мать с тревогой вышла на крыльцо, когда ещё он ставил машину в гараж.
Немного погодя, осторожно спросила: Не случилось ли чего, что так рано с работы вернулся?
Вопрос матери был безобидный, но почему-то вызвал досаду.
- Ничего не случилось! Завтра случиться! Ехать надо будет в метель на край области.
И сразу почувствовал, - что зря так сказал. Мать суматошно засуетилась и зачем-то полезла на чердак дома. Оттуда она достала старые валенки и почти новую фуфайку и принесла в хату.
- Вот оденешь в дорогу. А то в твоих ботиночках и курточке холодно будет.
- И как я в таких больших валенках на педали газа и тормоза нажимать буду? Ты не подскажешь? А на трибуну заседания как в таком виде выйду? А там будет большое начальство из области и из районов, а ты знаешь как они одеваются? – начал отбиваться от материнской заботы Юрий.
- Хорошо, ладно, езжай в чём хочешь. Но на всякий случай я эти вещи в машину положу. Знаешь, с морозом шутки плохи.
Разложив годовые отчёты, Юрий начал готовиться основательно к областному совещанию.
На следующий день по бетонке, переметаемой снежными вихрями, лихо мчалась машина главного механика. Дополнительно начальник откомандировал с ним экономиста Алексея. Так, на всякий случай, если вопросы начнут задавать. Путь был неблизкий, более ста километров. Но двигатель работал исправно.
Приехав в райцентр, где планировалось совещание, Юрий поставил машину около Дворца культуры. Войдя в фойе, поздоровались с прибывшими ранее.
- Да, здесь не Ташкент! – зайдя в зал, ухмыльнулся один из руководителей области.
– Но ничего районы наши аграрные, люди там ко всему привыкшие,- добавил кто-то из администрации принимающего района.
По всему было видно, что зал не топили зимой в целях экономии более месяца. И теперь протопив за день до совещания, зал не удалось прогреть.
Перед началом совещания всех предупредили, чтобы не раздевались и сидели в одежде. Главный, одетый в белый бараний тулуп, величаво восседал около микрофона.
Невзирая на стылые стены и стылый пол регламент совещания не сократили. А прения даже затянулись больше запланированного. Каждый из выступающих стремился показать большую работу, проводимую ими в своих районах.
После пяти часов заседания подведение итогов закончилось в жарко натопленной столовой. Здесь руководством принимающего района был накрыт стол с обильными закусками и богатой выпивкой. Стол ломился от припасов.
Юрий ещё в зале заседаний занёс в блокнот несколько стихотворных строк. Там задавался вопрос, зачем сотни вёрст ехали в стужу, чтобы так долго мёрзнуть во Дворце. А так как был за рулём сам, то выпивать и не планировал. Теперь достав блокнотик, сидя за столом, записывал всё новые и новые строки.
После третьей рюмки прозрачного напитка все раскраснелись и завязались многочисленные разговоры. Зал столовой гудел от множества голосов.
Видя как главный механик Агроснаба что–то пишет и пишет себе в блокнот, вместо того чтобы выпивать, сидевший рядом с ним зам. главы принимающего района поинтересовался:
- Не количество ли выпитого за каждым Вы записываете? -
- Да, нет! Успокойтесь! Это я стихи о земельных паях дописываю.
- А прочитать всем слабо будет? Ну что мне объявлять тебя? Или побоишься?
- Да объявляйте! Да не побоюсь! - не отступил поэт.
Зам. главы встал, и обойдя длинный стол, наклонился к уху главы района и начал, жестикулируя, что-то объяснять. Тот, выслушав, утвердительно кивнул головой.
- Слово предоставляется поэту-аграрию, написавшему поэму о земельных паях и о нашем заседании, - перекрикивая голоса всех, объявил зам. главы принимающего гостей района.
Зал затих, все смолкли в ожидании. Сделав небольшое вступление, Юрий начал читать строки о том, как сотни вёрст сквозь буран пробивались, как мёрзли в зале несколько часов, и вот, наконец, оттаяли душою. И далее прочёл строки о земельных паях:
"Гремели страшные бои:
За каждый взгорок, за болотце.
А нынче всяким инородцам
Мы продаём свои паи.
О Русь! – Твои сыны и дочери,
Что пели о тебе любя,
Как по команде, встали в очередь,
Чтоб распродать скорей тебя…
И, чуя горечь и тревогу
Чтоб успокоилась душа,
То пьём, то бьём поклоны Богу…" *
Строки стихотворения нашли отклик у многих, аплодисменты были бурными.
Но Главный как–то скособочился и криво передёрнулся. Видно и его эта тема самого касалась и он тоже уже успел выгодно "пристроить" свои ваучеры.
Подозвав своего порученца, он наклонившись, что-то стал шептать тому на ухо. Тот, соглашаясь с ним, послушно закивал головой. Вскоре порученец незаметно выскользнул из столовой.
Торжество ещё долго продолжалось. Но вот наконец-то все начали дружно подниматься, после того как встало начальство.
- Ну, что Алексей? Поехали домой? А то ведь дело к ночи, - обратился главный механик к экономисту, который уже малость раскраснелся.
Ветер к ночи стих. Стали видны звезды. Бледная луна едва пробивалась сквозь мглистые облака.
Мороз крепчал, это определялось не только по хрусткому скрипу снега, но и светящийся термометр на здании администрации показывал большое понижение температуры.
Машина быстро завелась, несмотря на несколько часов стоянки на зверском морозе.
- Давай первыми отъедем. А то у остальных машины помощнее, да и поновее будут, - подал совет–просьбу экономист.
- Не спорю, - вперёд, в путь! – весело крикнул Юрий, первым с лихим разворотом уходя от Дворца культуры.
- Ничего, - далеко не уедет, - наклоняясь к Главному, хихикнул порученец. Стоящий невдалеке зам. главы дальнего района даже помрачнел, почувствовав что-то зловещее в словах известного прихвостня. Ходили слухи, что тот готов на всякую пакость, лишь бы угодить начальству.
Отъехав прилично от райцентра, Юрий почувствовал, как двигатель начал стучать. Машина остановилась.
Выйдя из машины и подняв капот, главный механик стал копаться в двигателе.
- Ну, что приехали? – озабоченно подал голос молодой экономист Алексей.
- Бензин наверное попался некачественный, - высказал он свою версию поломки.
- Да, ну? Сюда ехали был качественный, а обратно что некачественным стал? Ладно, сиди в машине! Я буду голосовать, должны выручить свои, они же все сзади едут, - и вышел на средину дороги.
И верно через несколько минут к ним стала быстро приближаться большая чёрная машина Главного.
Юрий, отбросив всякую степенность, начал усиленно махать руками, пытаясь её остановить. И правда она притормозила около терпящих бедствие.
С шуршанием опустилось стекло у машины справа, и из окна высунулась красная физиономия Главного.
Ухмыляясь с ехидцей, тот крикнул: «По-э-э-э-т! Уйди с дороги!».
После чего машина резко набрав скорость, проскочила мимо, оставляя за собой завихрения. Юрию даже пришлось уклониться от проскочившей мимо машины.
"Ничего! Другие не такие, - остановятся!" – успокаивал себя главный механик. Но неприятный осадок в душе остался.
И вот следом показалась целая кавалькада чёрных машин, следующих за Главным.
Но как бы усиленно не махал им руками поэт на дороге, они, как сговорившись, слегка притормаживали и некоторые и почти совсем останавливались, но потом видимому по распоряжению начальства, сидящего в кабине, водители прибавляли газу. И ни одна из машин не остановилась хотя бы для того, чтобы выяснить, что произошло и нужна ли помощь.
Все "поддержали" почин Главного, проявляя с ним единение.
Больше на дороге света фар машин не было видно.
«Машин до утра ждать не стоит. В кабине без отопления на тридцатиградусном морозе до утра не высидишь, замёрзнешь», - пошли мрачные мысли. Покопавшись еще с четверть часа в двигателе, главный механик понял, что поломка серьезная и самим отсюда не выбраться.
Хотя Юрий был лиричен как поэт, но также был и отчаянно смел. Ещё в молодости летал на истребителе «Миге", и теперь не собирался сдаваться. Поэтому немного поразмыслив, быстро открыл багажник, принёс свёрток, в котором лежали большие серые валенки и зелёная ватная куртка. Сунув свёрток экономисту, пояснив:
- Давай одевайся по погоде, чай не май месяц. А то ты свои интеллигентные пальцы на руках и ногах по отморозишь. И не вздумай протестовать. Я сам-то больше привыкший к морозу, живу ведь за городом. Да и в армии на учениях тоже приходилось попадать зимой в переделки...
Лёха спорить не собирался и быстро снял свои модные слабо утеплённые ботинки на ватине.
- О! Ты даже носки шерстяные не одел! Рисковый парень!
– Я думал у тебя печка в кабине будет исправно работать, - оправдывал тот свою непредусмотрительность.
- Будет тебе печка, - колёса жечь начнём, – пояснил водитель незадачливому пассажиру. И взяв накидной ключ, принялся откручивать переднее колесо.
- Юр, а зачем ты колесо откручиваешь, запаска ведь есть?
- На запаске совсем новая резина поставлена, жалко будет. Её в последнюю очередь спалим.
Вскоре посредине дороги было положено колесо от машины, а сверху запасная покрышка.
Первые несколько попыток набрать бензин из бака для разжигания костра оказались неудачными. Сама процедура получения бензина была неприятная. Губы на таком сильном морозе основательно прилипали к резиновой трубке... Но после нескольких попыток полведра бензина всё-таки было перелито.
Положив на колесо ветошь, предварительно смоченную в бензине и отойдя подальше, механик бросил горящую паклю в центр. Яркая вспышка осветила окрестность.
- Теперь нас и со спутника заметить смогут! – успокоил он экономиста, который уже основательно замёрз и начинал весь подрагивать.
- Ты выйди, побегай около машины, согрейся. А то до утра не выдержишь. Столб смрадного чёрного дыма начал подниматься вертикально вверх, почти касаясь облаков.
- Теперь сверху нас далеко видно будет, жаль вблизи никто не замечает,- почему–то тихо, уже не обращаясь к товарищу по несчастью, высказал он свою затаённую мысль. - Но будем светить, ... - возможно, заметят, - оптимистично заметил поэт.
Время как будто замерло, как застыло, скованное жестким морозом. Даже снег приобрел какое-то новое свойство и стал как-то по-иному скрипеть под ногами. Костёр набирал силу, и от него стало исходить тепло так, что нельзя было близко приблизиться к огню.
- А если все шины сгорят, что делать будем? – поинтересовался экономист, основательно продрогший на морозе даже в валенках и ватной куртке.
- Пойдём до города! Не замерзать же в степи …,- и не сдержавшись выругался. – Ну, а теперь бегаем, бегаем около костра, - греемся!
Со стороны картина выглядела впечатляющей. Среди пустынного поля горели шины от машины, и чёрный смрадный дым повисал над полем.
Чадящее пламя уходило вверх, цепляясь за облака. А вокруг костра быстро, семенящей походкой то в одну, то в другую сторону двигались две тёмные фигуры.
-Алексей! А тебя кто ни будь ждёт дома? – спросил вдруг погрустневшим голосом главный механик, видно вспомнив своих детишек и молодую жену.
- Никто меня не ждет, родителей у меня нет, и жены нет. А ты пой и о жене, и о детях, и о кольце обручальном, - стараясь позлить оптимиста–поэта экономист. Он во всём происходящем считал виновным сидевшего за рулём.
Когда к костру стояли лицом, мороз со спины пробирал до костей.
Прошло около часа, как зажгли костёр. Неожиданно вдали блеснули в темноте фары ещё одной машины.
- Хоть бы эта остановилась, хоть бы эта остановилась, - молитвенно заламывая руки, многократно повторял как заклинание экономист.
Юрий вышел на средину дороги с твёрдым решением любой ценой не пропустить машину. Он понимал, что в поле на таком морозе реально замёрзнуть можно. Не доезжая до них метров двадцать, машина остановилась.
Из неё вышел высокий стройный мужчина в кожаном меховом пальто. Подойдя к горящему костру, он пригласил потерпевших в свою машину. Оказалось, что это зам. главы одного из районов, и ему надо было ехать совершенно в противоположном направлении.
В машине зам. главы пояснил: - Да мы уже отъехали километров двадцать к себе домой, да вот мой Максим вспомнил, - и он указал на водителя, - что около вашей машины после чтения стихов крутился сначала порученец главного, а потом его водитель и зачем-то они открывали крышку бензобака.
-Возможно, ему показалось, что они что-то подсыпали в бензин, - но это его догадки. Хотя он служил в погранвойсках, в наблюдательности ему не откажешь. Вот пришлось вернуться назад, - проверить. А ведь мимо вас тридцать машин проехало, и что никто остановился и даже не спросили, что произошло?
- Знаете, никто! - с горечью признался поэт.
- Так. Ты сколько колёс сжёг? Четыре осталось? А то бросать машину в поле жалко. День простоит, раскурочить могут.
- Пока сожгли только одно колесо и покрышку. Дай Бог Вам здоровья, что подъехали. А у меня ещё запаска есть, я её мигом поставлю, - обрадованно пояснил Юрий.
- Давай поторапливайся. Мы вас до областного центра дотащим. И оставим машину на вашем Агроснабе. А нам самим к рассвету надо вернуться, а это почти двойной путь. За нас домашние тоже будут беспокоиться. Да и сегодня на работу надо будет идти, - и он мельком взглянул на большие часы на левой руке.
Водитель подъехавшей машины помог поставить запасное колесо и привязать трос для буксировки. Но машина так и не завелась. И её пришлось тащить на тросу до города.
Экономист Алексей остался сидеть в тепле в машине зам. главы района. А Юрию пришлось больше сотни километров дрейфовать в неотапливаемой машине на неисправном транспорте. Судьба в очередной раз испытывала его на прочность.
Только через несколько часов добрались до организации. Сонный сторож никак не мог взять в толк, кто бы мог в такую рань приволочь на тросу машину главного механика.
Поставив машину посреди двора, зашли в кабинет Юрия.
- Тебе бы согреться не помешало. И нам согрей–ка чайку, - увидев чайник на холодильнике, попросил он Юрия, - мы тоже по чашечке выпьем, - кивнул на водителя. И минуту погодя послал водителя принести что-нибудь для посиневшего от холода поэта.
-Мне самому нравились в юности стихи Есенина, Блока, Лермонтова, Пушкина, - начал рассказывать о своей жизни спаситель, - да и сам я писал стихи до третьего курса, когда учился в сельхоз академии, только немного раньше тебя, - пояснил он главному механику.
- Ну, давай согревайся, а то мне в одиннадцать утра у нас на совещании надо быть. А путь - то нам теперь предстоит неблизкий, - и тепло попрощавшись, вышел из здания.
Юрий тоже сам вышел к воротам и долго признательно махал рукой им вослед. - Редкой души человек! Помог в трудную минуту! Всех тебе благ! – с комом в горле шептал поэт.
- А мы ещё выйдем на дорогу. Это я Вам ещё обещаю, - сбрасывая боль от пережитого стресса и от горечи неоднозначной оценки своего творчества, почти кричал Юрий.
Возможно, в первую очередь, он обращался к Главному, хамовито крикнувшему ему
из кабины: Поэт! Уйди с дороги!
*стихи Юрия Асмолова "О меже"