Когда Фридрих Ницше и Вячеслав Иванов говорили о греческом боге Дионисе, в первую очередь выделяли в этом покровителе всего, что связано с виноградом и его главным производным – вином, - чрезмерность опьяняющего выхода за пределы разумной меры трезвой повседневности.
В понимании Ницше и Иванова, будучи носителем мощи превозможения границ трезвой разумности, природа дионисического насквозь пропитана алкогольными парами, из-под воздействия которых она никогда не пробуждается.
Собственно, об этом говорит и ритуальная практика культа бога Диониса, помимо прочего включавшая многодневные возлияния вина.
По справке из Википедии, «состояние человека, характеризующееся продолжительным (более суток) употреблением алкогольных напитков и сопровождающееся сильной алкогольной интоксикацией» называется «запоем», по отношению к которому Дионис также оказывается покровителем.
Вообще, физиологически запой включен в диалектический цикл, который имеет две фазы.
Первую можно назвать фазой запойного оптимизма, в своей химически индуцированной эйфории изнутри выглядящей как возвышение и подъем, но на деле являющейся падением и схождением.
Однажды по разным причинам нисходящая фаза запойного оптимизма упирается в предел, в которой содержание жизни достигает минимума.
На полюсе минимизации жизни запивший являет подобие трупа, поскольку все его физиологические отправления редуцированы до обращения модуса избыточного включения различных ресурсов в модус их избыточного исключения, происходящего, как правило, над унитазом.
И все же в длящейся день-другой лежке трупом зачинается вторая фаза, что в постзапойном оптимизме восхождения представляет своего рода воскресение из мертвых.
В итоге дионисический алкаш на собственном опыте убеждается, что Христос воскрес.