До службы на флоте Андрей работал в Калининграде, на судостроительном заводе «Янтарь». Строил корабли для ВМФ.
Служить попал на подводный крейсер проекта 667 БДРМ. Достойное продолжение пути для судостроителя.
Возвращается экипаж из командировки. Переподготовка в светлом городе Палдиски, в учебном центре, завершилась. В гостях хорошо, а в родной базе – привычнее. В Мурманске с поезда перешли верхним переходом через пути на Морской вокзал. Погрузились на маленький пассажирский пароходик и двинулись по Кольскому заливу в Гаджиево. Зашли в Североморск, забрали футбольную команду, игравшую на первенство флота.
Электрик Саня, лучший корефан, зовёт:
- Пойдём-ка, покурим-ка… на палубе развеемся.
Вышли наверх. Глубоко вдохнули воздухом Баренцева моря. У каждого моря свой цвет и особенный запах. Баренцуха – тёмно-серая. Ни одного намёка на оттенки южных морей. Ничего лишнего. Строгие картины, тёмные сопки со стальным налётом, без пошлого глянца. Чёткий, величавый, аскетичный пейзаж: прочные камни, крутые утёсы, как и жители этого края, которых есть, за что уважать. Здесь, на краю земли, за Полярным Кру;гом люди трудятся и Родине служат. В награду за тёмную ретушь иногда по небу высыпается ярким разноцветьем Северное сияние. Неуловимо размашисто трепещется по небосводу космических цветов флагом. Или после длинной полярной ночи мутный диск солнца вылезает на несколько минут порадовать красными лучами при восходе и синхронном заходе.
Два друга, два моряка, стояли на палубе морского трамвая, широко расставив ноги, в чёрных бушлатах, бескозырки на затылке, чубы на ветру развиваются. Небольшая зыбь, не больше одного балла, но низкий борт морского муравья слегка качает. Молчаливый дружеский перекур, не спеша дымят на лёгком бризе. Наблюдают за скалистыми берегами. Вдыхают морской воздух, наполненный ионами, фосфором погибших моллюсков – странная капельно-воздушная смесь над заливом, намешанная с дизелем и металлом. Со стороны смотрятся два матроса брутально, гармонично вписываются в северный морской пейзаж.
Андрей наблюдает за надводным монстром серого цвета, выкрашенным родной шаровой краской. Вскидывает голову. Видит здоровенные, надраенные латунные буквы МИТРОФАН МОСКАЛЕНКО.
В груди заклокотало! Большой Десантный Корабль проекта 1174 (БДК) знаком не понаслышке:
- Сань, я эту железяку вот этими руками строил!
- Да ну нафиг! Не верю!
- Вон там находится рубка. Здесь – док-камера, грузовой трюм, дальше ангар для четырёх вертолётов.
Приятно было встретить БДК, в который вложил собственные силы и душу. В такой момент сентиментальный не каждый поймёт порывы судостроителя.
Ребята всё не верили, что Андрей такого красавца строил. ПСЗ (Прибалтийский Судостроительный Завод) «Янтарь», в прошлом “Шихау”, располагался в пределах города Калининграда, близ бывшего района Кенигсберга Шпандин. Завод был, как маленький город, с улицами и проспектом.
В Гаджиево экипаж ждал другой херувим творения технического прогресса. Раскрасавец, построенный в Северодвинске – ракетный подводный крейсер стратегического назначения «Верхотурье».
Корабль приняли через две недели.
Вскоре случился молдавский заплыв в холодных Кольских водах.
В отделении Андрея машинистов—трюмных служили два двоюродных брата, молдаване Сергей Иванович и Сергей Петрович.
Принимали воду с берега. А делалось это обыкновенно ночью. Конец лета. По жребию выпало Андрею и братьям. Приняли большую часть, осталось только в 10-м последние две цистерны заполнить. Открыли аварийный люк. Вылезли наверх. Осадка кормы ниже ватерлинии, аж оголился корпус, поросший тиной и ракушками. Погода стояла пасмурная и прохладная. Все в ватниках. Одному из братьев взбледнуло полнолунием точно в гипоталамус. Гениальная мысль на грани идиотизма посетила светлой ночью в полярный день — набрать забортной водицы зачем-то.
Не иначе испить и в молдавского тюленя превратиться. Взял он какую-то банку консервную и на корточках начал спускаться, благо в корме обводы корпуса более пологие. Потихоньку сползает, до воды всё дотянуться не может. Ещё чуть-чуть — не может, ещё — никак. Добрался до тины, и здесь он поехал вниз, как на саночках с горочки. Схватить его не успели, и верёвок под рукой не было. Чтобы не поднимать шум «человек за бортом!» и не получить клеймо «самоубийц-членовредителей», пришлось молдавскому тюленю плыть целых 50 метров! Сухой братишка бежал по ракетной палубе, пока мокрый плескался в ватнике вдоль борта. Заплыв закончился удачно, никто не утонул. Через люк 10-го обратно спустились сушить пловца-молдаванина.
Вот и задумаешься: как только матрос перестаёт думать о водке и о том, где её найти, так сразу попадает в опасную историю на грани жизни и смерти.