Есть такие преподаватели, к которым даже самые трудолюбивые студенты ходят с большой неохотой. Этого мы звали Мистер Скука. Высшая математика и так штука довольно сложная для понимания, а профессор ещё и ухитрялся рассказывать столь нудно, что, если верить слухам, даже прибывшая с проверкой комиссия, в полном составе, на открытом уроке, ухитрилась заснуть. Мне пришлось вдвое тяжелее, поскольку на лекцию явился один. Все, как нормальные люди, после вчерашней вечеринки, отсыпались в общежитии, а я себе такого позволить не мог. Так вышло, что мой отец — ректор этого института, и никто не верил, что поступил самостоятельно и честно. Единственно, взятки платить не пришлось, ну, кто посмеет потребовать? И чтобы доказать, что я не верблюд, приходиться учиться, причём, на отлично. А поскольку, увы, не из тех гениев, способных за ночь перед экзаменом все билеты выучить, приходится посещать абсолютно все лекции, писать и сдавать курсовые, контрольные, самому. Гулять некогда. Ну, ничего, жизнь штука длинная, пять лет помучаюсь, а там можно и оторваться по полной. Чай не сутками работать придётся. Но, сегодня, пока что, испытывал просто адские терзания и муки, глаза слипаются, приходится щипать себя. На всякий случай ещё и диктофон в телефоне включил, чтобы записать лекцию и после повторно прослушать. Думал, не доживу, и тут в дверь постучали, створка распахнулась и впорхнула девица красоты неописуемой. Белые, как снег волосы, собранные в два хвоста, кожа, покрытая золотистым загаром, правильные черты лица, огромные голубые глаза, пухлые, вечно улыбающиеся губки, белый жемчуг зубов, длинная лебяжья шея, полная грудь, стройное, в меру подкаченное тело, стройные ножки. Облачена в спортивный чёрный топ, заканчивавшийся под грудью, без воротника и рукавов, такого же цвета шортики и беговые кроссовки. Профессор так и застыл с открытым ртом, позабыв, о чем говорил.
— Дочка, ты как тут, какими судьбами? — пролепетала он.
— Будто ты не знаешь, как это случается, обычно, — девушка подмигнула, — повторяю судьбу своей матушки, видимо.
— И у нас не будет времени поговорить? — Мистер Скука поник. — Я ведь тебя, в последний раз, ещё вот такой видел, чуть больше ладони, в колыбели. А дальше лишь образы во сне.
— Я бы тоже хотела о стольком рассказать, мама, кстати, привет передавала, — незнакомка печально вздохнула, — но у нас лишь пять минут на все. Эй, парень, нет желания немного отдохнуть от науки, развеяться?
Кроме меня в аудитории никого не было, заозирался. Не то, чтобы я не нравился девушкам, но, с подобным предложением, ещё не обращались, да и красотка не выглядела, как распутница. С другой стороны, внешность обманчива.
— Хочу предупредить, — Мистер Скука кашлянул, — некоторые ответы могут изменить жизнь полностью. Я, в своё время, сказал «да», пережил лучшие пять лет своей жизни, совершил много достойного, а потом, вмешались вселенские законы, украли мое счастье, и теперь лишь воспоминания и сны, не позволяют покончить с собой. Просто доживаю отпущенные годы. Ты не обязан повторять этой судьбы. И вообще, никому и ничего не должен. В конце концов, за четырнадцать лет, могли бы уже научиться решать свои проблемы самостоятельно, не призывая никого со стороны.
— Есть такие вещи, с которыми может справиться лишь подходящий для этого человек, — незнакомка пожала плечами, — не знаю, почему так, но, в твою комнату никто не может войти, наталкиваются на барьер, пророчица сказала прямо, без обычных для её коллег фокусов, что нужен сын Адама и никто иной. И найду его на прежнем месте, что и в прошлый раз, и стану наградой за труды.
Я окончательно перестал что-либо понимать, несколько раз ущипнул себя, но девица и не думала исчезать.
— Полагаю, несколько минут, могу себе позволить отдохнуть, — профессор опустился на стул, — молодой человек, не заставляйте мою дочь ждать, ей нельзя задерживаться, иначе, никто толком не знает, что случится, но обязательно дурное. Желаю удачи. И ещё, не позволяй называть ваших детей, у их семейства довольно странный вкус. Я не настоял, чтобы не получить по шее и теперь жалею.
— И как же вас зовут, — спросил я, поднимаясь.
— *Кабестан, — пояснила красотка, — как в известной песенке: — «Леди Кабестан, ваш так тонок стан».
— Действительно, странно, хотя и звучно, — согласился я, — и за какие грехи вас так обозвали?
— Дочери из моего рода очень сильны, не смотри на внешность, — девушка подмигнула, — а теперь, вот моя рука, приготовься, делаем большой шаг.
Я послушался, двигался, как сомнамбула, сам не понимая, зачем иди неизвестно с кем, непонятно куда. Больше всего походило на начало фантастической сказки или кинофильма. Сделали шаг, но вместо коридора, оказались в полях, ноги погрузились в траву. Кабестан, неведомо когда, ухитрилась переодеться, в длинное голубое платье, с подолом почти до земли, белый плащ с капюшоном, перчатки без пальцев, сапожки, на перевязи висел длинный кинжал.
— Кажется, я, все-таки заснул, — я похлопал себя по щекам, но, ничего не изменилось. Вверху голубое небо с ярким солнышком, куда не кинь взор, поля, и рядом потрясающе красивая девица, спрыгнувшая с картинки книжки в стиле фэнтези. Даже, вроде как, симпатичнее, чем прежде.
— Тебе помочь? — уточнила Кабестан. — Только предупреждаю, у меня ручка тяжелая, можешь не досчитаться зубов, и самой челюсти.
— Не надо, я ещё немного посплю, — я сглотнул, — в конце концов, что угодно лучше, чем лекция. Итак, я какой-то избранный и должен спасти ваш мир от зла?
— Не болтай глупости, никаких избранных не бывает, — собеседница хмыкнула, — и с любым злом сами справимся. Проблема несколько серьезнее. Сломались главные часы на белой башне, а починить некому. Три тысячи лет назад, один волшебник, беспокоясь за природу, наложил особое заклятье и никто из живущих , не может заниматься науками, изобретать или изготовлять нечто совершенно новое. Пользуясь вашими терминами, скажу, остались в каменном веке навсегда, если бы не возможность, раз в пятнадцать лет, приглашать из параллельного мира какого-то одного специалиста. Вы и продвигаете нашу цивилизацию, но медленно, у нас тут очень раннее средневековье. К сожалению, есть ещё правило, отсюда ничего нельзя уносить, ни золота, ни драгоценных камней, ни артефактов, потому, в качестве платы за услуги, жертвуем своим женщинами из определенного рода. И ты не сможешь остаться надолго, нас спасает лишь разница во временном потоке, шесть лет здесь, ровняется шести минутам на твоей родине. Достаточно, чтобы починить часы. А потом, тебя выбросит обратно.
— Примитивную вещь, я, возможно, и исправлю, — я почесал затылок, — хотя, и не являюсь часовщиком. Наверное, не сложнее, чем самолеты проектировать, моя специальность, кстати. А насчёт жертвы, могу с тобой целоваться, говорить комплименты, укладывать на циновку и все в том же духе?
— Да, — спутница скривилась, — только дай немного времени привыкнуть. Можно всю жизнь к чему-то готовиться, а потом, все одно трудно. Маме потребовался месяц, чтобы свыкнуться с мыслью, хотя, папа был не уродцем, довольно вежлив, умён и даже с чувством юмора.
*Кабестан (cabestan) — лебёдка с вертикальным барабаном, использующаяся для передвижения судна, баржи, грузов, подтягивания судов к берегу, подъёма якорей и тому подобное, в морском деле также шпиль — механизм для передвижения груза, состоящий из вертикального вала, на который при вращении наматывается цепь или канат, прикреплённый другим концом к передвигаемому грузу, например, якорю. Кабестан представляет собой вертикальный ворот, и является разновидностью лебёдки с барабаном, насаженным на вертикальный вал. Кабестан в основном используется в судоходстве для подтягивания речных судов у причалов, выбирания судовых якорей и подобных целей.
— Трудно поверить в это, — я кашлянул, — честно говоря, думал, ему не меньше пятидесяти, но, пять лет у вас, плюс пятнадцать дома, около сорока выходит, всего лишь.
- Горе старит весьма, - вздохнула девушка.
Я поднес руку к глазам, чтобы почесаться и обнаружил, что сам сменил костюм, осмотрел себя, походил на ремесленника из учебников истории или кого-то в этом роде. Н-да, обычные попаданцы предпочитают становиться рыцарями или магами, а тут… С другой стороны, риск минимален, драться ни с кем не надо, злые чародеи и демоны не угрожают. Попутешествовал немного, в романтической обстановке, помог людям, починив какие-то там часы, покрутил шуры – муры с очаровательной девушкой, которая и отказать не вправе, возможно, заделал ей ребенка и обратно, совершенно не боясь алиментов. Шесть лет отдыха от института, родительской опеки и много чего ещё. Не то, чтобы очень напрягала, но хоть побуду настоящим студентом. Как положено, с вечеринками, алкоголем, драками, интрижкой, а после, опять в постники и праведники, шесть лет достаточно, чтобы гульба приелась. Единственно, грубо приставать к красавице нельзя, это просто подло, цветочки, вздохи, под луной, подарочки милые. Чтобы пилюля для бедняжки стала сладкой. Пусть запомнит истинным джентльменом, прекрасным возлюбленным, а не наглым насильником, воспользовавшимся ситуацией и безвыходным положением.
- У вас здесь принято цветы срывать и дарить? – уточнил я.
- Ни в коем случае, это считается убийством, - ужаснулась Кабестан, - все растения живые, чувствуют, в том числе и боль, говорят, даже кричат, беззвучно, причем, пока не окажутся, полностью пережеваны и съедены.
- Хорошо, что спросил, - я вытер несуществующий пот, - у нас сейчас так же модно дарить цветы в горшках, чтобы протянули подольше. Сделаем так, видишь вон тот, голубенький, с желтой сердцевиной? Так, чуть не забыл, нет какого-нибудь языка цветов, условных обозначений, чтобы не вышло, что пытаясь порадовать, пробужу ярость?
- Вроде не слышала о таком, - собеседница растерялась.
- В таком случае, я дарю тебе этот цветок, пусть выразит, своим ароматом, все восхищение, что испытываю, глядя на тебя, - я поклонился.
- Это так мило, - девушка улыбнулась, - надо как-то отметить, чтобы отличать от других.
Кабестан приблизилась, вытащила платок и осторожно обвязала его вокруг цветочка, поклонилась низко и вернулась обратно.
- Наверное, должна как-то отблагодарить, - начала собеседница.
- Это я твой должник до конца своей жизни, - возразил я с улыбкой, - сменить скучную лекцию на путешествие, это настоящее счастье, отпуск и все такое. Вспомни своего отца, надеюсь провести шесть лучших лет. Кстати, а какие-нибудь инструменты раздобыть можно, не знаю, молоток, гвозди, клещи, стамеску?
- Я не знаю таких слов, - Кабестан смутилась, - они же из запретных, даже если услышу, испарятся из памяти. Возможно, что-то хранится в одном из проклятых храмов, защищенных антимагическими чарами, но и там никто не смеет пользоваться.
- А чем чинить тогда? – я нахмурился.
- Не знаю, Ремонтник же ты, - девушка подмигнула, - изготовишь, изобретешь или заменишь чем иным.
- Ладно, разберемся, - я решил не ломать себе голову заранее, - когда дойдем до места. А тот волшебник, что пошалил, несколько столетий назад, он не из гремлинов? Слышал, эти существа ненавидят механизмы.
- Ты шути, да осторожно, - спутница поднесла палец к губам, - чародей все ещё жив, между прочим. И гремлины – его верные слуги, с которыми придется обязательно столкнуться. И по этой причине, в моем роду все такие сильные, чтобы могли защитить своего протеже. В том числе и от слуг колдуна.
А вот эта информация мне не понравилась вовсе. Какому сумасшедшему экологу понравится чужак, который помогает чинить запретное? Может, и не убьют, конечно, но проблемы создать способны. Значит, не совсем мирные приключения. Ну, и ладно, что поделаешь, никуда не денешься, взялся за гуж, так не говори, что не дюж. Все зависит от того, какого рода приключения будут, оказался ли я в личном «Властелине Колец», со схватками с монстрами хищными, гибелью соратников и звоном мечей, или нечто волшебно – милое, для развлечения малых деток.
- Что, уже не так рад? – уточнила красавица.
- Пока ещё рано о чем-то судить, - я облизал губы, - все зависит от того, чего, обычно, делает ваш маг с Ремонтниками, коли попадутся под горячую руку.
- Только чары, превращает во что-то, не способное чинить, - «обрадовала» защитница, - с начала истории ещё ни кто не погиб, не стал инвалидом. К тому же, при возвращении домой, чары исчезают, таковы правила.
Я подумал, было бы неплохо обзавестись каким-то оружием, один ножик на двоих, как-то несерьезно. Конечно, о мечах, щитах и копьях мечтать не приходилось, да и пользоваться ими не умею совсем, но хоть нечто примитивное.
— Послушай, у тебя есть веревка? — обратился я к спутнице.
— Собираешься меня связать и сбежать? — девушка улыбнулась. — Имей в виду, в нашем мире все, что сделано руками, стоит баснословно дорого. И колдовать умеют немногие. Так что дам, но используй мудро.
Спутница открыла кошель на поясе и начала вытягивать старый и ветхий канатик, как фокусник из шляпы. Не самая стоящая вещь, да и оборваться может, в любой момент, однако. В моей ситуации все подойдет. Жаль, я не умею веревки делать, надо будет попробовать как-нибудь. И интернета нет, чтобы подсмотреть, да и телефон остался в другом костюме. В общем, нагнулся, подобрал подходящий камень, привязал его тщательно к концу каната.
— И что это такое? — спросила Кабестан.
— Простенькая такая «головоломка», — я подмигнул, — я, конечно, никакой не ниндзя, но если имеется противник так же плохо обученный, а вас тут, раз ничего не умеют изготовлять, то и использовать не в состоянии, не слышали об оружии, а коли так, раскручиваешь и хрясь камешком между глаз, враг сразу и отстаёт, при удачном раскладе, навсегда. Будь мы в лесу, подобрал дубину, ну, её-то вы должны знать, поскольку, делать ничего не нужно, махнул, стукнул, и недруга нет. И, только что умная мысль в дурную голову пришла, твой ножик острый?
— Поскольку мы из рода тех, кто приводит Ремонтников, соответственно, считаемся не самыми бедными, можем себе позволить мага, накладывающего сохраняющие чары, — пояснила подруга, — потому и одежда не изнашивается, и оружие не ржавеет, да не тупиться, и другие предметы в порядке, и чистоту тела блюдём. Обязаны выглядеть идеально, чтобы быть желанными. У остальных, как повезёт.
— Плохо, когда желание сделать что-то правильно и защитить природу, выливаются в общие страдания, — я покачал головой, — со стороны волшебника было бы честнее превратить вас всех в самых обыкновенных обезьян, которым цивилизация даром не нужна, чем так ограничивать.
— Он и такое хотел, но сообщество магов не дало, — собеседница вздохнула, — если с первым заклятье — проклятьем не справились, не успели помешать, то дальнейшие потуги пресекли. Чародеям так же нужна прислуга, друзья, собеседники, члены семьи. А представь, во что превратиться их жизнь, если останутся одни. Магов же не так много, способных отразить сильное заклинание, может, несколько тысяч на всю планету. И не все особи женского пола способны принести детей, в силу возраста или пристрастия к определенным зельям, полно шансов окончательно выродиться и исчезнуть. Волшебники живут долго, но не вечно. Не говорю уже о таких мелочах, что эксперименты интереснее проводить на человеках, и демонам в жертву приносить их же. А ведь уже третье поколение зачарованных, родившееся обезьянами, не получится расколдовать в принципе, что не делай, останутся макаками. По этой причине людей и сохранили.