Шиноремонт

               

     Васька, теперь, конечно, уже не Васька, а Василий Маркович, работал в вечернюю смену, с четырёх дня до двенадцати ночи. В двенадцать смена кончалась и арендованный заводом автобус ПАЗик развозил рабочих по домам. Завод был маленький, списочный состав всего около восьмидесяти человек, находился за чертой города возле товарной железнодорожной станции. К заводу ходил и маршрутный автобус, но последний его рейс приходился на одиннадцать вечера. Поэтому в случае, если арендный автобус не приходил, а такое несколько раз бывало, то рабочим смены приходилось шагать километров пять до остановки одиннадцатого автобуса, который курсировал до часу ночи. Идти приходилось чистым полем, потом пересечь автодорогу, потом опять полем, а уж затем начинались одноэтажные частные домики  Второго Павлодара - так назывался этот частный сектор, в котором проживали, в основном, железнодорожники и находилась железнодорожная станция Павлодар-2. Беда, если опоздаешь и на этот маршрутный автобус. Оставалось только петь песню про «одиннадцатый мой маршрут» (она как раз была в моде), но пелось далеко не всегда; и топать на своих двоих: или возвращаться на завод, а это снова пять километров, ну, может быть, четыре; или идти уже до дому километров десять по неосвещённым и немощённым улицам, спотыкаясь о вросшие в землю обломки водопроводных труб и прочий крупный мусор, или попадая в невидимые в темноте ямы и ухабы, нередко подворачивая при этом стопы ног до дикой боли, до искр из глаз. После такого подворота было очень больно ходить в течение получаса, потом боль утихала, но прихрамывать приходилось несколько дней. И благо, если это случалось летом. Но зимой, при минус двадцати-тридцати, да с ветром, который дует, как известно, всегда навстречу, такое путешествие вызывало особое удовольствие со слезами на глазах и отмороженными носом и ушами.
     Так вот, смена кончалась. В цеху работало человек двенадцать - шероховщики, прикатчики ( рабочие, прикатывающие на станке новый протектор на старую основу), вулканизаторщики, слесарь, электрик, ну и мастер, то есть, сам Василий. Уже рабочие  приводили станки в состояние покоя до утренней смены, протирали их и подметали  вокруг них цементный глянцевый пол. Главным мусором в цеху были резиновые стружки, обрывки протекторов и резиновая же крошка. Здесь всё было резиновым, поскольку завод назывался шиноремонтным и главной его задачей являлся восстановительный ремогнт шин. Предприятия привозили изношенные покрышки на завод в плановом приказном порядке, получали шины уже восстановленные, и увозили их тихонько матерясь. Хозяйственники не любили восстановленную резину. Если новое колесо прокатывало до сорока тысячс километров, то восстановленное зачастую не выхаживало и десяти тысяч, хотя считалось, что должно отходить двадцать. Наклеенный на старую покрышку новый протектор зачастую отслаивался на ходу и напоминал плохо надетую и скверно сделанную шляпу. При этом он издавал чавкающий звук. Водители в целях безопасности никогда не ставили восстановленную резину на переднюю ось - только на заднюю. Но новых шин в стране не хватало, да и стоили они значительно дороже, поэтому по указанию свыше сдавали старьё на восстановление и получали назад так себе восстановленные, причин для брака было много. Тем не менее, это был выход из дефицитного кризиса. Пользовались восстановленными покрышками и частники. Тоже ведь новую не купишь, да и дорого. Поэтому сдавали свои покрышки на завод и через несколько дней забирали свои же, подписанные и клеймёные шины восстановленными. Стоил такой восстановительный ремонт недорого, менее десяти рублей, а новая шина стоила за пятьдесят. Да и достань её!
     Василий уже переоделся, то есть снял рабочий чёрный халат из «чёртовой кожи» - так называли необычайно прочную хлопчатобумажную ткань «молескин»,
Умылся и вышел из комнаты мастеров. Навстречу ему двигался, пригнувшись, и толкая перед собой две восстановленные ещё горячие и мокрые покрышки от автомобиля «москвич», дежурный электрик Боря Красильников. Электрик этот работал на заводе не более трёх месяцев, попадался на опозданиях и пару раз приходил на работу в лёгком подпитии. При этом был довольно дерзким, хамоватым и самоуверенным, всегда готовым на конфликт. Но своё дело знал, поэтому у начальства хотя и возникал вопрос о его увольнении, но пока его держали. На вид это был молодой симпатичный парень двадцати трёх лет, худощавый, среднего роста, с чёрными вьющимися волосами, черноглазый и чернобровый. В общем, красавец, любимец девушек.
- Стоп, Борис! - Решительно остановил его Василий. - Что за шины? Откуда? Кому принадлежат?                - Да это, понимаешь, Василий, сосед попросил завулканизировать. - Вроде бы и извиняющимся, но хамоватым и уверенным голосом произнёс Борис, дохнув свежим перегаром. - Неудобно было отказать.                - А откуда я знаю, что это покрышки твоего соседа, а не заводские, принятые как положено? Кати  их к складу готовой продукции.
     Борис докатил покрышки до склада, Василий установил их отдельно от других легковых, закрыл склад на замок, ключ положил в карман. 
- Завтра приходи часа в три, я тоже прийду и разберёмся с этими покрышками. Если покрышки не заводские, то заберёшь их. - Объяснил ситуацию Василий. - А если они заводские, то я напишу докладную о воровстве и будем тебя увольнять по статье.
 - Вася, отдай! - Заканючил электрик. - Я должен ему вернуть сегодня вечером. Я тебе точно говорю, что покрышки не заводские!
 - Объяснишь соседу, что мастер тебя застукал и забрал изделия на склад. Потерпит до завтра. - Василий направился в цех вулканизации проверить уборку рабочих мест. Электрик шёл за ним следом и продолжал упрашивать. Василий ему ответил, что вопрос будет решаться завтра у начальника цеха.
 - Так не отдашь?
 - Я сказал, нет!
     Красильников без замаха ударил Василия, целясь в живот. Василий инстиктивно подставил руку и почувствовал сильную тупую боль. Он подумал, что Красильников ударил его камнем или кастетом.
 - Ах ты, гад! Ты чем меня ударил, сука!? - Негодующе воскликнул Василий. -   Я тебе сейчас башку оторву!                Подошедшая прикатчица Валя Чиж закричала:
 - Василий! Он тебя ножом ударил! Вася поднял руку к лицу и увидел, что выше запястья из руки хлещет кровь. Красильников выбежал через главные ворота из цеха на улицу и исчез. Другие рабочие тоже подошли к Василию и стали предлагать вызвать скорую и милицию. Василий зашёл в комнату мастеров и набрал сначала 03, а потом и 02. Минут через семь приехала скорая, а за ней и милиция. Врач скорой осмотрел рану и предложил ехать в больницу, чтобы зашить рану, а пока её забинтовал. Старший милицейского наряда  предложил Василию написать короткое заявление и ехать в больницу.
 - Поезжайте на скорой. А я здесь опрошу свидетелей. А завтра подъедете в отделение милиции и дадите подробное объяснение. - Предложил лейтенант.     Василий так и сделал. В больнице рану обработали и дежурный хирург наложил на рану шов, сделав шесть стежков тонкой коричневой ниткой. Потом раненному сделали укол от столбняка и отвезли домой. Жена дремала, покачивая в полусне коляску, в которой спал двухнедельный Женька. Не спала мать, она и открыла Ваське входную дверь. 
- Что с тобой, Вася?! - Шёпотом вскричала мама.
- Завтра расскажу, сейчас спать хочу, уже три часа ночи. - Ответил Васька. 
- Но ничего страшного? Производственная травма? - Встревоженно спросила мать.
- Пустяк. - Ответил сын, и не ужиная, пошёл спать. Измученная жена сказала:
- Тсс. Только заснул. 
   Утром Васька рассказал родителям и жене о происшествии, услышав охи и вздохи, позавтракал и пошёл в третье отделение милиции.Дежурный указал ему нужный кабинет. Василий постучался и вошёл. За столом сидел холёный молодой казах в лейтенантских погонах, следователь Скаков. Василий объяснил, зачем он пришёл.
 - Паспорт с собой? - Недовольным голосом спросил следователь.
   Василий протянул паспорт. Следователь его внимательно прочитал, будто к нему пришёл не потерпевший, а подозреваемый. Потом порылся в бумагах на столе и, наконец, предложил Василию сесть.
 - Расскажи, как всё произошло. - Попросил, если это можно было назвать просьбой, следователь.
   Василий подробно рассказал о случившемся. Следователь записывал показания в протокол. Когда рассказ был окончен, следователь предложил прочитать и расписаться. Василий прочитал и удивился.
 - Товарищ следователь, вы не так записали мои показания. - Сказал Вася.
 - Что именно не так? - с неприкрытой злостью спросил Скаков.
 - Вот вы пишете, что незнакомый молодой человек. А это дежурный электрик Красильников. Дальше вы записали, что я остановил его у выхода с завода, а я остановил его в цеху, возле склада готовой продукции.
 - Это существенного значения не имеет. Но допиши в протоколе свои замечания.
   Василий так и сделал. Следователь выписал Василию повестку о том, что потерпевший Седловский Василий Маркович находился у следователя с десяти до двенадцати часов.Времени к этому моменту было 12 часов 10 минут.
 - Товарищ следователь! А нельзя написать в повестке, что я был у вас хотя бы до тринадцати часов? Я же не успею доехать до работы.
 - До скольки был, до стольки и повестка. -Злорадно ответил следователь. Видно было, что недовольство Василия доставляет ему небольшое, но удовольствие. Вот козёл! Подумал Василий и поехал на завод.
 - Седловский, иди к директору, он тебя уже спрашивал.- Сказала ему начальник отдела кадров, по совместительству сестра директора завода раскрашенная Марина Сергеевна Доценко.
   Василий поднялся на второй этаж в кабинет директора Москалика Юрия Сергеевича, поздоровался с ним за руку.
 - Ну, рассказывай, Василий Маркович. Рабочие мне уже поведали, но хочу услышать от тебя. - Предложил Москалик.
   Отношения с директором у Василия не складывались. Директор был молодой, заносчивый, считал себя самым умным. Было ему всего двадцать семь лет, то есть он был всего на шесть  лет старше, чем Василий, но гонору у него было, хоть отбавляй. Одно слово - бывший секретарь горкома комсомола, за это и высокую должность получил.Василий рассказал во всех подробностях о вчерашнем событии.
 - Вы сказали что если шины не заводские, то он их сможет забрать? - Высокомерно удивился директор. - Да суд за это в отношении вас вынесет частное определение!
 - Это за что же? -Удивился Василий. - За то, что я предотвратил кражу покрышек с завода?
 - За то что ты пообещал вору отдать покрышки,  если они не заводские. Даже если покрышки - собственность Красильникова, то он должен заплатить заводу за их ремонт!
   Василий с сожалением посмотрел на директора как на умственно неполноценного. Он что, в ситуации конфликта, закончившегося поножовщиной, должен был во всех подробностях объяснять порядок ремонта и его оплаты? Но сказал:
 - В суде не такие дураки сидят.
   Москалик вытаращил глаза, хотел сказать что-то резкое, но передумал. Василий его дураком не назвал. А то что директор принял его слова как намёк в свой адрес, это его трудности. На том и расстались.
   Следователь Скаков вызывал Василия ещё два раза — признавал потерпевшим и допрашивал снова. Оба раза вёл себя с Василием так, будто он не потерпевший и в некотором роде герой, предотвративший хищение социалистической собственности, а преступник. Хотя и с преступником нормальные следователи так себя не ведут.
 - А что вы на меня орёте? - Возмутился Василий. - Я вам кто, преступник? Или мне пойти к вашему начальнику, пожаловаться на ваши манеры?
 - Я на вас не кричу, а разговариваю процессуальным языком. - Сбавил обороты Скаков.
   В последствии, когда Василий сам перешёл на службу в милицию, он несколько раз сталкивался с этим надменным и просто наглым следователем. Скакова сослуживцы не любили, он со всеми вёл себя высокомерно, было известно, что он берёт взятки. Но в родне у него был какой-то большой начальник, поэтому карьера негодяя задалась, через полтора десятка лет он получил звание полковника и в итоге был назначен начальником школы милиции. И туда бесплатно стало не поступить.
   Через два месяца, когда с руки Василия уже сняли швы, и остался ровный коричневый шрам, состоялся суд. Красильникова судили и за попытку хищения, и за нанесение телесных повреждений с применением ножа мастеру Седловскому. Статьи уголовного кодекса судья называл, но Василий не запомнил. Дали Красильникову четыре года колонии. Судья вынес частное определение в адрес промышленного отдела горисполкома с укзанием на недостаточные меры руководства завода по сохранности социалистической собственности  и сообщением о бдительности и решительном поведении мастера завода Седловского В.М.
   На заводе Василия снова вызвал директор. В кабинете сидели ещё и главный инженер, и главный технолог.
 - Ну, как закончился суд? - Спросил Москалик. - Посадили Красильникова?
 - Да, на четыре года в колонию общего режима.
 - Ну вот и правильно. - Подытожил директор. - Частное определение суд не выносил?
 - Вынес. В адрес горисполкома о плохой работе по сохранности социалистической собственности руководства завода, то есть, Вас, Юрий Сергеевич. - С плохо скрытым злорадством сообщил Василий.
   Москалик покраснел, главный инженер Расшивалов крякнул, а гланый технолог Лобанов отвернулся к окну.
 - А в отношении вас?
 - В отношении меня сказано, что я достоин поощрения за непримиримую борьбу с расхитителями социалистической собственности.
 - Ну что ж, прийдёт представление, поощрим. - Выкрутился из неловкого положения директор.
   На том совещание было закончено. В скором времени Василий с завода уволился и перешёл на большой завод, где платили вдвое большую зарплату. Поощрения он не стал дожидаться.