- Дитенок, ты любишь пельмени? - оживился Гурам.
- Угу... - смутилась девушка.
- Лялечка, как только закончится первая часть твоего отпуска, в ближайший понедельник назначаю большую лепку пельменей. Гарнизону объявляется мобилизация! А потом снова будешь отдыхать...
- Папочка, в следующий понедельник гарнизон, вероятно, будет очень занят. - ответила Ляля.
- Чем?
- Докторам на понедельник может выпасть рабочая смена, остальные будут заняты похмеляжем, а у гостей могут случиться ритуальные обязанности.
- Что будем делать? - тут же спросил Гурам.
- Давай пельмени налепим завтра, пока все еще будут дома...
- А твои каникулы?
- Пока я буду отсыпаться, Вадимушка-старший сходит в магазин за всем необходимым, потом вы, мальчики, приготовите свой фирменный фарш... А потом, когда я отдохну, то буду замешивать тесто, а мой Вадимушка будет его раскатывать. Остальные будут лепить пельмешки. Всем ясно?
- Не части. - попросил отец. - Это еще переварить нужно...
- Тогда ты пока переваривай, а мы с Машей, Лизой и Ниной Константиновной пойдем готовить праздничный стол. - отозвалась Ляля.
- Чтоооооо??? - взревел отец.
- Генерал, не перечь фельдмаршалу с аж десятью звездами. - вовремя посоветовала свату Лидочка.
- Ты грозишь Гураму Кипшидзе? - взревел бравый генерал.
- Ни в коем разе. - не моргнув глазом ответила старая дама. - Я просто предупреждаю, что при случае собственноручно пририсую Лялечке еще десяток звезд героя капиталистического труда, а потом опять же сама принесу ей кастрюлю с лазерным наведением... Представляешь, как тебе пойдет шляпа?
- Гурам срочно образумился и прекратил орать.
В четверг, когда гости уехали на допрос, Петр - на работу, а Вадим, Лариса, Андрей и его молодая жена Наташа вышли на свое первое дежурство в местную больничку, Гурам, тепло укутав малышей и уложив их отдохнуть после обеда на веранде, за обедом для взрослых спросил у домочадцев:
- Решайте, курочки мои, что мы будем делать с субботой - праздновать, или как?
- Праздновать. - твердо ответила Ляля.
- Что именно? - не поняла Машка.
- Папин день варенья.
- Конечно, праздновать! - ответила Машка и смутилась собственной храбрости.
- Ты слышал, ленивец? - грозно спросила старая дама. - Наши дети хотят праздника!
- Почему сразу - ленивец? - попытался обидеться Гурам.
- Потому что мне кажется, что ты ищешь способ отлынить от приготовления праздничного стола, генеральская рожа. - отрезала сватья.
- Я не отлыниваю... Я боюсь быть неделикатным по отношению к гостям...
- Угадай, на каком месте мы с Лялечкой и Маргошкой видели твою деликатность?
- Вы все трое даже не видели того места...
- Так значит, и это мой Добрынин позаимствовал у тебя? - расхохоталась Елена Гурамовна.
- А у кого еще ему было заимствовать? - хмыкнула Маргоша. - Не у племянников же малолетних...
- Хотя бы у своего отца...
- Не тот случай. - хохотнул Гурам. - Чтобы твой свекор превратился из интеллигента до мозга костей в настоящего брутального мачо, его надо было как следует разозлить.
- Ты сейчас меня как следует разозлишь... - пообещала свату старая дама.
- Не стоит. - ответил Гурам.
- Тогда бери собаку и иди за ведрами, картошкой и прочими ингредиентами.
- Она так хорошо уснула с Гурамчиком и Анзорчиком, что будить ее не стоит...
- Почему? - удивилась Машка.
- Потому что это пекинес, собачка со слабеньким сердечком.
- Вы так думаете?
- Им, безносым, дышать труднее, чем другим, потому что носоглоточка коротенькая... Поэтому необходимо беречь сердечко... - ответил Гурам. - Ясно, дитенок?
- Ясно. - смутилась Машка.
- Носится эта малолетняя так, словно у нее не нос, а хобот. - буркнула Марго. - "И вместо сердца - пламенный мотор"...
- Поэтому необходимо ценить те моменты, когда это чудовище успокаивается. - резюмировала Елена Гурамовна.
Продолжение следует...