Клава – Мышь серая
Клавдия ждала Беса или хотя бы звонка. Бес не звонил и не объявлялся. «Чего только в жизни не бывает», - думала Клава бессонными ночами и плакала как в своём детстве.
В детстве она была нескладной девочкой подростком, угловатой и некрасивой. Ни в школе, ни во дворе у неё не было своей компании. Клава рано научилась читать, и книги были её друзья и воспитатели. Родители были в работе и в командировках. Домашняя библиотека была большая, она удачно сохранилась в войну от разграбления и от буржуек. Книги нескольких поколений хранились на стеллажах в скрытной комнате, вот и уцелели и в революцию и в войну. Воспитанием Клавы занималась практически подруга бабушки, Имасс Изольда Генриховна. Семьи Колокольцевых и Имасс дружили со времён царствования Николая 1. Все российские бури пережили вместе. Бабушки Дарья и Изольда вместе воевали в партизанском отряде майора Германа под Ленинградом. Дарья была снайпером в роте разведки, Изольда медсестрой в партизанском госпитале, после войны Изольда Генриховна стала известным врачом. О работе Дарьи дома знали очень мало, и дома она была очень мало. В один из приездов за вечерним чаем Клава жаловалась бабушкам что, она не красивая, хуже лягушки из сказки. Обе бабушки как могли её успокаивали, а когда Клава в слезах убежала в библиотеку, Изольда раскурила Герцеговину Флор и после нескольких лёгких затяжек сказала: «Дашка, а ты заметила, наша девочка станет к выданью красавицей». Дарья посмотрела на подругу с прищуром и прошептала: «Это же наше семейное женское чудо Колокольцевых». Так потом и случилось. А Клава росла, читала французские романы, русскую классику, военную прозу. Она искала образ для примера в жизни.
Однажды в одном из томиков Симонова она наткнулась на фотографию двух молодых женщин в военной форме. В полевых гимнастёрках, погоны, портупеи, а у каждой на груди справа ордена, слева по несколько медалей. Это были её бабушки Дарья и Изольда. Клава подобрала для фотографии рамку и установила её на своём столе в библиотеке. Военная фотография бабушек возбудила в Клаве интерес к их военной жизни. Однажды зимним вечером она попросила Изольду рассказать о войне. Изольда докурила Герцеговину, задумалась и произнесла,
- Я мало видела боёв, но мы медсёстры очень часто видели, как гибли и умирали наши мальчики. Они были храбрые и красивые, русские солдаты и офицеры.
Изольда подошла к шкафу, достала медицинскую мензурку с красной полоской и колбу с притёртой пробкой. В мензурку налила жидкость из колбы, глянула в глаза Клавы: «Спирт медицинский», - сказала тихо,- «Я расскажу тебе, как спаслась от ареста наша разведчица. При аресте, а арестовать её приехал только офицер, она плеснула ему в лицо серную кислоту, которую хранила в шкафу на случай, потому что она не могла иметь ни какого оружия. Забрала у офицера его «Вальтер» и ушла. Она смогла добраться в отряд, и принесла с собой документы для командования Ленинградского фронта, добытые погибшими подпольщиками. За это её наградили именным оружием, тем самым пистолетом, который она сняла с офицера. Изольда прибрала в шкаф колбу и мензурку и замолчала. Она не сказала Клаве, что этой разведчицей была бабушка Даша.
Всё последнее школьное лето Клава провела с Изольдой на Чёрном море. Вечерами на берегу моря Изольда не навязчиво рассказывала ей о мужчинах и женщина, о дружбе и любви, о преданности и предательстве. Молодые друзья Изольды приняли девочку в свой круг и она, общаясь с ними преображалась. Случилось именно то, о чём Изольда говорила своей подруге.
В Ленинград они вернулись в конце сентября, когда Клава вошла в класс, там стоял привычный для переменки гвалт. Она остановилась, оглядела всех, её место пустовало. К ней подскочил парень, одноклассник Сергей Маркин, с рыжей шевелюрой и громко спроси: «Ты кто, новенькая».
- Разуй глаза, Маркин. Это я, Колокольцева,- от удивления Маркин замер,
- Клавка, ты же мышь…, - и замолк не продолжая.
Перед ним стояла красивая девушка, стройная, загорелая и красивая. Он хотел сказать, что то ещё, но взгляд его нарвался на спортивный кулак Люды Менаковой, стоявшей за спиной Колокольцевой и он говорить передумал. Внимание на Клаву обратили все и окружили её, высказывая восхищения новой Колокольцевой.
Классный красавец Толька Карасев ещё в пионерах назвал её: «А ты, будешь мышь серая, и молчала бы лучше. Мой предок флотский Карась, а Караси на флоте КарАсевы». Карасев ей нравился и она молчала. Девочки класса за глаза звали её Мышкой. Подругой её была Люда Манакова. Люда была физически крепкой девочкой, высокая и спортивная она оберегала Клаву от всяких поползновений на её жизнь в классе. Одноклассники, девчонки и мальчишки знали крутой нрав Люды и не притесняли Клаву. Исключением был только Карасёв, но в присутствии Манаковой он старался не общаться с Клавой. Случая же поставить Клаву в неудобное положение не пропускал. На Колокольцеву было организовано жестокое гонение Аллы Спиридоновой и ее подруг с обязательным участием Карасева. Очень скоро мелкие колкости переросли в обидные насмешки, а затем и вообще в оскорбления. Клава решила ответить.
Последний школьный год обозначил мотивацию Клавы на успех. Она стремилась быть успешной во всём, и это стремление формировало Клаву и как женщину. Она определилась, что она хочет получить от жизни, кем стать и как вести себя с молодыми людьми, которые стали окружать её иногда даже очень навязчиво. Желание стать женщиной требовало пересмотреть свои взгляды и понять, что ты хочешь получить на самом деле. Первый любовный трепет накрыл её неожиданно. Раньше она никогда не испытывала щемящего чувства одиночества.
Комплекс неполноценности возникал в детстве, но после путешествия к морю, жизни среди молодых людей, разговоры у ночного костра усилило чувство доверия и привязанности к окружающим. Она стала замечать как молодые мужчины и парни из их группы задерживают на ней взгляды, от которых она стала понимать, что у неё есть низ живота. Однажды у моря на пляже она заметила, как пристально разглядывает её мужчина.
Под его взглядом она вдруг ощутила, что надетый закрытый купальник ей мешает. Она развернулась к нему, расправила плечи и качнула бёдрами из стороны в сторону, чуть заметно, но смотрящий мужчина вдруг смутился и ушёл в воду моря. « Откуда я знаю, что надо было мне так сделать», - подумала Клава и приняла решение поменять купальник. Изольда выслушала её просьбу, затянулась герцеговиной, подумала и сказала: «Пустое, мы через два дня уезжаем».
Неотвратимо приближались выпускные экзамены. В классе созрело желание в тёплое апрельское воскресенье съездить в Павловский парк. В парке от Карасева ни на секунду не отходила Алла Спиридонова. Она всем видом своим демонстрировала Карасёва своим избранником. Клава чувствовала себя подавленной. Она решила бороться с соперницей. Улучив момент, она подошла к Карасеву и, притянув его за куртку к себе проговорила: «Карасев, я знаю, ты сегодня дома один, пригласи меня на девять вечера в гости. Я приду». И отошла к кучке одноклассников. Минуту спустя к ней подошёл Карасёв и не громко, но чтобы было слышно, проговорил: « Мышь, у меня новые пласты из Франции, приходи в девять, послушаем. Я к музыке выставляю торт и конфеты». Одноклассники ещё и рта не открыли, как Клава кивнула головой и шагнула в подошедший вагон электрички. В восемь часов она была у Карасева, время было определено старой детской игрой, где реальное время это минус час.
Они слушали музыку, целовались, заедали поцелуи конфетами. Клава прислушивалась к своим новым ощущениям, и ей нравились ласки Анатолия. В какой-то момент кофточка затем маленький кружевной лифчик упали к её ногам. Груди набухли, сосочки налились до необычной твёрдости, Клава ощутила, как она становится мокрой. Сопротивление её стало вялым, и она податливо потянулась к Анатолию. «Господи, ну откуда я знаю, что нужно делать именно это и именно так», - думала Мышь серая, тая под ласками.
Звонок раздался вдруг и очень громко. Клава отпихнула Карасева. «Я ни кого не жду»,- прошептал он. Звонок звонил и звонил. Ситуация требовала разрешения. Она была так задумана, поэтому Клава подтолкнула Карасева к двери: «Открывай». Щелчок задвижки и в коридоре возмущённая Спиридонова. Она ещё не успела ни чего сказать, как из комнаты вышла Клава в небрежно накинутой кофточке и без лифчика. «Толя, почему ты не сказал, что ждёшь гостей», - спросила Клава. Спиридонова взвизгнула и, сжав кулачки, бросилась на Карасева. «Такова моя тебе месть», - подумала Клава, пока Анатолий выпихивал Спиридонову за дверь. «Пожалуйста, помоги застегнуть», - обратилась к нему Клава и повернулась спиной. Анатолий выполнил просьбу и, схватив Клаву за плечи, развернул к себе: «Ну, ты и с…». Клава прижала к его губам указательный пальчик. Карасев мотнул головой, зашептал что-то, но Клава положила ему в рот конфету «Мишка на Севере». Карасев продолжил борьбу, пытался задрать юбку и стянуть трусики с Клавы. Девушка вывернулась, оттолкнула Анатолия, сказала: «Нет Толя, нет, сегодня это лишнее, да и невозможное». План удался, она была отомщена.
В конце июня выпускники получили аттестаты и после выпускного каждый начал новую жизнь, свою. Клава ухала учиться в Москву, поступила в университет. В родной город она приезжала только во время каникул на неделю, две. В один из таких приездов при выходе из вагона метро она столкнулась с матросом. Матрос подхватил её и буквально на вытянутых руках внёс в вагон поезда. «Карасев, неужели это ты,- воскликнула Клава, рассмотрев молодого человека, - сколько же мы не виделись». «Два года мышь, два года»,- улыбаясь, ответил матрос и предложил, - поехали ко мне, у меня увольнительная на 24 часа. Дома и поговорим». Клава согласилась и вот они в квартире Карасевых, в той самой, где два с лишним года назад она была в гостях. И сегодня они тоже были одни. По пути Клавой были куплены шампанское, торт и конфеты. Когда матрос вышел из ванной на кухне был накрыт стол. Они разговаривали и пили вино. Тогда и случилась любовь по-взрослому.
«Толя смотри шампанское и торт, и конфеты как тогда помнишь», - тихо прошептала Клава. «Помню, Мышь серая, помню, - ответил Анатолий, расстёгивая пуговицы на кофточке Клавы. «Наверно пришло нужное время», - подумала Клава и больше она не сопротивлялась. Вся ночь была наполнена поцелуями и ласками. «Господи, ну откуда я знаю, что нужно делать именно это и именно так», - пульсировала в голове Клавдии мысль, и она обнимала матроса, требуя наслаждений ещё и ещё. Утром, когда они пили на кухне кофе, Анатолий взял её руки и произнёс задумчиво,
- Мышка, а ты шикарная в постели женщина, откуда такое умение.
- Карась, если тебе то, что я делаю, не нравится, иди к Алке Скударновой. Может она лучше сделает.
- Клава, не сердись, я совсем не хотел тебя обидеть.
- Да ладно, ты матрос, а матрос известное что, поматросил и бросил. Не думай о прошедшем, жизнь расставит всё по своим местам.
- Какие-то быстрые выводы у Мыши серой.
- Это у меня прививка бабушки Изольды.
- Фамилия Изольды Имасс?
- Да.
Карасев встал из-за стола и ушёл в другую комнату. Вернулся с альбомом, показал Клаве любительскую фотографию. На снимке была Изольда, а на руках она держала ребёнка завёрнутого в пелёнку.
- На руках она меня держит.
«Чего толь не бывает в жизни», - подумала Клава и притянула на себя матроса, показывая глазами на кровать. Время увольнения подошло к концу, Клава проводила Карасева и обратила внимание на синие круги под глазами.
Пришло понимание, что надо ехать к бабушке Изольде.
- И кто же у нас он? – спросила Изольда, разминая папиросу.
- А, Толька Карасев, ты его знаешь, - сказала Клава, грассируя, и имитируя детский голос.
- И что ты от меня хочешь,
- А как мне быть с этим, - Клава поднесла указательный палец к глазу с кольцом тёмно-фиолетового синяка, - мне в люди идти.
Изольда стояла у окна и медленно курила папиросу, держа её как на фронте. Прикрывая ладонью.
-Ну что же, случилось то, что и происходит с девушками, - проговорила Изольда скорее для себя, чем для Клавы, - сегодня побудь дома и лучше одна.
Клава приняла вид послушного ребёнка, склонила голову,
- Хорошо бабушка, я так и сделаю.
Почти месяц жила Клава у Изольды. Наступления ночи она ждала с нетерпением. О своих желаниях и о происходящем она делилась с ней. Бабушка рассказала, что и как надо предпринимать и когда свои желания ограничивать. Однажды она задумчиво сказал и скорее себе,
- А если случится, в роду Карасевых генетика хорошая, а женщины Колокольцевых всегда имели повышенный интерес к жизни по-взрослому. Возможность жить по-взрослому случилась, но продолжение не получилось, морпех Карасев убыл на новое место службы
Клава ждала писем, но их не было. Родители Карасева ответили Клаве просто, Анатолий пропал без вести во время цунами. Четыре года от Карасева не было ни звонка, ни строчки. В один из приездов в родной город встретилась ей Алла Спиридонова. Разговор Алла начала с того что сообщила,
- Колокольцева, ты в курсе, что отмочил твой возлюбленный Карасев?
- А что он отмочил.
- Он в шторм украл дочь начальника заставы, увёз её в океан на необитаемый остров и жил с ней там больше месяца. После того как их нашли американцы он женился на этой туземке и она родила ему сына. Карасева пристроили учиться в Военное училище в Благовещенске. После окончания он уедет охранять границу на Тихом океане, а туземка будет разделывать тюленей и рожать ему детей, а чем ей там больше заниматься. Не чем.
-Алла это ты сама сочинила или подсказал кто?
- А что, ты знаешь что-то другое?
- Нет, не знаю, слышала, он пропал без вести, но обсуждать жизнь Карасева не считаю нужным. Для меня он пропал. Его жизнь это его жизнь.
Больше Клава ни когда не вспоминала об однокласснике Карасеве. Ни когда. Вспоминать было не чего, да и не зачем.
Московский Университет она закончила, но закрепиться в столице не получилось. За несколько лет ушли все её родные. Клава вернулась в родной город. Проблем с жильём для неё не существовало, но надо было выправить финансовую сторону жизни. Клава уверенно обрастала знакомствами, жизнь выправлялась. Появилось кафе, где она стала креативным директором, появились другие мужчины. Жизнь обрела некоторую устойчивость, детство и студенческая часть её жизни ушли в прошлое. Будучи человеком творческим её захватила идея создать уникальное кафе, этакий новый фирменный стиль, обеспечивающий посетителей не просто съесть котлету или выпить чашечку кофе, она поставила цель найти способ представления гостям новый вид жизни в городе. Творческой смелости у Клавы хватало. Кафе стали посещать творческие личности, именитые спортсмены, журналисты. Кафе объединяло их в клуб по интересам. В районе кафе Клаву узнавали на улице, здоровались, а бабушки с колясками приносили в кафе цветы.