- Смелей, Семён Григорич.
- Здрасте, Варвара Степановна, - склонив голову в лёгком поклоне, сказал мужчина, переступивший порог двери.
- Здравствуй-здравствуй... Чего не проходишь? Ну не хочешь - не надо, - произнесла, шумно вздохнув, Варвара Степановна и подняла своё дородное тело пудов, наверное, в шесть со стула и опёрлась о стол двумя руками. - Сигнал поступил...- продолжила она и зорко глянула в лицо Семёна Григорьича. - Ты у нас, мил человек, бригадир первой бригады. Так? Так. Мне, председателю сельского Совета, поступил сегодня утром сигнал...
Семён Григорич невольно поднял вверх указательный палец правой руки и застыл в ожидании того, что скажет Варвара Степановна.
- Ха-ха-хаа...- рассмеялась Варвара Степановка, колыхнувшись при этом грузным телом. - Сигнал поступил не от господа Бога, а всего лишь от доброжелателя, радеющего за моральное состояние нашего села... Ты у нас, Семён Григорич, бригадир, а значит в твоём подчинении так или иначе находятся все жители, проживающие на территории, относящейся к первой бригаде. Верно ли я понимаю?
- Да-даа...- пролепетал Семён Григорич, теребя фуражку. - Так и есть, Варвара Степановна.
- Тебя что Марь Матвевна не покормила что ли? Мы с тобой ответственные за многое происходящее в селе, а ты мне тут мямлишь - ничего не поймёшь. С колхозниками-то... когда разговариваешь, голос, поди, покрепче бывает... Итаак... В последнее время на территории твоей бригады зашевелились самогонщики. Что ты на это скажешь?
- Было дело - чего отрицать-то. За последний год два-три случая, кажется, выявилось.
- Кажется, Семён Григорич, какажется: что это за ответ?
- Извини, Варвара Степановна, запамятовал.
- Запамятовал он: одна я должна всё помнить! Где был вчера Роман Макрошков?
- Кормашков, Варвара Степановна.
- Ну и? - нисколько не смутившись, спросила Варвара Степановна.
- Роман?.. Как обычно, на ферме. Я утром заходил, он корма раздавал бурёнкам... Ну а потом я, проверив, кто чем занимается, ушёл в контору.
- Ну а днём?
- Днём я на ферме не был. Нас, бригадиров, Фёдор Николаич направил в третью бригаду, куда с проверкой прибыл посланец из райкома. Там потом и семинар прошёл, были подведены итоги за последнюю декаду... Ну и...само-собой... Туда-сюда...день и кончился.
- Не мне тебя, Семён, учить: самогоноварение - зло, и мы с этим злом должны бороться всеми имеющимися средствами вплоть до уничтожения браги и самогона и изъятия приспособлений для его производства. Я понимаю, что самогон весьма нужная вещь, когда надо провести свадьбу, похороны, какие-нибудь юбилеи, но...закон есть закон... Если мы не станем бороться с самогоноварением, нам всем не поздоровится... Сейчас подойдут наша библиотекарь Наташенька и завклубом Прохор Никитич, и мы все пойдём с обыском к Роману...как его?..
- Кормашкову.
- Вот именно.
От здания сельсовета до дома Романа Кормашкова было примерно восемьсот метров.
Понимая серьёзность расстояния, Варвара Степановна глубоко вздохнула и, оглядев оценивающим взглядом своих помощников, сказала: "Пошли". Компания во главе с председателем сельсовета медленно, но верно двинулась вдоль села.
За Варварой Степановной, едва поспевая, семенила библиотекарь Наталья Викторовна, а за ней в свою очередь шёл преисполненный величия и самостоятельности завклубом Прохор Никитич. Он всем видом показывал, что находится в данной компании совершенно случайно, За Прохором Никитичем метрах в трёх ковылял бригадир Семён.
Он шёл и клял себя за то, что попался на глаза Варваре Степановне. Проходя мимо сельсовета, он услышал стук в окошке и, повернувшись, ахнул: Варвара Степановна жестом руки просила его зайти в сельсовет. "Этого мне только и не хватало", - проворчал недовольно Семён, но деваться было некуда.
В конторе, куда зашёл утром Семён, никого из высшего начальства не оказалось и он, радостно потирая руки, решил пройтись по селу, где всегда можно было принять стакашку-другой самогона, и вдруг такая незадача. "Мне как будто другой дороги не было... Дураак", - то и дело шептал Семён пересохшими губами. И вот теперь, шагая за напыщенным завклубом, он страдал, но поделать ничего не мог. Ему казалось, что дороге не будет конца.
Наконец Варвара Степановна остановилась у неказистого домика. Шагах в пяти от него примерно на метр от земли возвышался шалашик, под которым, очевидно, был устроен погреб. За домиком стояло, выглядывая краешком крыши, крытое соломой строение для скотины.
Варвара Степановна, глядя на неприглядность хозяйства Кормашковых, вздохнула и, осторожно ступая по ветхим ступеням, поднялась на крыльцо. Распахнув дверь, преградившую ей дорогу, Варвара Степановна оказалась в полутёмных сенях. За ней продвигались в полутьме Наталья Викторовна, Прохор Никитич и Семён.
Увидев слева дверь, Варвара Степановна осторожно открыла её, и вся компания оказалась в комнате, которую, некоторые хозяева называют "Передней". Хозяйка дома Мария Кормашкова в это время возилась возле огромной русской печи. Увидев столь представительную компанию, она побледнела и склонила голову.
- Мы к тебе, Марусь, - сказала Варвара Степановна. - Так что оставь ухват в покое и подходи поближе... Мы пришли сюда, как ты, наверно, догадываешься не от нечего делать, а по серьёзному вопросу. Скажи-ка нам для начала, где твой Роман в настоящее время?
- Он...он...на...
- Мань, давай, без этих фокусов!..- добавив строгости в голосе, сказала Варвара Степановна. - Где Роман?.. А мямлить будешь после?
- Он, - почти шёпотом произнесла Мирия, - он на работе...на ферме с самого утра...
- Ясно. Вчера твой Роман курил самогон. Сама всё выдашь, или мне придётся проводить обыск? Я имею на это законное основание, - при этом Варвара Степановна вытащила из кармана смятый лист бумаги и потрясла им перед лицом Марии, которая без сил опустилась на табуретку. - Такие вот, Марусь, дела. Это, - показала Варвара Степановна на своих спутников - понятые: наш библиотекарь Наталья Викторовна, заведующий клубом Прохор Никитич и бригадир первой бригады Семён Григорич. Ладно, Мань, посиди пока да отдохни от трудов праведных, а я как-нибудь и сама управлюсь. Понятые, ждите здесь, пока не позову, ясно?
Не дожидаясь от помощников ответа, Варвара Степановна открыла дверь в горницу и, предварительно оглядев комнату, перешагнула через порог. Варвара Степановна имела богатый опыт по нахождению самогонных аппаратов и самого самогона, включая брагу. Неспеша она прошлась по горнице, как говорится, по солнышку, внимательно вглядываясь в каждый уголок. На выходе из горницы Варвара Степановна откинула ногой закрывающий пол половик. Под ним оказалось металлическое кольцо: признак того, что здесь находится подпол. Прежде чем взяться за кольцо, она оглянулась, чтобы удостовериться, что её помощники-понятые наблюдают за её действиями. Открыв люк, под которым находился подпол, Варвара Степановна вытащила из кармана фонарик и, освещая им подпол, осмотрела внутреннее его содержание. Затем она закрыла люк и, обращаясь к понятым, сказала:
- В горнице и в подполе, который находится под горницей ничего относящегося к самогоноварению не обнаружено. Так и запомните или, если хотите, запишите... Ну что ж... Посмотрим, что у нас на печи. - Но подойдя к печи, она даже не стала включать фонарик: печь была буквально завалена разным тряпьём. Ей стало понятно, что на печи проводят ночи ребятишки... - Ладно, я пойду посмотрю хозяйственные постройки, а вы, - сказала Варвара Степановна, обращаясь к понятым, - оставайтесь здесь: там, поди, чёрт голову сломит, так что год потом не отмоетесь.
Варвара Степановна знала, что говорила: почти у всех, кто был замечен в самогоноварении, и дома, а тем более хозяйственные постройки представляли собой печальные зрелища. Открыв дверь ведущую из сеней в пристрой для скота, Варвара Степановна по-привычке сначала осмотрела внутреннее содержание помещения. Идти месить грязь вперемежку с навозом у неё не было никакого желания, да она вовсе и не собиралась искать здесь какие-то самогонные устройства, поэтому Варвара Степановна застелила верхнюю ступеньку ведущей в пристрой лесенки листом бумаги, которым она до смерти напугала хозяйку дома, и присела, чтобы немного расслабиться.
Все эти хождения в поисках самогона и самогонных аппаратов буквально угнетали её. Вот и сейчас, глядя на разруху заполонившую домовладение Кормашковых, она готова была разреветься. "Господи, когда же всё это кончится, и люди станут жить по человечески?" - прошептала она, но ответа не было. Варвара Степановна вытерла выступившие из глаз слёзы, обмахнулась платочком, чтобы скрыть свои чувства, и поднялась в сени.
- Всё, товарищи понятые, следуйте за мной, - сказала Варвара Степановна, проходя мимо передней, и вышла на крыльцо. - Писать ничего не станем: нет, как говорится, тела, нет и дела. В домовладении Кормашковых признаков самогоноварения не обнаружено. Будем считать, что произошла ложная тревога.
Следом за понятыми на крылечко вышла и Мария: выглядела она, как кающаяся Магдалина. Семён страдающий от жажды с самого утра заметил возле двери, ведущей на крыльцо, вёдра стоявшие на скамеечке. Были они накрыты дощечкой, а сверху стояла алюминиевая кружка.
Облизнув задубевшим языком пересохшие губы, Семён взял кружку, приподнял дощечку и зачерпнул полкружки жидкости из ведра. Он сразу понял, что в ведре самогон. Невольно повернув голову, Семён столкнулся с застывшим взглядом Марии. В одно мгновение Семён вылил самогон в рот, понюхал рукав пиджака и, глядя в глаза Марии, прижал указательный палец к губам.
Выскочив на улицу Семён крикнул:
- Варвара Степановна, если я больше не нужен, наведаюсь на ферму!
Услышав "Валяй!", он мурлыкая себе поднос что-то весёлое, зашагал в сторону фермы, не забывая иногда повторять: "Ну, Роман".