Ганимед зашёл в кабинет начальника, а обнаружил там невзрачного вида и неопределённого возраста женщину, сидевшую за столом Морфея и уронившую голову на руку. Ганимеду пришлось её окликнуть, и она неожиданно вздрогнула.
- Простите, я спала, - женщина потянулась, и Ганимед увидел её бледное лицо с блёкло-рыжими редкими веснушками, волосы, собранные в пучок, неопределённого цвета, давно немытые и неухоженные.
- Вы кого-то ждёте? – спросил Ганимед, так и продолжая рассматривать девушку, оказавшуюся очень молодой, просто не помешанной на своей внешности.
- Мужа, - ответило неприхотливое создание, заворачиваясь глубже в серый шарф и пряча в него лаймовые глаза.
Ганимед схватил ещё один стул и сел на него, а потом вскочил, увидев Морфея. Парню так и не удалось выяснить, а кто же муж и почему она ждёт его здесь.
Фисташковое платье мелькнуло, и девушка бросилась вон, даже не затворив двери. Ганимед, игнорируя оклик начальника, кинулся догонять незнакомку, чтобы помочь ей. Догнал он её через пару кварталов. Она зябко куталась в серую замшевую куртку, скромную и дешёвую.
- Могу я вам чем-то помочь? – с участием спросил Ганимед, подавая ей руку, когда она споткнулась о камень и чуть не упала на мостовую.
- Вы ухаживаете за мной? – улыбнулась она, и он захотел её поцеловать.
- Да какое я имею право? Был бы я посвящён в тайну вашего скорого замужества…
- Здесь нет никакой тайны, Морфеус – ваш начальник и он очень богатый, умный, пусть и безответственный.
- Да вы хитрите! – его так и подмывало заменить слово «хитрите» на «лжёте», но он бы не посмел спорить с женой босса.
- Я не лгу, Морфей – мой муж, и мы любим друг друга.
- Невероятно и необъяснимо, но я каждый раз влюбляюсь в его жён… и любовниц…
Арфа заулыбалась и добавила простодушно:
- И любовниц у моего мужа тоже, кстати, нет. До меня, разумеется, были, но с моим появлением прекратили своё существование.
- Вы так наивны. Я видел его с такой женщиной!..
- А какая она? – стало любопытно жене следователя по особо пикантным романам.
- Не то чтобы красивая, нет, не только это, но рядом с ней хочешь не просто измениться, а подчиниться, анимироваться… Волосы, глаза, губы, всё тело её влечёт и низвергает в ад, в то время как сердце останавливается…
- Вы её поцеловали? И где это случилось?
- В туалете, пытался…
- И она дала вам пощёчину…
- Нет, но смотрела так, что лучше бы дала, чем отняла всё и вся, надежды, мечты, растворившись в ночи с вашим мужем. Уверен, что уже тогда у них и начался роман… Он отрицает, как защищаете его вы…
- Вы хотите меня пожалеть? – девушка ещё плотнее запахнула серую куртку, а носками чёрных туфель на широкой подошве ковыряла асфальт.
- Интрижка была позже, наутро, так что сочувствия я не стою, не терпите боль за меня.
- Значит, вы знаете то, о чём молчите, - кивнул Ганимед.
- Мужчине не идёт сравниться с женщиной, но я принимаю вашу дружбу, но большего дать не могу…
Ганимед быстро закивал и с этого дня стал провожать её на работу каждый день, были лакомые свидания, где девушка брала его за руку и просила не заходить в приват – комнату уже в стенах театра.
Морфею она всё разъяснила в тот же день, после фокуса.
- Убедился, что в этом гриме он меня не узнал, как и ты? Камеры слежения везде расставил, работу следователей за нами оплатил?
Морфей посмотрел на неё как-то слишком свирепо. Ей пришлось приблизиться, чтобы попытаться обнять мужа.
- Признаю, я ошиблась, а ты прав: он снова в меня влюблён. Что во мне такого, не могу осознать. Серость и дымка, книга за семью печатями. Это интересно мужчинам, то, что я форсирую тайны?
Морфей пощадил её, обнимая и целуя, а потом выдохнул признание из самого сердца:
- Я боюсь сказать, но сказать следует, ибо это страшно мучает меня: я безмолвно и первобытно ревную ту робкую девочку, закладку из энциклопедических книг, к макияжу Базилики. Я и Базилику ревную к Арфе, но гораздо меньше, безопаснее: после бурной ссоры с ней всегда можно помириться в постели. Моя же ревность к той, влюблённой в меня девочке, принявшей розы, неотёсанная, отсталая, ведь одну только её я боюсь потерять, лишив воображения…
Арфа поражённо смотрела на его цементно-серое лицо: впервые в жизни её муж плакал, и причина была в ней, в бездне и масштабности её образцовости и непогрешимости.
На взлётной полосе Арфа и Морфей целовались и пили чуть остывший Латте Макиато, когда ниоткуда возник Ганимед, срочно разыскивая Морфея для передачи документов на подпись. Волосы Арфы горели, веснушки обозначились чётче и смелее, а лицо воспламенело от поцелуев Морфия. Но это всё же была та самая, бледнолицая девушка без возраста, на этот раз в куртке цвета хаки и тыквенных штанах 7/8. Краски на ней не было, а глаза зеленели от смущения.
- Привет… Ну вот, я это, я…
- Моя жена Арфа, собственно. Не врал я, что нет у меня любовниц…
И Арфа перебила сконфуженного мужа:
- Тебе всегда встречалась я: в театре, на работе, я была и бывшей, и тихой, целомудренной девчонкой, за которой ты бросился, чтобы сожалеть об изменах мужа, да и роль Базилики исполнил не кто иной, как я…
- Понятно уже, что в ресторане «Caravin» Морфей пока не знал, что это вы… Ему бы не удалось так сыграть, актёр из него, как из меня дурак, что всему поверил…
Арфа растроганно рассмеялась, а Морфей беспощадно прижал её к себе, жёстко целуя прямо при незваном госте…