Я частично живу в чужом мире и хожу разговаривать с душам, стоя у холодных могил, зажигаю свечи и разговариваю с моими предками. День всех святых в протекает, как и любой другой день, и все же ... Даже те, кто далеко, в этот день внезапно становятся мне ближе.
Мне приснилась бабушка. Она была молода, стройна, с вытянутыми, темными короткими завитками, одетая в блузку с зеленым рисунком жаккарда. Она курила во сне и весело болтала с тетей Аленой. Я никогда не видел, чтобы бабушка курила, и понятия не имею, пробовала ли она хотя бы.
Я проснулся от этого сна в слезах. Такой холодный, ноябрьский, задушевный, плач по всем, кто был здесь, а кого уже нет и кто скоро уйдет. Тети Алены, давно уже нет. Говорили, что она алкоголичка. Но,я помню ее как замечательную женщину, которая загорала в саду за вековым деревянным домом, выкрашенным синей краской. Она играла со мной и со своей кузиной Мариной, в Золушку и злую мачеху. Еще мы с Мариной, искали клубнику в зарослях переплетенных деревьев, и она отдавала приказы, где искать. Мы вместе смеялись над тем, каково было бы расти как деревья. И я помню, как мы часто умоляли ее купить нам настоящую куклу Барби и Кена, зная, что зарплаты наших родителей хватит только на «Мателлу».И она пообещала нам все, абсолютно все на свете, включая дом Барби, машину Барби и даже Кена! И вот однажды она умерла. У нас никогда не было дома или машины для Барби. Но ее муж Кирилл привез нам на Рождество настоящую куклу Барби и Кена, и я очень долго хранил Кена как редкую реликвию.
Кирилл был нашим другом не только из за этой Барби. Мы сидели у него на коленях, и он рассказывал нам, как мы вырастим однажды, он отвазил нас на красной Волге в соседнюю деревню за мороженым, показывал нам видео с Рэмбо, жандармами и Love Story, каждое летнее воскресенье на бабушкином столе была курица приготовленная на гриле. А вначале мы наблюдали, как цыпленок краснел потом вспотел, а потом облизывали свои тарелки после хорошего обеда, и кричали в позваля дяде Кириллу, который весь год был профессором университета и только во время летних каникул он превращался в нашего повара и «вождя лагеря». По вечерам он разводил для нас костер, где мы слушали его гитару, пока жарили беконы, а когда он не хотел играть больше, мы смотрели в гаснущее пламя, бежали на холм и смеялись, окруженные черной и черной тьмой, катались по росистой траве, рассматривая звезды и загадывая миллионы желаний как только одна из них срывалась с небес, прощаясь с подругами.
Путь от деревянного дома до бабушкиного дома разделяли только ручей и зеленые ворота. Я мог идти по холодной воде с закрытыми глазами, я знал каждый камень, на который можно ступить, чтобы сократить свой путь. Раньше в ручье было много рыбы. Мы часто визжали, когда их гладкие холодные тела случайно касались нас. Однако Кирилл потерял Алену, и затем в его жизнь пришла другая женщина, а потом еще одна, мы выросли, и вместо песен под гитару нам больше нравились Depeche и Bono. И так мы как-то перестали понимать друг друга и его новая жена больше не хотела ехать на дачу, с которой уже сыпалась синяя краска, дорога через ручей заросла, рыба исчезла и деревянный мост к ним развалился и я только что услышал, что Корилл повторно женился, а затем заболел и умер. И почему-то люди все еще умирают, как будто им все равно, что мы здесь, те, кто о них заботится, кто по ним скучает. Мы обвиняем их в их плохой рассудительности, запущенном здоровье, мы сожалеем, что у нас не было времени поговорить с ними, когда они еще были здесь и они могли нам ответить.
Так что я с ними иногда разговариваю, не только в ноябре, просто во сне или на рассвете, когда весь дом еще спит. Я улыбаюсь и по щекам текут слезы, потому что мне жаль меня, что мой папа больше не будет держать руки внуков, что дедушка больше не будет готовить гоголь-моголь, Кирилл не станет готовить курицу гриль на кухонном столе, накрытом коричневой клетчатой клеенкой, Алена не купит нам домик Барби.
Они оставили только фотографии, полуразрушенные дома, ненаписанные дневники, неиспользованный чай. Мне интересно, знает ли моя дочь, что она унаследовала свой нос от своей прабабушки, которую я вспоминаю полной жизни и смеха. Много лет назад я держал бабушку за руку и прерывистым голосом шептал, что очень люблю ее, я хочу, чтобы она знала, потому что не знаю, успеем ли мы встретиться еще, чтобы мы могли сказать каждому многое. Не знаю, услышит ли она это ... Слезы приносят облегчение. Я считаю, что все те, кто был здесь и которых больше нет, хоть немного есть в нас, и пока мы здесь, они тоже немного здесь.
Дни проходят так быстро, что о смерти легко забыть. Так что хоть, в ноябре, о ней нужно немного вспомнить, чтобы она не обиделась. И не будем забывать близки и в их дни рождения! Они уже несколько лет не задувают свечи, но вы можете сделать так что это будет день полный смеха, слез, воспоминаний ...
Устраивайте за них вечеринки, так если бы они был здесь. Внучки непременно спели бы им хоть по скайпу- с днем ;;рождения! Но они могут позвонить, от туда где они сейчас, где они на самом деле живут.
Но, любимые мои, знайте- мы не забыли. Аминь.
Валерий Розанов "Рингтоны жизни"