Люди, прошедшие через Великую Отечественную Войну, были не такими, как большинство из нас. Они были с бесконечно сильной волей, верили в светлое будущее и шли к нему, чтобы не случилось. И это не пустые слова!
Наш сосед по даче, Аркадий Васильевич был именно таким. Помню, как топот его шагов в кирзовых сапогах, я слышала еще до того, как он сворачивал в переулок, где находились наши дачи. Еще пару секунд и вот он сам идет бодрый, с улыбкой на лице. И видя моих родителей, он улыбается еще сильнее и кричит им:
-Володя, Марина, привет! Привет! - и машет рукой.
Машины у него своей не было, добирался Аркадий Васильевич до дачи на электричке, а потом шел от станции пешком. За плечами у Аркадия Васильевича был старый армейский рюкзак. Он всегда в нем понемногу увозил урожай в город с дачи. В любую, даже самую жаркую погоду он одевал военные брюки, клетчатую рубашку, пиджак с орденскими лентами на груди и кирзовые сапоги. В дождливую погоду он одевал еще и плащ-палатку, также оставшуюся с войны.
Аркадий Васильевич искренне верил в светлое будущее! Война окончена, теперь можно жить счастливо и радостно! И он с большой любовью построил для своих детей двухэтажную дачу, в которой были три комнаты внизу и одна большая наверху. Кухню он построил с верандой, еще и сделал душ, сарай, туалет и столярную мастерскую. По тем временам все это было невиданной роскошью! Вдобавок он украсил фасад дома деревянными солнышками, как символ светлого будущего. На участке он посадил фруктовые деревья, смородину, крыжовник, малину. Каждый год на грядках он выращивал для своей семьи овощи, зелень, ягоды. С какой заботой и любовью он все это делал!
А потом его жена заболела, ноги стали отказывать. И перестала она ездить на дачу. К тому времени дети выросли, сын уехал жить в Германию. Дочь вышла замуж, родила троих детей. Пока дети еще были маленькими, она с ними иногда жила на даче. Но уж больно скучной ей казалась жизнь на природе! Сходить не куда, глушь! И удобств нет – ни горячей воды, ни отопления, ни канализации. А на грядках работать, помогать отцу, ей не хотелось. Пусть он сам работает, если ему так это нравится! А потом и внуки выросли, и тоже перестали ездить на дачу.
Но Аркадий Васильевич не унывал! Он по-прежнему ездил на дачу, бодрый и веселый, сажал, как и раньше, много овощей, зелени и ягод. Водил к себе, как он сам говорил, “на экскурсию” моих родителей, с гордостью показывал им свои посадки. Подарил им семена кресс-салата, которого мы никогда до этого не ели. И дал саженцы лука шнитта, у которого оказались такие вкусные листья, ничуть не горькие, с особым ароматом. С тех пор кресс-салат и шнитт так и растут у нас на даче.
А потом Аркадия Васильевича не стало…
И стоит много лет дача, которую с такой любовью построил Аркадий Васильевич, никому ненужная и заброшенная. Давно уже заросли сорняками все посадки, над которыми он так трудился. Два года назад эту дачу выставили на продажу. Но даже покупать ее никто не спешит. Кому нужен полуразвалившийся дом без удобств и заросший участок?
Когда я бываю на даче, то с болью в сердце смотрю на эту дачу. И так хочется мне снова услышать топот кирзовых сапог и как кричит моим родителям Аркадий Васильевич:
-Володя, Марина, привет! Привет!..