В раннем детстве
верил я,
что от всех болезней
капель Датского короля
не найти полезней.
(Окуджава)
После длительных мотаний по больницам, наконец, он дома на самостоятельном лечении под наблюдением врачей. И, слава Богу! Чувствует себя более или менее, а, самое главное, может планировать свое время и действия. Поэтому у нашего героя много свободного времени и можно подумать о последнем периоде своей жизни в этом бренном мире. Только что вышла его последняя книга «Воспоминания по жизни», которую он готовил почти 10 лет. Книгу помогли выпустить близкие ему люди. Сам бы не осилил. А так хотелось поставить последнюю точку в жизни! Это мемуары, куда включена вся прожитая жизнь. Писал с дальним прицелом на своего внука и возможное его потомство, которое, надеюсь, будет. Пусть знают свои корни! Реально, в лучшем случае, мемуары будут востребованы и читаться внуком лет через 25-35. Подождем! Просматривая книгу, увидел, что последние его «кувыркания» с болячками по больницам в ней, естественно, отсутствуют, а пережито за это время много и поэтому хотелось написать и об этих своих мытарствах. Небольшое эссе об этом предваряется стихами Расула Гамзатова, которые очень верно отражают его жизнь того периода.
Относился к себе я беспечно всегда,
С докторами встречался не часто,
Пил из рога вино, как велит тамада,
И не пил никакого лекарства.
Но как раненый всадник, упавший с седла,
Я схватился за грудь поневоле:
Словно сердце мое прострелила стрела
И слова задохнулись от боли.
И, казалось, погиб я в далекой стране,
Но когда уже сердце не билось,
Не безгрешная жизнь словно чудом ко мне
У последней черты возвратилась.
Господи! Как быстро и в то же время медленно течет время. Уже почти 2 года, как он похоронил любимую жену. Остался практически один, так как сын с семьей живет в другом городе, и отношения у него с невесткой не назовешь нормальными. Скорее всего, отношения сложились отвратительные. Виноваты в этом, наверное, были оба. Себя, правда, оправдывал, что в это время сильно болела жена. Пытался ее вытащить из серьезной болезни. Иногда, как это казалось, в какой -то степени удавалось, но потом болезнь вновь обострялась и он временами опускал руки. Поэтом постоянно был в напряжении 13 лет, нервы натянуты до предела, да и возраст сказывался. А в эти годы семья сына к беде подключалась слабо и, можно сказать, он оставался один на один с бедой. Ему в это время не нужна была материальная помощь, а помощь моральная, которая со стороны семьи сына почти отсутствовала и это сильно угнетало.
Но, несмотря на пережитые потрясения, здоровье вроде бы не подводило и это радовало. Но… Болезнь подкралась незаметно. Наверное, так же исподволь наступает старость, или смена погоды, или настроение человека от каких-то внешних воздействий. Не известно, что лучше –«вдруг», или «лихо» потихоньку наплывает на человека, как дождевое облако на ясном небосклоне. Относительное недомогание он почувствовал где-то осенью, и заключалось оно в небольшой одышке. В начале подумал: «Ну, вот, вернулась, наверное, астма!» Купил в аптеке спрей , который помогал в свое время, попробовал. Вроде бы легче стало, но уверенности не было, что в этом причина. И закрались нехорошие мысли. Он всегда в жизни был самостоятелен, и все вопросы решал сам. А тут, непонятная ситуация и к ней надо как то приспосабливаться. Его угнетало чувство, что некоторые работы, которые он раньше выполнял свободно, теперь давались ему с трудом.
Особенно остро почувствовал свое недомогание в начале зимней рыбалки. А зимняя рыбалка была постоянной его слабостью. Любил он посидеть над лункой и ощутить тяжесть в руке от зацепленной рыбы. Испытать процесс вываживания рыбы из- под льда. Это необыкновенное чувство борьбы – кто- кого? И вот сегодня решил первый раз выйти на лед, пробурил несколько лунок, но рыбалка как то не состоялась – клева не было совершенно. Такое бывает, и опытные рыбаки стойко переносят невезение, что рыбы не поймали. Но зато, сколько вдохнули в себя свежего морозного воздуха, насыщенного кислородом, налюбовались стоящими по берегу заснеженными деревьями. Посмеялись над соседями рыбаками, у которых шустрые вороны ловко воровали пойманную мелочь, пренебрежительно брошенную на лед.
На льду водоема все было нормально, но когда стал в относительно небольшую горку подниматься, уже домой, то пришел в ужас! Воздуха не хватало, дышал лихорадочно полным ртом, как вытащенная на берег рыба, и был вынужден останавливаться через каждые несколько метров, чтобы отдышаться. И, таким образом, «короткими перебежками» добрался до дому и понял, что его зимние рыбалки прекратились, и это была последняя. Стало как –то не по себе. Вот так человек постепенно и теряет какие-то важные для него радости!
В такие моменты понимаешь, что в этой жизни все когда -то кончается и человек понемногу лишается того, что было доступно ему ранее, в более молодом возрасте, а там уж, глядишь, все позади и впереди ничего нет и это конец! И чем меньше остается человеку от тех возможностей, того умения, что было ранее, тем заметнее старость. Но он был по натуре прагматик и воспринимал возникшую данность, как само собой разумеющуюся: «Все там будем!»
Но такое создавшееся положение было ему не совсем привычно. По жизни он был борец, почти всегда чувствовал себя вполне здоровым. Всегда рассчитывал только на свои силы и тут, вдруг, растерялся. По складу характера своего он был исследователем и стал анализировать свое состояние. Астма, конечно, в какой то степени могла сыграть такую злую шутку (сельская местность, цветение разных трав, запах скошенной травы), но он чувствовал, что здесь что -то сложнее. Подумал, что может быть климат Подмосковья и повышенный уровень влажности, нежели тот, что он привык, живя в Астрахани? Может быть возраст?
Вернулся в Астрахань. Однако одышка стала посещать все чаще, даже при небольших физических нагрузках. Ходить стал с частыми остановками – требовалось отдышаться. И вот, компьютерная томография показала, что у него тромбоз легких. К такому серьезному диагнозу он не был готов и несколько растерялся, но подчинился врачам и отправили его в стационар на лечение. Причем, понял, что шутить с его болячкой нельзя. В любой момент какой-нибудь тромб мог пойти «гулять» по кровеносной системе и закупорить что-либо важное.
И вот он в больнице. Надо сказать, что благодаря помощи родных устроился довольно комфортно в двух местной палате интенсивной терапии, где уход был значительно лучше, чем в обычных палатах. Правда, с туалетом были проблемы. Ходить и вообще какую-либо нагрузку ему врачи запретили, поэтому время от времени надо было просить сестру, чтобы она отвезла на коляске, и это не всегда было удобно. С соседом по палате контакт был полный, он не надоедал своими разговорами, храпом и т.д. Сказать, что быстро почувствовал результаты лечения, то нет. Постоянно была слабость, головокружение, сонливое состояние. Читать не мог. Много прошел процедур – анализ крови, различные УЗИ, рентген, томография.
Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья-
Жизнь отошла – и, покорясь судьбе,
В каком –то забытьи изнеможенья,
Здесь человек лишь снится сам себе.
(Ф. Тютчев)
Врачи и обслуживающий персонал знали свое дело и вопросов к ним не возникало. Единственно подавляла невозможность ходить, передвигаться. Приходилось в основном лежать и наблюдать больничную жизнь через открытую дверь палаты. Иногда дежурила санитарка, которая привлекла его внимание. Это была невысокого роста женщина, лет 30, очень миниатюрная. Когда начиналось ее дежурство, она заходила в палату, становилась посреди и, подперев руки в боки, говорила: «Ну, что мальчики, опять нахулиганили! Что это у Вас весь подоконник заставлен вещами? Зайду через пять минут, чтобы все было убрано». А дело в том, что в палате тумбочек для личных вещей не было. И мы с соседом старались куда –то рассовать, приносимые нам передачки и прочие вещи. Но мы ее любили и называли «Чистюля», и она не обижалась.
Мест в больнице для всех болящих не хватало и поэтому некоторых, особенно первые дни их пребывания, поселяли прямо в коридоре. Рядом с дверью их палаты также стояла раскладушка, на которой разместилась очень симпатичная и приветливая молодая женщина. Неизвестно, чем она страдала, но вела себя активно, много передвигалась, помогала палатным сестрам, общалась и помогала многим больным. Он спросил, как ее звать и женщина ответила - ВАРЯ. Он почему -то умилился, давно не слышал такого настоящего русского имени, а может быть был в таком экзальтированном состоянии. Кто знает.
Он был несколько удивлен, что после того, как оказался в больнице, его окружили заботой и вниманием родные, коллеги по работе, друзья, да и просто знакомые, соседи по дому. Постоянно звонили, спрашивали о самочувствии. Помогали не только словом, но и делом. Много передавали продуктов, большую часть которых он был вынужден «сплавлять» младшему медперсоналу. Такое отношение близких радовало, грело душу, и появлялась дополнительная уверенность, что ему не дадут спокойно их покинуть. Однако и оптимизма особого не было. Изредка, мимо на носилках проносили умерших в морг.
Итак, прошло 10 дней лечения. Под конец почувствовал кашель, и появилась небольшая температура. Сделали анализ на ковид, и оказалось, что у него эта зараза поселилась. Тоже оказалось и у соседа. Кто кого заразил, и где они подцепили совсем ненужную инфекцию трудно сказать. Его загрузили в скорую помощь и отправили в ковидный госпиталь, где лечат целенаправленно таких больных. Все это время чувствовал себя пассивно и даже, пожалуй, обреченно. У него не было сил не физических, не моральных. Отсутствовали тревожные мысли о будущем. Покорно подчинялся командам медработников.
Я была на краю чего-то,
Чему верного нет названья…
Зазывающая дремота,
От себя самой ускользание…
(А Ахматова)
В целом, наверное, его положение усугублялось тремя причинами: первоначальной болезнью «тромбоз легких», короновирусной инфекцией и, конечно, возрастом. То есть он попал в очень серьезное положение.
Я в зоне риска…
Время, что настало,
И есть та зона риска для меня.
Еще один промчался полустанок.
И в тайном списке меньше на полдня.
(А. Дементьев)
Поместили его в палату уже в два часа ночи, силы были на исходе, хотелось страшно спать. Но сразу же сосед по палате обрадовал: «Я здесь уже почти месяц и меня вылечить не могут!» С палатой повезло – двухместная, просторная и, главное туалет здесь же.
От окружающих в палате соседей зависит моральная обстановка. Тебя не должно что-то напрягать кроме твоих болячек. Вот с соседом ему не очень повезло. Это был простой мужик лет 45, худой и длинный. Ему часто, по-видимому, родные почему- то вместо чего-нибудь съестного посылали пятилитровые баллоны с минеральной водой, и столик около его кровати был заставлен ими. Почему так было? Наверное, его близкие где-то по простоте душевной услышали народную байку, что прием большого количества воды вылечивает от короновируса? При очередной передаче он матерился, не хотел принимать посылку, но баллон с минеральной водой водружался на его стол. И еще сосед громко и с удовольствием кашлял. Кашель шел как бы из глубокого нутра и продолжался минуты две. При этом он старался оделить продуктами кашля всю палату, включая и удаленные углы, думая, что с каждым кашлем бацилл у него остается меньше. Нашему герою стало страшно, чем сосед старается наполнить воздушное пространство палаты? Сделал ему замечание: «Ты когда кашляешь, прикрывай рот чем- нибудь». Помогло, но не надолго.
И стали его лечить от короновируса, причем довольно интенсивно – капельницы, таблетки. У него оказалось двухстороннее воспаление легких. Лежать в этом госпитале было немного страшновато. У медперсонала внешний вид напоминал какие-то странные фигуры не земного происхождения гуманоидов. Одеты они были с ног до головы в белые комбинезоны, на голове шлем, а лицо защищено маской и целлулоидным прозрачным щитком. Рядом находилась «тревожная» кнопка для срочного вызова врача. Постоянно подавался кислород и даже во сне он дышал им.
Я маюсь болью сердца и души,
Длинна история моей болезни.
Ты снадобье мне, доктор, пропиши,
Назначь лекарство, всех лекарств полезней.
Назначь леченье светом и теплом,
Подумай, что в беде моей повинно,
И помоги мне разобраться в том,
Где следствие болезни, где причина.
И если все же я умру потом,
Ты будешь чист - бессильна медицина.
(Расул Газматов.)
В целом чувствовал, мягко говоря, себя неважно: слабость, сильное головокружение. Частые позывы в туалет. Ходил в основном, держась за стены, его шатало и бросало из стороны в сторону, как на корабле во время шторма. Много спал и был как бы в бреду.
В моем бреду одна меня томит
Каких-то острых линий бесконечность,
И непрерывно колокол звонит,
Как –то бой часов отзванивала вечность.
(Н. Гумилев)
Перестал узнавать свое тело. Лежит и исследует свои руки – вздувшиеся вены, но особенно поразила тыльная сторона ладони. Кожа почему- то стала как тонкий пергамент коричневого цвета. Казалось, ткни пальцем и кожа прорвется. На ногах и руках обвисла кожа и это тоже удивило. Потом выяснилось, что одной из причин было его похудение на 10 кг. Окружающая обстановка оптимизма не добавляла. Видел через стекло, как в соседней палате умер человек. Думал ли он, что возможен его конец здесь. Да нет, как то он считал, что выкрутится, надеялся на свои силы и тот генный запас прочности, что дали ему родители. Помнил, что какой- то философ сказал: «Жизнь - это вспышка» и этим себя успокаивал.
Лечили его интенсивно в течение 10 дней и ковид отступил. Держать больше не стали – места были очень востребованы, народу в ту пору заболевало масса. Руку помощи ему протянула жена друга и забрала его из больницы на машине. А он был еще очень слаб, его мотало из стороны в сторону как пьяного, но до машины с помощью все- таки дошел. И снова он в больнице приступили к долечиванию основной болячки – тромбоза легких. На этот раз держать в больнице долго не стали и отправили на домашнее лечение. Он был рад этому, страшно устал физически и морально и считал, что в домашних условиях он из этого положения выкарабкается быстрее.
Он вспомнил где-то встреченную фразу: «Если человек что-то боится, то это с ним обязательно случится!» Раньше он часто во сне видел себя в удушье – ему не хватало воздуха, и это было страшно. Да легкие у него были слабы с детства. Вспоминалось военное время, когда мама лечила его собачьим салом, поила козьим молоком. А однажды ей удалось даже устроить его в детский туберкулезный санаторий.
Вот с ним и случилось, что переболел двухсторонним воспалением легких и приобрел тромбоз легких, который уже будет с ним до конца дней. При этом вспомнился Иван Тургенев. У него что- то тоже было с дыханием, и умирал он тяжело, постоянно ощущал нехватку воздуха, пытался вздохнуть полной грудью, но это ему не удавалось.
Помещенное здесь стихотворение Блока очень верно передает ощущение удушья и нехватки воздуха. Почему он написал его неизвестно.
Как душно мне! Открой окно…
Дитя, ты также нездорова?
Искать обоим суждено
Потоки воздуха ночного!..
…………………………….
Дитя, мне душно…Что со мною?!
Взгляни: звезда моя пошла
Искать…дышать…как мы с тобою…
…………………………………….
О! боже!.. ночь бы провести,
Один бы раз вздохнуть свободно!..
О, дай дышать!..
……………………………
Смотри: звезда моя ушла!!..
Мне душно, душно!........
А в целом он решил, что эти болячки ему дадены Богом для испытаний. Видимо, того испытания, что он прошел в течение 13 лет болезни жены Валюши Бог посчитал недостаточными. Наверное, грехов у него накопилось много. Поэтому у людей в зависимости от их грешности разный набор испытаний и количество!