Утро в Стамбуле
В стамбульском отеле за шведским столом
присядем, дружище, с тобою вдвоём –
два сивых бродяги, два тёртых бойца,
два слева направо нездешних чтеца.
Отчаянный чаячий крик поутру
нас поднял. «И жизнь всё красней на миру!» –
клянётся светило Корана в упор,
врываясь в окно через каменный двор.
Мартыны, горланя заветы отцов,
выводят на крышах горгулий-птенцов.
Распахнуты клювы голодных химер...
Вперёд, мой попутчик! Ахмед и Энвер,
свершив на румяном рассвете намаз,
Босфора сапфир и Софии алмаз
уже под лучами июня зажгли.
Вперёд, пешеход! По античной пыли,
по мраморной крошке Царьградских руин –
туда, где колдует Стамбул-Алладин.
В полёт! Я ведь помню, мой старый матрос:
в анкету твою залетев, альбатрос
оранжевым клювом стучит по корме...
Пускай торгаши и менялы к зиме
жиреют. Я лиры с Кемалем верну
базару, лишь лиру Орфея одну
себе оставляя – июньский завет,
белейший налив, амулет, пересвет,
чтоб лютня и саз и четыре струны
бузуки остались мне столь же верны,
как ветру морей с незапамятных дней
верны мореходы Улисс и Эней...
Холмами Стамбула владеют века,
и вечность, распахнута и широка,
пространству равна. Поспешим же, мой брат,
вписаться в гармонию координат!
И чашкою кофе за ранним столом
мы словно бы с чистой страницы начнём
всё то, чему сбыться и не миновать,
всё то, чему любо два сердца отдать,
чем манят Босфора и Понта ветра.
Пора, альбатрос, в поднебесье, пора!