Из книги «Воробушек»
Я, если честно, слабо представляю себе, о чём мечтают современные дети. Знаю, что совсем маленькие дети не мечтают, а просто радуются красивым и ярким игрушкам, которые им дарят. Дети постарше мечтают о всяческих электронных гаджетах (фу, слово какое-то противное). Мечтают об электросамокатах, гироскутерах и прочих средствах передвижения, названия которых я и не знаю. Я вообще, если честно, очень ленивый дед. Даю сыну или дочке денежку и говорю: купите им (то бишь внукам), чего они хотят. И все довольны.
Мои дети росли в то время, когда всего этого ещё не было. Зато были всяческие электронные приставки к телевизору со стрелялками и прыгалками. Ну, и ещё что-то было. Не помню. Зато прекрасно помню, о чём мечтал в детстве я. О велосипеде.
Первый свой велосипед (и, как оказалось, он же стал и последним) я получил от родителей в подарок на десятилетие. Этот велосипед мне был обещан давно, и я должен был его получить: «Если будешь хорошо учиться, хорошо себя вести, помогать убирать квартиру, выносить мусор» – и т. д. и т. п.
И я учился, помогал, выносил и вообще был хорошим сыном и послушным ребёнком. И вот грянул мой десятый день рождения.
Надо сказать, что родился я в ноябре. Поэтому перед родителями стоял серьёзный вопрос: дарить ли мне велосипед сейчас или подождать до весны. Тем более что жили мы не слишком богато, и приходилось выбирать: то ли купить мне этот самый велосипед, то ли новое весеннее пальто старшей сестре. Я был категорически за велосипед, так как боялся, что до весны не выдержу роли примерного ребёнка и сорвусь.
И тогда этого велосипеда мне не видать. Сестра, конечно, хотела пальто, но я её убедил: обещал ей, что дам ей тоже покататься на этом велосипеде, а пальто ей к весне всё равно купят, так как из старого она уже выросла.
Не знаю, что тут сыграло основную роль: моё горячее желание иметь велосипед или её сестринская любовь к младшему брату. Короче, велосипед мне купили.
Это был НАСТОЯЩИЙ велосипед. Взрослый. Под названием «Урал». С перекладиной (рамой), большими колёсами, прикрытыми крыльями. С цепью. Со звонком и фонариком, работающим от динамо-привода. С насосом. И с сумкой, в которой лежали разные гаечные ключи. Короче – мечта любого мальчишки.
Велосипед поставили в прихожей. Прихожая у нас была длинная (скорее, коридор, а не прихожая). И там было достаточно места, чтобы поставить велосипед вдоль стены.
Я гладил этот велосипед два дня. Я откручивал и закручивал гайки. Поднимал и опускал руль. Накачивал камеры на колёсах. Крутил эти самые колёса, чтобы загорался фонарик. Звонил в звонок. Иными словами – был готов в любой момент ринуться на улицу и вскочить в седло. Но, как я уже говорил, я родился в ноябре…
Долго эти мучения продолжаться не могли. В воскресенье, когда родители ушли на рынок за продуктами, а сестра убежала к подружке, я накинул шубейку, надел валенки и потащил велосипед с четвёртого этажа на улицу. Слава богу, никто из соседей меня на этом пути не встретил и не поинтересовался, всё ли в порядке у меня с головой. На улице было где-то под минус тридцать.
Выйдя из подъезда, я осмотрелся. Во дворе было пусто. Желающих гулять в такую погоду не нашлось. С одной стороны, это было хорошо, так как мне никто не задавал вопросов, что я тут делаю на заснеженном дворе в морозный зимний день с велосипедом. А с другой стороны, было обидно, что никто из приятелей не станет свидетелем моего триумфального выезда. Но, в конце концов, особого значения это не имело. Главное – я стоял во дворе и в руках
у меня был велосипед.
Сначала я просто покатал велосипед по снегу. Так, не садясь в седло. Велосипед ехал хорошо, оставляя на снегу чёткий рисунок протектора. Фонарик на руле слабо светился.
Я позвонил в звонок. В морозном воздухе звонко разнеслось «трынь-дилинь!». Надо было решаться. И я решился.
Я, конечно, был мальчиком рослым, но и велосипед был взрослым. Лихо вскочить в седло у меня не получалось (я ещё дома пробовал), а залезть «с наклона» было проблематично, так как колёса скользили по снегу, и велосипед падал, едва
я ставил ноги на педали. Однако сдаваться я не собирался.
В трёх метрах от подъезда был газончик, опоясанный низеньким тридцатисантиметровым заборчиком. Вот к нему-то я и направил свои стопы. Опираясь на руль велосипеда, я забрался на этот заборчик и с него уже перекинул ногу через раму. Получилось! Поставил ногу на педаль. Не свалился! Велосипед покорно замер подо мной. Правда, одной ногой я всё ещё стоял на заборчике, но главное было сделано: я был готов тронуться с места!
Решиться на это было нелегко. Я и летом-то не очень уверенно чувствовал себя в седле, когда старшие мальчишки давали мне прокатиться. А тут – снег, зима… Но…
Я оттолкнулся от заборчика, нажал на педаль, поставил вторую ногу на вторую педаль и… поехал!
Это было здорово! Это был восторг! Это было ни
с чем не сравнимое чувство! Я ехал на СВОЁМ велосипеде! Снег скрипел под колёсами, велосипед катил вперёд, оставляя позади себя ровный след, валенки давили на педали,
а я – счастливый до безобразия – мчался к выезду из двора.
И глаза мои в этот момент сияли ярче велосипедного фонарика.
Метров тридцать я всё-таки проехал. Всё было прекрасно до того момента, пока я не решил повернуть руль. После этого что-то пошло не так. Потому что в результате этого манёвра переднее колесо поехало в одну сторону, заднее –
в другую, а я – в третью…
Снег был мягким. Ну, почти. Разбитый нос и (как потом выяснилось) ссадина на коленке не могли считаться трагедией. Тем более что сосед мой – Фёдор Иванович, совершенно случайно завернувший во двор, поднял меня вместе с велосипедом и доставил домой на четвёртый этаж…
Больше всего я был рад тому, что родители мои были людьми интеллигентными и физические наказания не признавали…
В следующий раз я сел на свой велосипед в начале мая следующего года.