Дарья – голубоглазая русоволосая девушка спортивной внешности. Она окончила девятый класс и поехала на экскурсию со своей крестной. Ей хотелось увидеть этот новый для нее город, который древнее Москвы. А душа ее не подозревала, что многое в ее жизни изменится.
В школе им рассказывали, что там уникальные соборы и монастырь. Четыреста лет назад собор в монастыре использовал в качестве своей резиденции Лжедмитрий-1. А его трон, или кресло, можно увидеть в местном музее.
Доехали автобусом быстро. Заскочили на Городок, к Былинной Ярославне из Слова о полку Игореве. Затем фотографировались возле реки. Даже успели заглянуть в музей, чтобы посмотреть трон Лжедмитрия-1. В музее Дашу очень впечатлило деревянное изваяние «Христос в темнице», изображавшее его заточение перед восхождением на Голгофу.
После обеда пошли посмотреть монастырь. Монастырь ещё не был полностью восстановлен. Однако, в соборе уже шло богослужение. Они с крёстной купили свечи, зашли в собор. Везде золотом сияли иконы. Горели свечи под иконами. Крёстная молилась, слушала церковное пение, а девушка держала в руках зажженную свечу, смотрела на иконы, горящие лампадки. Видела, как через боковые цветные стекла окон пробивался невиданной красоты свет от солнца.
Даше вдруг показалось, что она в сказочном царстве, где всё в золоте. Много желтого цвета вызывало чувство радости, заряжало энергией. Так она стояла не замечая уже посторонних, крёстную, будто потерялась во времени. Только ощущала запах ладана, божественно успокаивающий её.
- Всё Даша, давай будем выходить во двор, – очнулась от голоса крестной, когда та взяла ее за руку.
Во дворе собора они присели на скамейку. Крёстная о чём-то говорила, а Даша смотрела широко открытыми глазами на кресты собора, на маленькие летние тучки, которые то возникали, то исчезали над его куполами и уплывали куда-то далеко-далеко за реку.
Это был эмоциональный подъем, не меньший, чем связанный с ее победным финишем в лыжных гонках прошлой зимой. Непонятная эйфория вдруг захлестнула, появилось желание петь, танцевать. Может это и есть благодать?!
Ей казалось, что все присутствующие люди, особенно монашки - это сёстры. А они, все в черном, дружно трудились на восстановлении храма, носили тяжелые ведра с раствором и песком. Одна из монашек поливала цветы, улыбаясь им.
Даша попросила крестную передать матери, что останется в монастыре ещё на три дня, до субботы. Будет жить здесь в гостевой комнате и помогать поливать цветы. А потом сама приедет домой.
Мама Даши, еле дождалась субботы. Рано утром, первым автобусом, сама приехала в этот город. Искать дочку в монастыре. Она нашла ее во дворе в новом монастырском платочке, когда та несла ведро с водой, чтобы поливать цветы. Даша обрадовалась приезду мамы. Её глаза горели, смеялись от радости.
Однако, мама убедила её вернуться домой. А осенью, в сентябре, устроила в местное профессионально-техническое училище. Поучившись один год, она снова вернулась в монастырь, чтобы остаться там. Тогда еще никто даже не догадывался, что поведение людей обуславливает определенный набор генов.
Быстро прошло, пролетело три трудных и счастливых года, как она живет в монастыре. Очень быстро. Отсутствие родительского благословения не служит препятствием для поступления в монастырь. Но мама уже не возражала. А отец ее не может уже приехать, никогда... Он бы тоже ее благословил и сказал – ты так выросла доченька!
В ночь, перед постригом, Даша долго не могла уснуть. Молилась. Спокойно перебирала в памяти яркие дни прошлого, удаляясь от них и отрекаясь от мирского, суетного. Вспоминала, как жили они тогда дома. Можно сказать еле-еле выживали. Завод в их городе остановился и ее мама стала безработной. Ездила в Москву, возила в сумках продукты, торговала. А дома было много работы. Готовка и уборка, стирка, огород и всё - на ее детские плечи. А еще, часто на целую неделю, отключали свет. Было тяжеловато учиться, и дома трудиться, справляться с различными житейскими проблемами.
И, вот, февраль наступил! Праздник! Праздник и таинство пострига! За три дня до этого, они соблюдали пост, исповедовались у духовника и причастились. Повторяли - «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную». В соборе не горит свет, только восковые свечи и лампады. Стоят священники, монашки, верующие и родственники инокинь. Обещали приехать и подруги, из ПТУ.
На входе в собор, несмотря на морозец, с цветами встречали архимандрита, который будет осуществлять постриг. В полумраке собора горели свечи. Вдоль дорожки, идущей от притвора к алтарю, стояли священники с зажженными свечами. Величественно звучали молитвы.
Окончилась Божественная Литургия. Священник, выйдя в притвор собора, трижды осеняет послушниц крестным знамением. Четверо послушниц стояли без обуви, в длинных белых одеждах. Их волосы распущены.
Они крестились и кланялись. Затем легли на темно-красную дорожку, ведущую к Царским вратам. Медленно, опираясь локтями, ползли по дорожке к алтарю. Их сопровождали священники по бокам дорожки, прикрывая от внешнего света своими мантиями, держа в руках зажженные свечи. Колыхалось в полутьме пламя свечей.
Молитвы продолжали звучать и заполняли пространство собора. А они раскинули свои руки в стороны в виде креста. Это означает, что они всю свою жизнь отдают Богу. Лежали перед алтарем неподвижно лицами вниз, шептали молитвы. И нельзя было понять, где и кто из них в белых одеждах. Даже матери их не могли узнать.
Даша ощущала не страх, а волнение и трепет. Для них Господь выбрал путь. Сегодня их нарекут новыми именами в честь небесного покровителя! Ей объявят новое имя. Через несколько минут постригаемые дадут обеты послушания. Архимандрит будет испытывать их твёрдость вопросами и предупреждениями о трудности монашеского бытия. А справа, на скамейке, уже лежали подготовленные для них черные одежды с записками их новых имен.
Дошла очередь до нее, Дарьи, самой молодой постригаемой сегодня. Ее подняли под руки с простеленной дорожки. Кто-то в соборе громко, сдерживая слезы, с оханьем ойкнул. Может это ее мама, услышала неслышимый шепот молитвы родной кровинушки!
Размеренно звучат покаянные тропари и молитвы о постригаемых. Ее одухотворенное лицо сияло. Ей стало жарко даже в нетопленом соборе.
Три раза падали ножницы на пол. И троекратно подать их повелевал архимандрит.
- Подними и подай мне....
Принял ножницы в третий раз. А она крестилась и целовала архимандриту руки.
Размеренно и торжественно продолжал звучать голос архимандрита.
- Во имя Отца,
и Сына,
и Святага духа...
Архимандрит постригает ее и нарекает новым именем, знаменуя тем окончательное отречение от мира. Небольшие пучки русых Дашиных волос сострижены на голове в виде креста - это жертва Богу свой красоты и удачи, ради служения ему и восславления его.
Звучит многоголосно.
- Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!
Их, всех четырех инокинь, облачали в тот день в черные одежды. Вручили деревянный постригальный крест и свечу, а также сандалии - в ознаменование благодушного расположения, скорого и усердного на всякое доброе дело.
Затем их приветствовали игуменья, монахини. Продолжали звучать молитвы и песнопение. Отныне и навсегда сестры обители будут поздравлять их с уже новым Днем Ангела — днем, когда они приняли постриг. А после посвящения они трое суток находились в молитве, практически непрерывно.
В монастыре у каждого есть послушание. Одни ухаживают за монастырскими коровами – Фиалкой, Рябкой, Ласточкой, Ночкой, Зорькой. Пасут их, по очереди, возле реки. А вы бы видели, как все они радовались, когда несколько лет назад появилась на свет телочка!
За двадцать лет жизни в монастыре, пролетевших как один день, Даша еще научится ездить на автомобиле, трудиться подсобником на стройке, готовить эклеры, монастырский квас. Игуменья будет поручать ей отбирать фотографии для сайта монастыря, проводить экскурсии, показывать древние бойницы крепости-монастыря, рассказывать об его истории и современной жизни. Будет у нее паломническая поездка в Иерусалим!
Для любознательных школьников, посещавших монастырь, станет рассказывать и об марьяновской археологической культуре 18—12 вв. до н.э., эпохи энеолита, открытой в окрестностях монастыря. Будет показывать фрагменты древней керамической посуды индоевропейских племен, покрытой узором из полос в виде горизонтальных елочек. В детстве такую керамику, вместе с одноклассниками и учителем истории, они подбирали на дюнах.
И еще - двое из монашек, которые были постригаемы вместе с нею, уйдут из монастыря. Трудно сказать – почему. Наверное, рано приняли постриг.
- А как же Дашина мама?
- Мама – есть мама! МАМА!
Она следует за дочерью. Продав их старый дом, купит другой, в этом городе. Переберется, как она говорит, поближе к дочери-монашечке. Станет шить подрясники, апостольники, помогать всем на монастырской кухне, печь хлебушек.
Будет здесь у Даши и свободное для вдохновения время. Часто напевает «Величит душа моя Господа». И давно уже понимает, что хорошую мелодию создают белые и черные клавиши. Жизнь так устроена…
Наравне с известными художниками будет участвовать в пленэрах. Бывало скажет - хочу радугу и радуга не раз появлялась на небе! С великой радостью и благодарностью ее фотографировала, рисовала. Надо всегда благодарить! Люди иногда забывают об этом.
Они, с монашками и небезразличными людьми, возродили великолепный монастырский комплекс. Это их монашеский подвиг! Не зря ползли к алтарю и иконе, при постриге!
Правда, некоторые из ее знакомых по-прежнему сочувствуют ее матери, как будто ее дочь в больнице, или на зоне.
- Что случилось с дочкой? - иногда бестактно переспрашивали ее маму мирские люди, когда, после Пасхи, дочка на несколько дней приезжала домой. Тогда ей хочется ответить всем, что дети рождаются свободными… и остаются детьми на всю жизнь.
- Это мой выбор нелегкого, но счастливого пути! - Мой крест я несу и Христос поможет донести его до конца. У каждого свое предназначение, своя молитва. Я нахожусь там, где и должна быть, – говорит Даша сама себе.
В монастыре высокое небо и особый воздух! Весной в их молодом саду смеются и плачут соловьи. Цветут цветы, распускаются розы. В душе покой и благодать! Весь монастырский комплекс уже восстановлен и величественно стоит на возвышающемся правом берегу реки! Здесь все в гармонии. Кто увидит – не забудет!
Ну, а имя теперь у Дарьи совсем другое. И жизнь другая!