Санкт-Петербург.
9 января 1905 года. Утро.
Кутаясь в свое не по сезону легкое пальто (такое выдали, выбирать не приходилось), Алексей шел к Биржевому мосту. Утро было чистым, морозным. Полная луна уже была еле-еле видна на яснеющем небе. Еще немного и станет совсем светло, а потом уже из-за домов появится ленивое зимнее солнце. Алексей решил взять у биржи извозчика. Первым делом ему нужно было найти какой-нибудь магазин и купить теплую одежду, пока он совсем не застыл на этом морозе. Январь в Питере в этом году был суров.
Подойдя к мосту, он с удивлением увидел полусотню улан. Все они, спешившись, стояли группами у моста, притоптывая ногами от мороза. Лошади, подрагивая боками и пофыркивая, стояли плотной группой чуть ниже моста, у покрытой льдом воды. Лица улан под высокими блестящими касками выглядели озабоченными.
- Корнет! Мост перекрыть! - услышал Алексей отрывистую команду
- Есть, ваше благородие!
Что тут происходит? Зачем они перекрывают мост? Алексей заторопился, чтобы успеть, пока молоденький корнет выводил своих улан к мосту. Хмурый штаб-ротмистр только проводил его недовольным взглядом, но ничего не сказал.
Оказавшись на Васильевском острове, Алексей заторопился к зданию биржи. Там как всегда стояло с десяток извозчиков. Теперь сесть в сани - и на Невский. Ямщики стояли у небольшого костра, грелись.
- Не, барин, ничо не выйдет, - услышал Алексей в ответ. - На Невский уже никак. Почитай, все мосты закрыты. Солдаты там. Никого не пущают. Мы уж пробовали. Прибытка, аспиды, лишают.
- А не знаете, братцы, где тут поблизости магазин хороший. Одежду теплую надо купить.
- На Среднем, тут недалеко совсем, - оживился маленького роста молодой ямщик в длинной мохнатой дохе. - Поехали, враз домчу! И всего-то за гривенник.
- Ну, поехали, - согласился Алексей и пошел вслед за ямщиком к саням.
Низенькая худая лошадка с места взяла, тем не менее, шустро. Когда они проезжали мимо Александровского моста, то увидели там роту гренадер. Сам же мост был наглухо перегорожен рогатками. Ямщик только покачал головой и свернул с набережной направо. Теперь сани мчались мимо Двенадцати коллегий, а потом углубились в узкие переулки. Несколько раз они поворачивали, и минут через десять оказались на перекрестке Первой линии и Среднего проспекта.
- А ведь, барин, пожалуй, дальше нам и не проехать, - озабоченно сказал парень, осаживая лошадь.
И действительно, весь проспект был заполнен неплотной толпой. Алексей увидел множество празднично одетых людей, мужчин, женщин, детей. Над головами реяли хоругви, многие несли иконы, прижимая их к груди или поднимая высоко над собой. Слышалось громкое нестройное пение.
- К царю идуть, - сообщил ямщик Алексею. - Да тока не пустят ведь их! Солдаты ить там! Так что барин, приехали.
- Как к царю? - спросил Алексей, передавая ямщику гривенник.
- Да не знаю. Прошла весть, что весь народ сегодня аж к самому царю пойдет.
- А может, солдаты для порядку стоят? Чтобы безобразий всяких никто не учинял.
- Может быть, - согласился Алексей, вылезая из саней.
- Ты, барин, прямо иди, по левой руке на углу третьей линии и будет агромадный магазин. «Путилов» прозывается. Там все и купишь.
Ямщик тут же развернул сани, хлестнул лошадь и исчез в Тучковом переулке. Алексей пошел по левой стороне Среднего проспекта. Идти было непросто: по центру проспекта неспешно шла колонна людей, а на тротуарах толпились зеваки. Их было так много, что местами Алексею приходилось протискиваться. Шагов через двести толпа заметно поредела.
- Эй, господин, не в ту сторону идешь, - крикнул ему из толпы радостно возбужденный молодой парень. - Айда, айда с нами! К царю идем!
- Да чаво ты ему говоришь, не видишь, он малохольный! - крикнул другой, и все вокруг весело засмеялись. Глядя на их праздничную одежду и оживленные лица, Алексей только покачал головой.
Магазин торгового дома «Путилов», занимавший весь первый этаж четырехэтажного каменного дома на углу Среднего и Третьей линии, сверкал огромными зеркальными витринами. Вероятно, из-за шествия магазин был пуст, поэтому у входа Алексея встретили сразу два приказчика. Приторно приветливые, с неизменными набриолиненными проборами и тонкими варшавскими усиками. Проведя внутрь магазина, его усадили на удобный стул, а сами стали таскать ему самую разную одежду. Сначала он хотел купить только теплое пальто и шапку, но потом, подумав, решил сменить весь свой гардероб. Почувствовав денежного клиента, приказчики старались вовсю.
Прошло с полчаса, когда Алексей в новом костюме, теплом полушубке и мохнатой шапке выходил на улицу. Симпатичная девушка с очень милым, раскрасневшимся от мороза лицом, неловко толкнула его, извинилась на ходу и поспешила дальше.
«Неужели она тоже в этой демонстрации участвует?» – немного удивленно подумал Алексей, - уж больно не походила эта девушка на участвующих в демонстрации рабочих.
Процессия тем временем уже прошла дальше к набережной, зеваки расходились. Литвинов постоял некоторое время, размышляя, что же ему делать дальше, когда услышал, как недалеко как будто разорвалось огромное полотнище. Объяснять боевому офицеру, что это за звук было бы излишним – это прозвучал винтовочный залп.
* * * * *
Грохот выстрелов. Крики. У Алексея все это не укладывалось в голове. Он был уверен, что все ограничится перекрытыми мостами. Кто мог отдать такой приказ? Понятно теперь, почему у того штаб-ротмистра на Биржевом мосту было озабоченное лицо. Кому понравится такое выполнять?!
Мимо него бежали люди. Потом откуда-то со стороны Шестой линии тоже ударили залпы. Толпа заметалась. А вот это уже ошибка! Нельзя доводить людей до крайности, нельзя! Достаточно было просто отогнать от мостов. Что же они делают?!
Настроение толпы менялось на глазах. Страх быстро уступал место ярости. Поперек Среднего повалили карету. Кто-то ломом разбивал мостовую. В толпе появились люди с охотничьими ружьями. И когда из переулка вылетели казаки, их встретили градом камней и выстрелами дробовиков. По форме и околышам он узнал казаков Войска Донского. Тут сейчас такое начнется! Нужно было что-то делать или куда-то уходить. Все еще колеблясь, Алексей отошел шагов на пятьдесят от проспекта и остановился.
Мимо него пробежал студент в длинной шинели, тащивший за руку молодую девушку. Алексей узнал ту, что толкнула его у магазина. Только теперь ее дорогое пальто было вымазано в крови, шапочки на голове не было, а на бледном лице застыла гримаса ужаса. Вместе с ними бежал парень, почти мальчик, раздетый, с огромным английским ружьем.
Стук копыт раздался неожиданно. Три донца вылетели из подворотни. Один, молодой, размахивал над головой шашкой. Глупец, от этого только рука устает и немеет. Другой, постарше, держался сзади, держа шашку внизу, в расслабленной руке. Этот матерый. Третий держался поодаль.
Алексей увидел, как парень выстрелом из своего дедовского ружья выбил из седла первого казака и рухнул под ударом второго. Из разрубленного тела потоком хлынула кровь, алая на белом снегу. Не останавливаясь, казак бросил лошадь к студентам. Парень в шинели отпустил руку девушки и выстрелил из револьвера в подлетавшего всадника. Но опытный донец ловко уклонился и из второй позиции наискось с потягом рубанул студента прямо по ключице. Разрубленный страшным ударом почти пополам парень, захрипев, рухнул на землю. Кровь из перерубленных артерий хлестала, заливая форменную шинель и снег вокруг. Револьвер отлетел в сторону почти к ногам Алексея.
Со стороны проспекта раздалась стрельба, и лошадь казака внезапно испугавшись чего-то, прянула в сторону, что и спасло девушку от немедленной смерти. Но озверевший от крови казак тут же развернул коня, поигрывая шашкой, с которой капала кровь.
Не раздумывая, Алексей быстро наклонился и поднял револьвер. Боже, - машинально отметил он, - длинноствольный «Миротворец» полковника Кольта времен индейских войн в Америке. Но выбирать не приходилось. Моля бога, чтобы в барабане еще оставались патроны, он вскинул руку и дважды выстрелил. В последний момент донец заметил его и попытался уклониться, но не успел. Пуля сорок пятого калибра попала ему прямо между глаз.
На мгновение Алексей замер, надеясь, что остальные казаки в переулок не свернут. Нажимал на курок он дважды, а выстрел получился один – второй раз боек щелкнул вхолостую. Та пуля, что свалила донца, была последней. Надеялся он напрасно. Третий казак на храпящем вороном коне подлетел почти вплотную. Перекошенное яростью лицо, матово поблескивающая в правой руке шашка… Алексей еще гадал, откуда последует удар, как вдруг узнал его. Это был тот самый казак, которого он недавно встречал в кабинете Яроцкого! Лицо всадника вдруг изменилось, ярость сменилась удивлением – он тоже узнал Алексея. Молча вбросив шашку в ножны, он развернул коня и погнал его в сторону Среднего проспекта.
«Судьба, - билось в голове Алексея, - судьба…»
Теперь он вспомнил о девушке. Оглянувшись, Алексей увидел, что она стоит в нескольких шагах и что-то беззвучно шепчет, явно находясь в состоянии ступора. Он схватил ее за руку, и потащил в сторону от проспекта. Но успел сделать только несколько шагов. Спину обожгло, как кипятком. Одновременно, какая-то сила бросила его на землю. И стало темно.