«ПОЭТЫ» БЛИЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ
Наташа была человеком, довольно плотно живущим в социальных сетях. Ещё в 2008 году она зарегистрировалась в «Одноклассниках», отыскала своих потерявшихся подруг, да так и осталась в сети навсегда. Правда со временем появились «ВКонтакте» и «Фэйсбук», но это было позднее. Хотя именно с «Фэйсбука» всё и началось. Очень быстро она научилась отсеивать ненужных «друзей», и у неё сформировалось особое социальное поле. Работала Наталья Повелица в юношеской библиотеке, а значит, в круг её интересов в первую очередь попадали коллеги из городской Центральной библиотечной системы, а также соседних городов. А во вторую очередь – это люди, имеющие отношения к литературе и книгоиздательству. Как-то совершенно незаметно, где-то с года 2013 вдруг в сети в этой околокнижной среде начали появляться шутки о поэтах. Изначально это были какие-то хохмы, а потом спустя пару лет всё начало расти, как гиперболизированный снежный ком. То советы, как избавиться от поэта, поймавшего тебя на улице и начавшего читать свои стихи, то, мол, шутка, прежде чем войти в лифт с незнакомцем, убедитесь, что это не поэт, и даже гуляла в сети реминисценция из Булгакова: «Никогда не разговаривай с незнакомцем, вдруг это поэт…» и тому подобное. А один из столичных авторов республики Руслан Владич написал целый роман-фэнтези «Поэтические битвы», в котором безжалостно укокошил целый полк поэтов, имевших своих реальных прототипов. А потом Наталья вдруг стала замечать, во всех этих шутках больше доли правды, чем шутки. Правда, она понимала, что под словом «поэт» подразумевается не Поэт, а пишущий стихи графоман, но тем не менее…
Заведующая их филиалом Зинаида Сергеевна Бочарова, которая до того, как возглавить библиотеку не менее десяти лет проработала в читальном зале, в котором теперь работала Повелица, рассказала ей об одном таком «поэте», с которым, как оказалось, Наталья уже была знакома. Тогда из уст заведующей прозвучало:
- Ты, Повелица, смотри, как только появится Жуткин, не расслабляйся. Он к тебе, мол, Наталья, здравствуйте, а ты под стол ныряй и начинай абонентские карточки перекладывать, иначе беда, сядет на уши, и уже не сгонишь его.
Высоконький худощавый юркий мужичок, славянской внешности Евгений Самуилович Жуткин был весьма своеобразной фигурой. Ещё в то время, когда Наташенька под стол пешком ходила, он приходил в библиотеку, брал подшивку городской газеты «Азотовец» и вычитывал её от корки до корки, выискивая опечатки. Полиграфист по образованию, он умело выискивал ляпы, проскочившие в номер, а за каждую обнаруженную опечатку редакция выплачивала гонорар в размере полутора рублей. При этом, подрабатывая на оплошностях газеты, сам Жуткин «Азотовец» никогда не выписывал. Когда по окончанию института Повелица попала в эту библиотеку, гонорары за ошибки уже не выплачивали, но Евгений Самуилович всё равно был частым гостем. Он вообще человек очень увлекающийся, то он начал писать стихи и замучил руководство двух городских литературных объединений, то в 40 лет пошёл в музыкальную школу на класс гитары, то он закончил народный университет «Познание», получив сомнительное удостоверение массажиста. Вот благодаря последнему, Наташа его и знала до своего прихода в библиотеку.
Её свёкор Сергей Никитович, который был знаком с Жуткиным ещё с юношеских лет, привёл его к себе домой, когда тот якобы стал «мануальщиком», и искал объект для отработки практических навыков в массажном искусстве. Вот на бесплатный массаж её свёкор и попался. Сергею Никитовичу не повезло в тот день дважды, во-первых он забыл про бесплатный сыр, а во-вторых в этот день Наташин муж Юрчик был на работе во вторую смену, поэтому, когда свёкр завыл, и начал просить прекратить, Самуилович возражал:
- Терпи, Серёга, я только начал.
На помощь прийти было некому. Ведь ни Наташа, ни свекровь Тамара Алексеевна так и не смогли отогнать Жуткина от поверженного Сергея Никитовича. Закончив своё чёрное дело, горе-массажист ушёл, а свёкор ещё целый час простонал на столе в позе цыплёнка-табака и только потом сделал попытку подняться и пройтись, радуясь, как дитя тому, что может ходить, потому что во время экзекуции уже на это не надеялся.
Именно поэтому, когда Евгений Самуилович впервые увидел Наталью в читальном зале, обрадовался и кинулся к ней, как к старой знакомой, читать свои стихи. Наташа стоически продержалась час, но потом ей надоело слушать про небритые щёки газона, тёплые руки приюта, заснеженные перхотью плечи и акне полуночного неба, и она скрылась в архиве, не выходя, пока он не ушёл в зал абонемента.
После этого Наташа больше не дала себя застать врасплох. С тех пор при его появлении у неё всегда появлялись важные дела и сесть послушать, ну вообще времени не было. Этим она, конечно же, подвергала опасности посетителей зала, на которых набрасывался неудовлетворённый «поэт», но терпеть его говяжий язык Наталья была не в силах.
Следующим бичом для их библиотеки стала женщина, которая тоже считала себя поэтом – Калина Бутырко. Невысоконькая, но коренастенькая и очень целеустремлённая женщина. Она принесла сразу два своих сборника, с просьбой помочь ей с реализацией. Как работники ей не пытались втолковать, что библиотека – это не книжный магазин, не помогло. Она ухитрилась уговорить Зинаиду Сергеевну взять на реализацию по десять тонюсеньких книжек. Первый сборник назывался весьма немудрёно «Цветы Калины», где все графоманские изыски крутились вокруг названий цветов. А второй сборник был рассчитан на детей «Всё про нас». Повелица попыталась читать этот сборник, и у неё просто руки опустились, но тогда ещё помнится, порадовалась, хорошо, что Бутырко эти стихи хотя бы не заставляет их слушать. Но самое ужасное, что с этими стихами она ходила в школы. Её «стихи» для школьников, которых она в шутливой форме игровыми стихами учила мочиться на горшок или выпускать по ветру пук, у взрослых ничего кроме шока не вызывали. И когда к ним в библиотеку заглянула журналистка Лиана Шеховцова из газеты «Вечерок», она увидела на столике две стопки книжек Бутырко, и поинтересовалась:
- Наташа, а что это у вас за макулатурка такая?
- Да вот, Лиана Игоревна, местный автор подсунула на реализацию, стыдоба, а не стихи.
И Шеховцова с любопытством взяла в руки, пролистнула по паре страниц и, вспрыснув от смеха, запричитала:
- Ой, Наталья Александровна, можно я это возьму? Это на продажу, сколько стоит?
И Лиана, положив двадцать рублей на стол, юркнула в дверь.
Через неделю в «Вечерке» появился фельетон под названием «Певец унитазов». Повелица так смеялась, читая этот материал, до слёз. С хорошим чувством юмора Лиана Игоревна расставила всё по полочкам, объяснив читателям, что из себя представляет «поэзия» данного автора. Скорее всего, позже, Шеховцова пожалела об этом, но дело было сделано. Бутырко подала в суд. Около трёх лет шла эта тяжба, и, в конце концов, суд, убеждённый компетентной комиссией из республиканского отделения Союза писателей, оставил без удовлетворения истицу, обязав её оплатить судебные издержки из своего кармана. Но нервы Шеховцовой Бутырко потрепала хорошо.
И сколько таких воинствующих графоманов прошло за те десять лет, что Наталья здесь работала – не передать. Её мнение за эти годы было чётко сформулировано: «Ну, пишите вы стихи, пишите на здоровье, но если вам говорят, что это плохо, зачем вы к людям лезете их читать?» Ах, как она была счастлива, пока эти горе-поэты были со стороны. Беда пришла, откуда не ждали. Её свёкор начал писать стихи! Дружба с Евгением Самуиловичем вышла ему боком. Он стал пропадать по вечерам с Жуткиным и ещё одним «поэтом-сатириком» Леонидом Гологоловым. Тамара Алексеевна, глядя на его отлучки, обычно махала рукой и приговаривала:
- Чем бы дитя не тешилось.
Оказалось, что группа воинствующих графоманов устали от порицаний «нормальных» литераторов, и устроили при детской библиотеке имени Даниила Хармса свою литературную студию «Лунный жираф». И вот Сергей Никитович из заурядного учителя черчения превратился в поэта Сергея Повелицу и ударился во все тяжкие.
Наташа уверена, что Тамара Алексеевна самый главный виновник этого. Когда он спустя пару недель, после того, как вступил в общество «лунных жирафов», решился прочитать своим домашним то, что он называл стихами, свекровь, сказала:
- Серёжа, это прекрасно!
Свёкор заулыбался и добил их ещё одним стихотворением уровня скоморошьей эпиграммы-дразнилки.
Наталья попыталась возразить, мол, сыровато, нужно работать и работать, но после похвалы супруги «Остапа» понесло.
Вот когда все эти фейсбучные шутки: «если вас схватил за пуговицу поэт, вырывайтесь и бегите, лучше потерять одну пуговицу, чем полдня жизни», приобрели статус горькой правды. Придёшь с работы, а он читает стихи. Идёшь в туалет ночью, а там, закрывшись, сидит Сергей Никитович и в час ночи диктует кому-то свежие рифмованные строчки по телефону.
Наталья ему поначалу корректно намекала, что это слабо, что это бесполезно, но он продолжал их засыпать своими шедеврами. А так как она за эти десять лет работы в библиотеке стала тёртым калачом и растеряла всю толерантность к подобной публике, поэтому через месяц этого рифмованного беснования заявила свёкру при всех:
- Если вы ещё раз при мне будете читать ваши низкопробные опусы, я подам на вас в суд, за методическое издевательство, согласно статье 117 уголовного кодекса, причинение психических страданий.
Свёкор оторопел от её заявления и больше старался при Наталье не декламировать свои строки. Зато теперь основным слушателем стала Тамара Алексеевна. Само собой, это её мало радовало, но Наташа её не жалела, это она породила своей лестью «мастера», вот и пусть теперь расхлёбывает эту кашу.
Но всё закончилось для семьи Наташи благополучно. Рядом с её библиотекой местный художник Антип Петрадзе открыл арт-кафе «Велесова книга», где в помещении оформленном в псевдо-русском сельско-гламурном стиле он собирал творческую богему. И вот в какой-то период Петрадзе стал приглашать поэтов из других объектов федерации и проводить их творческие вечера, чтобы и горожан познакомить с непризнанными гениями нашей страны, и местным литераторам дать какой-то толчок к саморазвитию. А иногда он приглашал авторов не пишущих на русском языке с Украины или Белоруссии, то наоборот русскоязычных из Казахстана и Азербайджана. И однажды в арт-кафе на встречу с киевской поэтессой Евгенией Биличук пришли «лунные жирафы». Наташа с Юрой тоже были на этой встрече, но держались от компании Сергея Никитовича на приличном расстоянии.
Евгения была молодая дама, рыжая и в очках с толстыми линзами. Петрадзе её представил как кандидата филологических наук, пишущую на русском языке не без украинского колорита. Вечер прошёл на ура. Евгения читала стихи, отвечала на вопросы, делая между блоками стихов по паре глотков кофе. И когда она закончила встречу, все желающие, приобретя её книжки с автографом, разошлись, кроме «лунных жирафов», которые атаковали Биличук своими просьбами пообщаться. На следующий день Наталья благодаря Антипу узнала все детали этого общения. До этого «жирафам» всё сходило с рук, гастролирующие гости города, до сей поры, выслушивая их галиматью, из излишней скромности или из уважения к принимающей стороне обычно либо отмалчивались, либо скромненько хвалили некоторые удачные фразы. Но с Биличук не прокатило. После того, как они попробовали ей читать свои опусы, она набросилась на местных графоманов, как коршун.
- Как вам не стыдно так похабить русское слово? Неужели вы не понимаете, то, чем вы занимаетесь – это хуже, чем профанация, это – пощёчина русской литературе!
И злобно зыркнув на Сергея Никитовича, который только что ей прочитал свою «Оду телевидению», что и стало последней каплей, выпалила:
- Вот вы кто в жизни, кем работаете?
- Учитель черчения, – промямлил тот.
- Так вот, товарищ чертёжник, вы представляете, что было бы, если бы люди, не умеющие чертить, начали от руки рисовать какие-то фигурки и называть это чертежами, а когда вы стали бы говорить, что это не чертежи, они бы начали доказывать, что вы придираетесь, что им так Небо продиктовало, что они переделывать ничего не будут, что они так видят, понравилось бы вам?
И Наташин свёкор испуганно замотал головой.
После этого Сергей Никитович пришёл домой, как в воду опущенный. Три дня он после работы приходил и тупо валялся на диване. Аппетита у него не было, к урокам не готовился, телевизор не включал. А на четвёртый день собрал все свои черновики, пошёл и сдал их в макулатуру.
Наталья пришла с работы в тот момент, когда свёкор с жадностью налегал на жареную курицу, запивая пивом. А довольная Тамара Алексеевна светилась от счастья.
- Наташенька, представляешь, сказал сегодня, что стихи – это не его и выкинул все свои рукописи.
- А я что, разве не это ему говорила? – ответила Наталья.
- Слава Богу, – шептала свекровь, – слава Богу, не зря я в Касперовский монастырь ездила, молебен заказывала.
Наталья мысленно порадовалась, что в семье теперь воцарится порядок, но она знала, что ей расслабляться нельзя. Фейсбучная истина: «Поэты» ближе, чем ты думаешь», актуальна, как никогда. А на всех воинствующих графоманов никаких Биличук не хватит.