Вчера, вечером, 8 Октября 2021, перестало биться Мишкино сердце. Инсульт. Не верится. Нелегко представить, что его больше нет. Да и возраст - всего шестьдесят один. Ведь он всегда был таким энергичным и молодым Душой.
Предчувствие. Несколько последних недель я все хотел выпросить у Владлена, нашего общего друга, Мишкин телефон. Очень захотелось пообщаться. Странно, но в этой ситуации я , почему-то, особенно остро прочувствовал, сейчас, горе Инны Вадимовны Мининой мамы.
Хотя она и умерла, кажется, давным-давно, но видимо такие события, как смерть любимого сына , встряхивают-перетряхивают до дна все миры, независимо от времен. И наш земной, сугубо и грубо-материалистический, и более тонкие субстанции, где пребывают Души, уже отлетевшие и , казалось, закончившие свои непростые земные испытания.
Мишка, Инна Вадимовна, был Вашей главной Любовью и главным смыслом жизни. И смерть сына, Мишутки, Мишки, Мишеньки, никак не может не потрясти Вашей Души, где бы она не находилась . Мне кажется, что настоящая Любовь - это такое особое Поле, которое не может быть разорвано смертью или другими , так называемыми, энергетическими переходами . Любовь, она как солнце. Просвечивает нас всех насквозь и во всех ипостасях.
Кажется мне, что сейчас, Инна Вадимовна, Вы сели в Мишкино изголовье и гладите его по голове, приговаривая ,
- Ничего , Мишка, не огорчайся, все ещё образуется
Только Ваша материнская Любовь и Скорбь способны успокоить его Душу, которая растеряна таким нежданным переходом
Вы помните, мы с Мишкой во многом были похожи. Оба высокого роста, всегда улыбались, оба круглые отличники гидрофака Кишиневского Агроуниверситета. Мишка, к тому же, Ленинский стипендиат, общественник и прочая, и прочая.
Да и день рождения у нас совпал - Первого августа. Только Мишка на пять лет моложе. В ту же дату, мы часто отмечали и день рождения моей жены. Она родилась на два года позже меня.
Начиная с производственной студенческой практики, после четвёртого курса, на которую в Академию Наук я пригласил Мишку, Лёньку Шаргородского и Володьку Любарского, мы вступили в пору особых тёплых добрых приятельских отношений, которые, в течение нескольких лет , плавно переросли в братские.
Не было ни одного дня, чтобы Мишка, как свежий ветер, не заскочил бы к нам с женой на съемную квартиру, не рассказал сюжет нового фильма, прошедшего в центральном кинотеатре « Патрия», не отметил пару интересных городских сплетен или грядущих спектаклей и концертов. Кстати, он потрясающе рассказывал разнообразные сюжеты, замечательно копировал и пародировал многих актеров, их жестикуляцию и артикуляцию.
А анекдоты? Их Мишка рассказывал так мастерски, что можно было смело составлять настоящие миниспектакли. Не раз и не два, мы вызывали Мишку на бис , и он повторял, казалось, заезженный анекдот. Демонстрировал, ещё и ещё раз, под бурные и продолжительные восторги.
Русский язык, благодаря большому количеству прочитанной литературы, был у Мишки на очень и очень хорошем уровне. В пору, когда я помогал писать некоторые научные статьи для его будущей диссертации, Мишка справедливо критиковал мой уровень изложения, который был слишком уж сух и формален.
Когда мы с ним расстались , ему было всего тридцать три. Поэтому мне нелегко представить его в возрасте шести десятков. Но характер, энергетика, яркость натуры редко меняются кардинальным образом.
В первые годы нашей кишинёвской жизни, мы с женой и дочерью жили на съемных квартирах. Приходилось часто переезжать. К датам переездов, многие Кишиневские приятели, зачастую, оказывались или сказывались очень занятыми. Только Мишка приносился, как всегда, на большой скорости, с улыбкой брался за очередной неподъемный шкаф или сумки и впрягался в бесконечную работу до седьмого пота. Работы он никогда не боялся.
Первым и самым главным общим проектом для нас стал тогда сам Мишка. Я нарисовал график работ и свершений, которые включили в себя и защиту им институтского диплома на английском языке, рекомендацию и обязательное поступление в аспирантуру в год окончания института, и подбор продвинутого научного руководителя и , наконец, защиту кандидатской диссертации.
Все остальное казалось нам делом техники.
Мишкина кишиневская квартира на Пушкина 44 стала тогда нашим генеральным штабом на несколько ближайших лет. Там Георгий Ефимыч, Мишин папа, обсуждал со мною планы будущей сыновней диссертации и еженедельно заслушивал результаты выполненных работ.
Инна Вадимовна, Мишина мама, пропадала на кухне. Накормить трёх крупных мужиков, не страдавших от отсутствия аппетита, было непростой задачей. Но Мама справлялась с большим удовольствием для всех участников застолья. Чтобы она не придумала, от вареников, блинчиков до жареной картошечки с малосольными огурчиками, все было потрясающим по вкусу и по эстетике выкладки.
Часто, когда Мишка носился по городу с десятками неотложных дел, его Мама отводила меня на кухню и угощая, расспрашивала о ряде бытовых событий нашей насыщенной жизни.
Мишка вообще не любил описывать «мелочи», не имевшие отношения к нашим глобальным планам, а мне, если специально не спросить, тоже было не до описания меню нашей академической столовки, количестве симпатичных молодых сотрудниц, с которыми мы общались и содержании некоторых бесед с академиками, от которых зависело Мишкино продвижение.
Я , в ту пору, начала восьмидесятых, стал кандидатом технических наук в двадцать пять лет , закончив аспирантуру в Москве. Для Мишки такая модель была принята нами, как стартовая.
Потолком моего продвижения, как еврея, в то время, могла стать защита докторской и профессорская ставка в одном из университетов. Это смотрелось не так уж плохо. Но для нашего Мишки, для Миши. нам хотелось другой Судьбы. Ведь он , по сравнению с другими, обладал гигантским потенциалом.
Русский по национальности, Ленинский стипендиат, кандидат в члены монопольной партии, обладавший великолепными мозгами и прекрасным уровнем владения языком, мог стать в Союзе кем угодно.
Мое общение с его родителями, со временем, приобрело характер постоянных семейных советов. Совсем незаметно, но я стал их близким другом. Мишка где-то бегал, но к приходу, дома его уже ждали трое сообщников.
Сначала, Мама нас кормила, приводя в благодушное состояние. Затем, уже в большой зале, Георгий Ефимыч подавал одну из моих многочисленных идей. И начиналось.
Идеи были блестящи, нетривиальны и очень нравились отцу и сыну. Они всегда готовы были спорить друг с другом до белого каления. Но в отношении моих проектов, меня всегда горячо и восторженно поддерживали.
А мне? Что ещё нужно было для полного счастья? Для меня необходимым было, как оказалось, на первый взгляд , совсем немного. Чтобы пара очень умных мужиков называла меня гением. Желательно, несколько раз за вечер. К такой благодарной аудитории, смотревшей на меня восторженными и любящими глазами, я летел на встречу каждый Божий день. И это было, поверьте, почище любого наркотика.
Политика « пряника», когда меня , Льва по знаку Зодиака, так восторженно подогревали в семье Титовых, не преминула дать блестящие результаты. Как в Мишкином продвижении, так и разработке новых успешных бизнеспроектов.
В процессе всей своей последующей жизни, мне встречались разные люди. Были и настоящие умницы, кто не жалел похвалы, выслушав очередную гениальную догадку. Но Мишка был уникальным. Он не только поддерживал идеи морально, но и , словно космический корабль, ожесточенно и без устали поднимал и продвигал их к реализации. Работоспособность его была просто феноменальной.
Георгий Ефимыч, как инвалид войны, вдруг, получил от государства бесплатное авто. Это был Москвич. По-моему, 412-й. В первые же дни, после своего появления в доме, Москвичок был подарен Мишке. Сколько было радости. Потом появились дорогие и престижные авто, но эта модель осталась самой ценной.
Существует общеизвестная примета. Если птицы часто облегчаются на авто, то это к деньгам. В новогоднюю ночь, какой-то пьяный прохожий капот того незабвенного Москвича старательно облевал. К утру, все замерзло. Было решено смыть это дело, когда закончатся морозы. Но морозы никак не заканчивались, затем быстро началось лето. Поэтому засохшие следы новогоднего ужина с красным вином украшали авто в течение всего последующего года и вызывали неизменные шутки. Ну не было, поверьте, свободной минуты, чтобы отвлечься на такую мелочь.
Помню, когда у НПО « Виерул», где в лаборатории биофизики, Алик Земшман по нашему проекту организовал розлив бутылочек с жидкими удобрениями. « Питательная смесь профессора Чеснокова» была с успехом загружена, но Москвичок заглох.
Мишка был за рулем, а мы с Викулей, задорной и весёлой Мишкиной подругой жизни , старались его толкать . Дорога с уклоном вверх, встречная метель, а мы хохочем, хохочем до упаду, что было сил.
В последующие несколько лет, мы действительно сильно разбогатели . Но тот год, на Москвиче с отметинами чьего-то Новогоднего застолья, когда мы были наивны, веселы , легки и оптимистичны, так и остался в Памяти. Сберегся самым радостным и счастливым.
Таким и ты пребудешь , дорогой Миша, в моей благодарной памяти. Ветер, метель не скупятся на снежинки, а ты только улыбаешься и хохочешь им навстречу,
- Миликуца! Миля! ,- кричишь ты мне,- Смотри-смотри, как прекрасна и удивительна эта Жизнь!
Светлая Память тебе, дорогой…