Виктор Петрович Крекин завел блог в одной из самых популярных соцсетей. Тему блога он выбрал простую, но конкретную – Дневник Мачо. С фамилией Крекин в мачо, конечно, не примут, поэтому он взял себе псевдоним Огнинский, а Витю сменил на Эдуарда.
Идея появилась после того, как он в интернете, не понятно через какое колено, набрел на южноамериканский сайт тамошних актеров. Понадергав фоток уругвайско-бразильских сердцеедов в пол и четверть оборота, Виктор Петрович решился на опасное превращение.
Поначалу он думал, что все эти виртуальные переодевания нужны ему для повышения самооценки на фоне облысения и расползания никогда особо не отличавшейся спортивностью фигуры. Но когда на его странице начался серьезный дамский ажиотаж, то в голову полезли дурные мысли. Особенно взволновало его появление дамы под именем Консуэлло. На аватарке Консуэлло преставала в образе нимфы с венком из ромашек. Фото источало запах луговых цветов и тихих омутов. Из-под белой накидки выглядывали ноги такой длины, что у Вити-Эдуарда сводило пятки.
В эпистолярном жанре Консуэлло демонстрировала смесь приобретенной свободы нравов и врожденного целомудрия, что сбивало с толку и сносило крышу мачо-Крекину. Наконец, он не выдержал и намекнул на желание увидеться вживую. Нимфа посомневалась пару дней и приняла его желание за неизбежность.
Обоих устроило через неделю. Для Виктора Петровича это была неделя позора. Он впервые в жизни переступил порог заведений, которые раньше держал за совершенно неприличные. Корчился от боли у маникюрщицы, прятался в приемной у косметолога, опустился даже до эпиляции межбровной впадины.
Несмотря на унижения и расход всех утаенных от жены заначек, результат все еще сильно отличался от уругвайских оригиналов. На свидание Виктор шел как на условно-досрочную казнь, с предвкушением катастрофы, оттененной слабой надеждой на чудо. Какова будет реакция прекрасной Консуэлло, когда вместо вихрастого кабальеро Эдуарда перед ней предстанет учетчик Виктор Петрович с отдышкой и лысиной? Предугадать нетрудно, подумать страшно.
Дойдя до назначенного кафе, за одним из уличных столиков которого должен был сидеть Эдуард с томиком Борхеса, мачо остановился. Борхеса в книжном магазине не оказалось, и под мышкой потел зачитанный томик О’Генри. Виктор не хотел скандала на центральной улице, поэтому трусливо спрятался за деревом и стал ждать, когда восхитительная Консуэлло сядет за столик, выставив на всеобщую зависть свои точеные ноги. Дальше решил действовать по обстоятельствам. Откуда взяться этим обстоятельствам он старался не думать.
Прошло двадцать минут, нимфа опаздывала. Вдруг, Крекину стало неуютно, как будто ему светили в затылок фонариком. Он обернулся и увидел прячущуюся за газетным киоском пенсионерку в штанишках и кофте с бантом. Она сверлила взглядом облокотившегося на тополиный ствол кабальеро Огнинского. Виктору Петровичу, вдруг, все стало ясно.
Он попытался придать лицу выражение независимости, с ним прошел к кафе и сел за уличный столик. Пенсионерка с чуть более откровенной гримасой села напротив. Эдуард Петрович выложил О’Генри. Консуэлло заметила, что в ее представлении мачо читают все больше Борхеса.
Поговорили о растущих ценах на овощи, особенно на морковь. Коснулись Пенсионной реформы, прошлись по неэффективности ЖКХ. Когда список тем, которые обычно обсуждают нимфы с мачо оказались исчерпанными, обменялись телефонами и разошлись.
Домой Виктор Петрович шел проясненным и успокоенным. Возможно все сложилось складнее, чем могло бы. Учитывая обстоятельства.