Было ровно двенадцать дня, когда кавалькада из трёх иномарок въехала на территорию городского паркинга. Охрана, заглушив моторы, осталась у входа. БМВ с Виктором и его друзьями, лавируя между припаркованными машинами, приблизилась к находящемуся в отдалении, замаскированному под автомастерскую, входу в дендрарий.
К "Миражу" - подземной резиденции Загорского - из троих друзей знал дорогу лишь Анатолий. Почему в этот, новогодний, день он, всесильный олигарх, решил пригласить их именно сюда, в тщательно скрытый от посторонних глаз, офис, никто понять не мог? Неужели возникла ситуация, требующая такой необычной, тщательной конспирации?
А если да, то какова степень её опасности? И с чем или с кем это связано? Едва втиснувшись втроём в узкую капсулу лифта, друзья, сдерживая волнение, стремительно нырнули вниз. Виктор заметил, что на этот раз маршрут движения был уже иным. Голос невидимой девушки-диспетчера вежливо просил их точно выполнять необходимые команды, переводя из отсека в отсек, пересаживая из одной кабинки, стремительно скользящей по невидимой контактной основе, в другую.
Наконец, ощущение тяжести своих тел вернулось, дверца вновь открылась. Последовала команда: "Прошу всех выйти на площадку и постоять, не двигаясь, в течение одной минуты". На площадке был полумрак. Секунд через пять появилось, бьющее сверху, яркое, слепящее глаза, пятно. Казалось, оно просвечивает всех насквозь. Пятно стало расширяться, наполняя пространство светом.
И вскоре послышалась очередная команда: "Прошу пройти по ковровой дорожке". Ребята, выполнив просьбу, остановились возле массивной офисной двери тёмно-бардового цвета. "Анатолий Петрович, - послышался из невидимого пространства голос, - подойдите, пожалуйста, к индикатору и приложите правую ладонь! " Анатолий нажал на прохладный, тёмный прямоугольник, расположенный справа от двери.
Раздался негромкий, короткий сигнал, напоминающий звук колокольчика. Дверь плавно, беззвучно отошла влево. Показалась ещё одна, тёмно-зелёная, дверь. Анатолий вынул мобильный, набрал долгую комбинацию букв и чисел. Внутри двери что-то негромко щёлкнуло, дверь медленно отошла вправо. Перед ребятами открылся вход в ярко освещённую, просторную, с великолепным современным дизайном, прихожую. Из глубины её, улыбаясь, спешила к ним… Оля.
- Рада вас видеть, ребята! - сказала она, подойдя и обнимая каждого. - Мы ждем вас! Проходите сюда! - Оля указала на стоявший в отдалении шкаф-купе. - Снимайте быстренько обувь и ныряйте в тапочки. Вот они, я приготовила, - указала она на нижнюю полочку, легко раздвинув створки дверцы, - все новенькие, специально для гостей.
- И это всё - прихожая? - не удержался от наивного вопроса Виктор, ошеломлённый огромными размерами уходящего вперёд, метров на тридцать, прекрасно освещённого помещения в бирюзовых тонах, с высокими потолками.
- Да, Виктор Афанасьевич, не удивляйтесь! - ответила весело Оля. - Здесь у нас всё большое и красивое. Чтобы разгуляться было где и побаловаться, если желание появится вдруг! - Она по-детски, шаловливо расхохоталась, взяла Виктора за руки. - Вы не представляете, Виктор Афанасьевич… ребята, как я рада вас здесь, в нашем подземном Метрополе, видеть. Роскошь - роскошью, а там, на Земле и на солнышке, всё-таки лучше! Сейчас я проведу вас в нашу итальянскую гостиную Chic Alta Moda.
Все направились к одной из дальних дверей по мягкому, изумительно тонкой выделки, персидскому ковру.
- Безусловно, главная причина - это знакомство вас, Виктор Афанасьевич, с моей любимой мамочкой, - продолжала уже на ходу щебетать, мягко ступая по эксклюзивному шедевру, юная хозяйка. - Она так переживала, когда там, в Италии, у вас неприятности были. Каждую минуту справлялась у меня - как там да что? Но теперь уже успокоилась и ждёт вас с нетерпением. И хочет поблагодарить ребят, которые так помогли вам тогда. С Геннадием и Степаном я её недавно уже познакомила… там, наверху, в папином офисе, а вот с вами ещё не успела.
Ну всё… вот эта дверь! Она реагирует только на моё биополе, а так же поле моих родителей. Это я специально придумала, чтобы они не забывали обо мне, когда я буду уходить от них, по своим делам, в другие времена и эпохи.
Створки двери плавно раздвинулись… и взору гостей предстала элитная гостиная невиданной красоты. Это была - Виктор знал по буклетам Италии - белоснежная версия гостиной Тиффани от Alti Moda. Никогда в жизни он не находился ещё в такой изысканной, утончённой обстановке, имитирующей покрытую пушистым, только что выпавшим снегом, природу. Он просто не мог поверить, что подобное волшебство - реальность, и что именно здесь, среди этого великолепия, ему предстоит познакомить- ся сейчас с женщиной, давшей жизнь его возлюбленной.
Откуда-то сбоку, из высокой, широкой арки, вышел мужчина и направился не спеша к гостям. Это был Олин отец. Виктор сразу узнал его.
- Вас, Виктор, это всё… не шокировало? - спросил он, подойдя и сделав широкий жест рукой, указывая на фантастический интерьер гостиной. Взгляд его был всё таким же пристальным, пронизывающим насквозь, хотя на губах играла еле заметная, мягкая улыбка. Чувствовалось, что он сейчас в хорошем расположении духа, и совсем не напоминал недавнего, неприступного, погружённого в свои, глубоко скрытые от других, загадочные мысли финансового воротилу.
- Да, в общем-то… конечно, впечатляет! - пробормотал невнятно, сконфуженный неожиданным вниманием к себе, потенциальный жених. - Очень красиво… Изумительно просто! Хочется просто взять… прямо сейчас, мольберт, краски… и запечатлеть… всю эту невиданную красу!
- Ничего не мог поделать - так захотела она, моя повелительни- ца! - вздохнул притворно Загорский, указав взглядом на скромно стоявшую в стороне дочь. И уже доверительно добавил полушёпотом, приблизившись к Виктору. - Пришлось срочно оформлять через друзей заказ и доставлять всю эту прелесть спецрейсом, на вертолёте. Вместе с бригадой итальянских technicians /техников/, разумеется, которые подсуетились и успели создать за несколько дней вот этот, невероятный по красоте, зимний пейзаж.
"Вот дьяволёнок! - в очередной раз удивился изысканной фантазии своей юной подруги, Виктор. - Из неё мог бы получиться прекрасный дизайнер или Кутюрье! Жаль, что тратит она свой талант не совсем на то, на что могла бы потратить со значительно большей пользой для себя и людей. А, впрочем… уж не проверяет ли она этим гламурным пиршеством… мою реакцию на возникшие внезапно прелести этого, недоступного пока для меня, мира, куда вскоре предстоит мне, если сегодняшние смотрины будут успешными, въехать на белом коне?".
Краешком глаза, тайком, Виктор взглянул на Олю. Но та стояла с невозмутимым, ничего не выражающим, лицом. И впечатление было такое, что эта скромная, с длинной, русой косой Золушка тоже попала сюда, в запредельную роскошь, совершенно случайно и никакого отношения к появлению этой роскоши здесь, в подземном "Мираже", запорошенном искусственным дизайнерским снежком, она не имеет.
- Ну… а теперь, господа, прошу следовать за мной! - Загорский, мгновенно сменив выражение лица на своё - обычное, непроницае- мое - развернулся и направился в сторону зала, откуда только что вышел. Оля с ребятами гуськом потянулись за ним. Сердце Виктора, предчувствуя приближение самой драматичной минуты в его холостяцкой, безалаберной жизни, учащённо забилось. Видимо, заметив эти колебания в душе любимого, Оля прикоснулась к его руке, взглянула, прижавшись к плечу, ему в глаза.
- Не волнуйтесь… Виктор Афанасьевич, всё будет хорошо! - сказала она тихо и, тайком пожав руку, отошла в сторону. В этот момент все уже подошли к ближнему краю просторной арки, ведущей в зал. Загорский сделал предупредительный жест, остановил ребят и сказал.
- Это - моя сокровищница, ребята! Здесь я люблю отдыхать от своих тяжких трудов. Но сегодня эта святыня принадлежит вам, молодым! Я позволил даже провести в ней небольшую реконструкцию. В честь Нового, 2012 года! В честь моей, ненаглядной доченьки Оли! В честь волнующего момента, от которого многое зависит не только в её судьбе, но и в моей. А так же, надеюсь, и в судьбах многих людей мира. Ради этого стоит немного поволноваться! Оля… Виктор, подойдите ко мне!
Завороженный таинством ритуала, Виктор сделал шаг навстречу Загорскому. Рядом с ним встала Оля. Она была по-прежнему невозмутима, спокойна, на лице её нельзя было прочесть никаких эмоций и чувств.
- Здесь все подчиняется воле одного лишь человека, - встав между Олей и Виктором, сказал Загорский. Голос его вновь стал прежним - властного, уверенного в себе, человека. И лишь блеск в глазах выдавал скрытое глубоко внутри, большое волнение. - Этим человеком является моя дочь, Оля. За время, проведённое с нею в Италии, вы узнали её не только как необычную, чём-то сумасбродную, фантазёрку, но и как властного, уверенного в себе, диктатора.
Она показала всем нам, а так же и многим другим, с кем ей пришлось столкнуться, что умеет непреклонно идти к своей цели. Что умеет подчинять своей воле тех, кого считает нужным подчинить ради своей возвышенной, благородной цели. И делает это, невзирая на свой юный возраст, легко и непринуждённо. Я бы даже сказал… с некоторой долей лёгкого, изящного юмора, дарованного ей Богом. В этом я имел возможность убедиться недавно, лично, находясь в Англии с деловым визитом.
Скажу даже больше: увиденные мною полёты под куполом фамильного замка весьма уважаемых в мире персон кардинально развернули мою судьбу совсем в другую сторону. Туда, куда я раньше избегал смотреть. О чем не желал даже думать. Это был чужой, презираемый мною, мир. И не думаю, что в ближайшее время мнение это изменится. Уж слишком противоречив, непостоянен и мерзок в своей первобытной, кровожадной сути этот мир, чтобы относиться к нему с уважением.
Но теперь я знаю: единственно верная, без экивоков и вихляний, дорога к выживанию в этой сумбурной, жестокой, бесчеловечной жизни, по которой следует идти, которой следует подчинить всю свою волю и стремления - это дорога к новой жизни. К стране, которая живет в мечтах моей дочери, и тех немногих, здравомыслящих людей, которые ещё сохранились, к счастью, на этой Земле.
И я вижу этот победный путь! Я вижу дорогу, которая к этой стране ведёт. Ради этого я готов изменить себя, свои прежние, грандиозные планы, в которых мыслей об этой, новой, дороге жизни никогда раньше не было. И я уже сделал первый шаг, пригласив вас сюда, в это святое место. Чего никогда бы не сделал ещё совсем недавно. Вскоре, надеюсь, последует второй шаг, уже совместный с вами, потом третий...
Другого сегодня не дано. Мир на грани. Нужно что-то предпринять, чтобы срочно изменить трагический баланс в сторону Добра! И мы сможем это сделать! Для этого у нас есть всё: воля Всевышнего, дружная команда, большие деньги, Олин талант. В этом тесном, мощном кругу недостаёт лишь одного, последнего, долгожданного звена, о котором мы все знаем…
Загорский на миг замолк. Повернулся к Виктору. Какое-то время молча смотрел на него. Затем медленно ровным, бесстрастным голосом, сказал.
- Сейчас, здесь… на этой стороне волшебной арки, я просил бы вас, Виктор… оставить своё прошлое. Все свои сомнения, долгие колебания, обиды и пустые романтические грёзы. Чтобы, войдя в другой, сказочный зал, вы могли бы сказать себе: мы - вместе! Мы - навсегда! Мы - одна команда, которая во что бы то ни стало добьется своей, избранной сердцем, душой и возвышенным умом, благородной цели! Вы сможете сделать это, Виктор? - закончил Загорский неожиданным вопросом свой, высокопарный, спич.
- К сожалению, ответить прямо на этот вопрос, Андрей Павлович, я пока не могу! - ответил без паузы, глядя в глаза Загорскому, Виктор. - Все эти долгие четыре месяца я шёл к такому решению. Я знаю, что это не тот путь, о котором я мечтал когда-то. Но я постараюсь сделать всё, чтобы соединить свои мечты с мечтами Оли. И будем надеяться, что у нас - вместе с нашей, дружной, командой и Вами - всё получится!
- Очень хотел бы, чтобы ваши слова оказались святыми, Виктор! - негромко, через паузу, всё так же бесстрастно глядя в глаза собеседника, ответил Загорский. И уже решительней продолжил. - А теперь ступайте сюда! - Он подвел Олю и Виктора к арке, сам вернулся назад, к ребятам, с интересом наблюдавшим за всеми этими, долгими, приготовлениями в шокирующем их своей необычностью и богатством царстве зимней фантазии. - Именно так, в таком порядке, мы зайдём туда, где нас ждёт владычица этого замка. Оля, бери бразды правления в свои руки! - неожиданно предложил он, сменив властный тон на мягкий. - В сердечных делах я не большой знаток. Думаю, вся последующая часть ритуала тобою будет срежиссирована тобою значительно лучше!
Оля улыбнулась, сделала еле заметный жест рукой. Откуда-то сверху, с покрытых синеватой изморозью потолков, зазвучала музыка. Это было соло скрипки в сопровождении струнных. Виктор никогда не слышал такой пленительной, проникновенной мелодии. В ней сплетались грусть и страстный порыв желаний, томление неги и боль утрат, сожаление о несбывшемся и стремительный полет к мечте, в неизвестность.
Виктор взял Олю за руку. Они вошли в арку. Однако, сделав несколько шагов Виктор остановился, не в силах двинуться дальше. Перед ним была… русская зима и сидящая на величественном, уходящем к самому небу, троне… невиданной красоты женщина. Она была похожа на царицу в своей, расписанной изумрудами, переливающейся при каждом движении сотнями бликов, белой парче! Царица эта мягко, ласково улыбалась ему и звала властным взглядом к себе. Прикосновение Оли вывело Виктора из оцепенения.
- Нам нужно подойти поближе, Виктор Афанасьевич, - тихонько сказала она. - Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Вот… давайте пройдёмте с Вами… по этим ступенькам…
Виктор с трудом подчинился просьбе подруги.
Вот и хорошо… спасибо! - поддержала усилия любимого Оля. - А теперь познакомьтесь с моей мамой, - предложила она, когда они поднялись уже на небольшую, запорошенную легким снежком, площадку. - Её зовут Елена Петровна!
- Очень рад встрече с вами! - Виктор слегка кивнул головой. - Виктор! Виктор Савранский. Учитель музыки… и ещё художник! - неожиданно для себя, быстро и нескладно выпалил он, слегка покраснев и опустив глаза, не выдержав пристального взгляда женщины.
- Ну… что же вы… такой несмелый, Виктор? - сказала, улыбнувшись, женщина. - У такой решительной, отважной девочки, как наша Оля, должен быть такой же отчаянный, дерзкий друг. А вы так робки… Неужели вас смутил этот сибирский пейзаж? Или всему виною я, пригласившая вас сюда, в эту дивную сказку зимы? Женщина засмеялась весёлым, детским смехом, напомнившим Виктору смех прежней, июньской, Оли. - А, впрочем, мне это даже нравится! - неожиданно весело призналась она.
- Здравствуйте, Виктор! Рада вас видеть! - Женщина поднялась, спустилась на площадку, подала Виктору руку. И сказала вдруг тихо, заговорщицки, быстрым полушёпотом. - Мы сейчас… с вами, ребята, перейдём… в другой зал. Тоже итальянский. Но уже с другим, не менее впечатляющим, оформлением и колоритом. Там и продолжим наше знакомство! Вы не против?
- Я?.. Нет! - смутившись от неожиданного вопроса и необычного поведения женщины, ответил Виктор. - Наоборот… мне, как художнику, все эти фантазии … очень близки!
- И я не против, мамочка! - весело добавила Оля. - Тем более, что того…. другого, зала, который ты придумала, я ещё, по-сути, и не видела!
- Надеюсь не разочаровать тебя, доченька, - обняв Олю, сказала женщина. - Мне иногда ведь тоже хочется тебя чем-то приятно удивить!
Они подошли к Загорскому и ребятам, дожидавшимся их внизу.
- Богиня спустилась с небес и привела с собой двух ангелов! - не меняя непроницаемого выражения лица, пошутил Загорский. - А это значит - знакомство было вполне успешным! Тогда не будем зря терять время и перейдём в соседний зал. Прошу! - Загорский жестом пригласил следовать за ним. - Он более приспособленный для приятных бесед, - попутно добавил подземный Сусанин, направляясь почему-то не к выходу, а к дальней, торцовой, стене. - Хотя, уверен, увиденное тоже произведёт на вас определённое впечатление своей необычностью. - Загорский достал мобильный, направил на стену, нажал кнопку. Раздвинулась невидимая за серебристым, снежным бархатом дверь. - Ну вот, теперь мы сможем туда войти!
Новый зал ошеломил Виктора. Кроме роскошной, необычной конфигурации, мебели в белых и нежных, кремовых, тонах тут был просторный, сделанный под старину, камин, несколько изящных, экзотических по форме, бра по периметру зала. С высокого, заснеженного потолка свисала огромная, в виде морской медузы, люстра, заливая пространство многослойным и многоцветным, мерцающим северным сиянием.
Посреди зала стоял большой круглый стол, сервированный под Новогоднее пиршество. Но более всего Виктора поразило наличие на стенах сказочной резиденции трёх больших, в инкрустированных дорогими самоцветами рамках, портретов. На одном он сразу узнал Олиного кумира - Томаса Мора, работы знаменитого мастера эпохи Возрождения Гольбейна Младшего. Этот шедевр часто мелькал среди дневниковых записей его подруги.
На другом портрете, расположенном на противоположной стороне зала, тоже был изображён одинокий, немолодой уже, лысоватый мужчина. Оторвавшись от чтения газеты, которую он держал в руках, мужчина в глубокой задумчивости сидел в кресле. Взгляд его, как и взгляд Мора, был направлен куда-то вдаль, в невидимое, отдалённое от него громадой лет, пространство. Он словно пытался отыскать там, в этой сумрачной дали, ответ на один, очень важный для себя, вопрос.
Его лицо было хорошо знакомо Виктору. Репин написал его в 1910 году на мрачном, бардовом фоне с алыми бликами, напоминавшими размазанные по стене пятна крови. Виктора всегда пугал этот зловещий символ трагической судьбы, пророчески изображённый художником за спиной позирующего. Да, это был он, автор знаменитой аграрной реформы Аркадий Столыпин, расстрелянный евреем Богровым в 2011 году в зале киевского оперного театра, в антракте между первым и вторым актом оперы "Сказка о царе Салтане" Римского-Корсакого.
Рассматривая этот портрет на репродукциях, Виктор часто приходил к мысли, что он видит в композиции, выражении лица портретируемого и цветовом решении талантливой работы заложенную гениальным художником формулу трагической судьбы не только самого портретируемого, но и будущей России.
Третий шедевр - большая, прямоугольной формы, картина была помещена на дальней, торцовой стороне зала. Главного героя, находящегося в центре изображённых в ней событий, трудно было не узнать. Вознесённая над головой рука с грозно поднятым перстом, взывающим к Богу, смотрящие на окружающих его людей в упор мудрые и, одновременно, суровые глаза говорили об огромном внутреннем величии и несгибаемой духовной мощи их владельца.
"Да… непростой раунд знакомств предстоит мне провести здесь, в этом волшебном раю, - подумал Виктор, всеми силами стараясь не показать друзьям и родителям Оли, что мозг его уже включился в предложенные, сложнейшие обстоятельства возможной уже вскоре игры. - Мор, Столыпин… и Сократ! Три гиганта духа и мысли в одном зале? К чему бы это? Что за странное объединение на узком пространстве таких, всемирно известных, социальных протестантов и бунтарей? Ведь, как-никак, здесь намечается не политический или философский диспут, решающий судьбу человечества, а празднование Нового года!
К тому же, должен продолжиться ранее начатый, весьма приятный, ритуал - знакомство с очаровательной, непредсказуемой мамой Оли, для чего, собственно, он, Виктор Савранский, и прибыл сюда. И вдруг такой неожиданный контраст, мгновенно разрушающий атмосферу безмятежных, светлых чувств, наполняющих обычно человека в обстановке встречи первого дня вновь родившегося года, напрочь размывающий радостный, только было наметившийся, тон встречи с приветливой, удивительно благожелательной и, в чём-то, даже озорной мамой Оли.
- Ну, вот… дорогие гости, тот самый зал! - сказала с улыбкой Елена Петровна. - Что вы можете сказать? Какие чувства и эмоции переполняют вас при виде этой, неземной, красоты?
- Мы хотим сказать, мамочка, что это самый чудный, новогодний, подарок для всех нас! - Оля подбежала к маме, чмокнула её в щеку. И добавила горячим полушёпотом. - Спасибо, что сделала то, о чём я тебя просила! А теперь, я думаю, - продолжила она уже громко, обратившись к гостям, - что мы все, я думаю, с удовольствием оккупируем этот роскошный стол!
- Согласен, доченька! - активно кивнул головой Загорский.
– Новый год не простит нам, если мы надолго затянем встречу с ним! Но прежде, чем мы перейдем к земным утехам, я хочу с удовольствием и большой радостью сообщить нашим молодым гостям: зал этот… не совсем обычный! Он волшебный! В нем… могут сбываться самые заветные, желания и мечты, соединяться воедино разные времена, встречаться и вести беседы люди сегодняшнего, 21-го века и давно ушедших эпох. Словом, здесь можно вдоволь помечтать обо всём, самом сокровенном, в том числе и несбыточном!
Словно в подтверждение сказанных слов, послышалось едва слышное шуршание, затем негромкое покашливание. Вслед за этим прозвучало:
- Если хозяева данного великолепия так хлебосольны и благожелательны, мне было бы весьма любопытно пообщаться с ними. А так же с очаровательным племенем молодых, полных сил, патриотов России! Дайте же мне знак - и я сойду к вам!
Глава романа "Путь к Центурии" /Забыть себя.../
Книга 4
Фото из интерьера