Сегодня, 9 октября, день рождения у моих многолетних коллег по работе в органе управления здравоохранения Хабаровского края, Анатолия Ивановича Вялкова и Людмилы Львовны Пиотрович. Увы, оба они уже покинули этот мир. Вялков в 2018 году, полгода не дожив до своего 70-летия, а Пиотрович через полтора года, не дожив буквально несколько дней до нового 2020 года.
Нам довелось работать на изломе строя, который из социалистического превратился в капиталистический, и это не могло произойти бескровно как в прямом, так и в переносном смысле. Наша контора, к которой мы работали, за эти годы поменяла несколько названий. Мы пришли работать в отдел здравоохранения Хабаровского крайисполкома, который в суверенной России стал называться вначале управлением здравоохранения администрации края, потом стал департаментом здравоохранения, а в завершении стал называться министерством здравоохранения Хабаровского края. Удивительно об этом слышать. Функции остались прежние, количество лечебных учреждений, врачей, средних медицинских работников сократилось, а штаты чиновников все увеличиваются. Когда я пришел работать в отдел, там было около 30 сотрудников, и заработная плата была процентов на десять выше, чем в больницах, а сейчас в Минздраве края работает больше сотни сотрудников, а зарплата в разы больше, чем у рядовых врачей в больницах.
Ну да Бог с ним, с нынешними чиновниками и оптимизацией учреждений здравоохранения и штатов медицинских работников, не об этом я хочу написать. А о моих коллегах, с которыми нам пришлось работать в тяжелых условиях нехватки финансирования здравоохранения, дефицитом медицинского оборудования и персонала и попытках коренным образом улучшить здравоохранения в ставшей в одночастье нищей России.
Моё знакомство с Толей Вялковым произошло в 1966 году, когда он был студентом 1 курса. Мы с ним познакомились на тренировке в секции легкой атлетики института, которую тренировал в то время Слава Власов, недавний выпускник факультета физвоспитания педагогического института. Он поставил нас с Толей в пару при проведении силовых упражнений, потому что мы имели примерно одинаковые росто-весовые показатели. Я в это время был уже студентом второго курса и Толя с уважением относился к своему партнеру по тренировкам. Но тренировался в этой секции я недолго, один семестр. Потом после удачного выступления на зимнем первенстве среди студентов меня взял к себе тренироваться ведущий тренер края по прыжкам Поддубный. Потом мы иногда встречались с Вялковым в стенах института, обменивались приветствиями и расходились.
Уже в начале 80-х годов я снова увидел Анатолия Вялкова в Хабаровске за столом президиума какого-то общегородского мероприятия медиков. Узнал у соседей, таких же, как я, участников совещания, что он уже инструктор крайкома партии, курирующий здравоохранение. Я в это время был секретарем партийного бюро городской клинической больницы № 11, являющейся одной из ведущих в городе и крае. Потом было какое-то совещание парторгов больниц, которое проводил крайком партии в лице Вялкова. Именно тогда мы поздоровались с ним за руку, как обычно делали при встречах и стенах медицинского института. На следующем подобном совещании парторгов больниц он попросил меня выступить, а потом и принять такое же совещания в стенах нашей больницы и рассказать о работе первичной партийной организации больницы, которая считалась одной из самых активных среди учреждений здравоохранения. Нужно сказать, что приход Вялкова в крайком партии значительно активизировал работу партийных организаций. До этого мы и не знали работника крайкома - куратора здравоохранения, и не получали никаких инструкций и рекомендаций.
В это время я узнал путь Вялкова в краевой комитет партии. Он после окончания института все годы работал в городе Комсомольске-на-Амуре, вначале врачом, потом заведующим поликлиникой, директором медицинского училища и главным врачом городской больницы № 3. И с этой должности его пригласили в горком КПСС на должность инструктора. Видимо, он там неплохо себя зарекомендовал, коль получил приглашение на работу в краевой комитет партии.
Вообще работа инструктора даже крайкома партии не очень прибыльная. Зарплаты небольшие, спрос с тебя большой, особенно у такого первого секретаря, как Алексей Клементьевич Черный. Так что в материальном отношении приход на работу в крайком партии был не так выгоден, как некоторые думают. Но зато Вялков получил трехкомнатную квартиру в Хабаровске и сделал первый шаг в карьере не только партийного, но и государственного деятеля, или, как тогда говорили, на советской работе. Видимо, Анатолий Иванович себя хорошо себя показал и в крайкоме партии, коль его коммунисты первичной партийной организации краевого комитета избрали своим парторгом, и Черный как коммунист оказался у Вялкова в подчинении. По работе первичной парторганизации крайкома Вялков частенько советовался с Черным, и это тоже положительно сказалось на его карьерном росте. Думаю, поэтому и возникла кандидатура Вялкова при уходе по состоянию здоровья со своей должности заведующего отделом здравоохранения крайисполкома Гребенькова Михаила Денисовича.
Уверен, что длительная работа в краевом комитете партии под руководством такого сильного первого секретаря, как Алексей Клементьевич Черный, много дала Вялкову как организатору здравоохранения, особенно в части подбора руководящих кадров и стратегического планирования не только в здравоохранении, но и в личной жизни. Не будучи перегруженный рутинной работой врача, Анатолий Иванович мог знакомиться со всеми достижениями медицинской науки того времени, изучал монографии и другие труды по различным разделам медицины, и это выделяло его на фоне многих других руководителей, которые мало занимались повышением своих знаний по общемедицинским проблемам.
По мнению Поляченко Михаила Наумовича, многолетнего главного врача краевого кожно-венерологического диспансера, столкнувшегося с Вялковым в пору его работы инструктором крайкома КПСС, он сразу понял, что в лице куратора мы имеем дело с очень непростым функционером. Поляченко имел возможность несколько раз поучаствовать с ним в разборках нескольких дел по некоторым очень скользким темам, и Вялков проявил при этом очень чёткую способность сразу же вникнуть в суть вопроса, детально затем разобраться и принять по каждой возникшей проблеме взвешенное решение.
Перейдя на работу в краевую клиническую больницу, я не так активно участвовал в партийной жизни, поэтому случая встретиться с Вялковым не было. Но летом 1987 года заболел и ушел со своей должности заведующий отделом здравоохранения крайисполкома Гребеньков Михаил Денисович. Я, как главный специалист края, часто бывал по различным вопросам в крайздравотделе и знал об этом. Много ходило разговоров о том, кто сменит Гребенькова, многие считали его преемником Шокура Владимира Алексеевича как наиболее подготовленную кандидатуру. Но вдруг как гром среди ясного неба прозвучала весть о назначении Вялкова заведующим отделом здравоохранения.
Но с его назначением на руководство крайздравотделом вышла незадача, и не по его вине. По поручению крайкома партии оформлением документов занималась 3-й секретарь крайкома партии по идеологии Сяваева, и она торопилась, так как, видимо, упустила время с этим заданием. Поэтому она сфальсифицировала протокол собрания с участием руководящих медицинских работников края с одобрением кандидатуры Вялкова, которого не было и в помине.
Михаил Наумович Поляченко рассказал, что когда он узнал о сфальсифицированном протоколе, то сразу встретился со своей очень уважаемой коллегой Савельевой Ниной Антоновной, которая долгие годы была главным врачом краевой санэпидстанции. Обсудив сложившуюся ситуацию, они решили, что такого хамства и неуважения к руководителям учреждений здравоохранения края оставить без внимания просто недопустимо! Поляченко обратился в ЦК КПСС с жалобой на беззаконные действия крайкома партии в лице Сяваевой. Одновременно он обратился к своей близкой знакомой Елене Матвеевой, корреспонденту газеты «Советская культура» по Дальнему Востоку, и она не побоялась написать об этом событии. Разгромная статья было помещена в газете «Советская культура» с вопросом - достоин ли быть инструктор крайкома партии, не имеющий никакого опыта руководящей работы на серьезных должностях в здравоохранении, руководить отраслью целого края.
Приехала комиссия ЦК КПСС, и по результатам её работы Сяваева было снята решением бюро крайкома партии с занимаемой должности и перешла преподавателем в высшую партийную школу, а назначение Вялкова отменено!
После разбора комиссии ЦК КПСС и вынесенного решения на закрытое партийное собрание в краевой отдел здравоохранения пришёл 2-й секретарь крайкома КППС Неупокоев и принёс всем членам первичной партийной организации извинение за недостойное поведение своей коллеги Сяваевой, а Поляченко поблагодарил за проявленную принципиальность и твёрдость в отстаивании справедливости. Через некоторое время собрание с участием руководителей учреждений здравоохранения края было действительно проведено, кандидатура Вялкова получила одобрение, и он заступил на должность.
Через некоторое время Вялков уехал на курсы по организации здравоохранения в Москву на 4 месяца и обязанности начальника исполнял все это время его заместитель Шокур Владимир Алексеевич. Это был мощный руководитель, опытный и требовательный, но иногда грубоватый, особенно с подчиненными и главными врачами. Но, как я успел заметить за 2 года работы с ним в качестве главного специалиста края и члена краевой аттестационной комиссии, он проявлял такое поведение к не очень дисциплинированным подчиненным. С теми же, кто из них проявили себя как знающие специалисты, Шокур был более чем лоялен. В последние годы работы Гребеньков часто болел, и Шокур по сути дела стал руководителем отрасли в крае.
Иметь рядом такого заместителя молодому начальнику и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, можно кое-чему научиться, но с другой стороны, быть в тени своего зама честолюбивому человеку не пристало. Поэтому вскоре после возвращения Вялкова с учебы он затеял реорганизацию отдела здравоохранения, естественно, не без согласия председателя крайисполкома Данилюка Николая Николаевича и куратора здравоохранения, заместителя председателя крайисполкома Стрелковой Ирины Ивановны. В связи с сокращением должности Шокуру предложили перейти на другую работу. Но ничего, кроме должности рядового хирурга в краевой клинической больнице, не предложили. Еще один заместитель Овчинникова Нина Петровна осталась в прежней должности, в которой работала всего несколько лет. Так Вялков сделал первый шаг в формировании своей команды.
В конце лета 1988 года меня вдруг пригласил к себе Анатолий Иванович. Пообщавшись со мной и узнав, как у меня идут дела, он попросил меня (именно попросил, а не приказал) помочь ему. Дело в том, что пришел грозный министерский приказ из Москвы о неудовлетворительном ведении общероссийского Регистра лиц, пострадавших после аварии на Чернобыльской АЭС, где в числе отстающих территорий назван и Хабаровский край. Начинать свою карьеру с такого позорного факта Вялкову не хотелось, но лиц, которые бы помогли бы ему разобраться с этим вопросом, у него не было. А так как я был главным рентгено-радиологом края и разбирался в вопросах радиационной защиты и организации диспансерного наблюдения за лицами, работающими с источниками излучения, то я мог бы ему помочь разобраться. Внимательно изучив приказ и претензии, которые имелись к учреждениям здравоохранения Хабаровского края, я пришел к выводу, что лица, которые числились как не прошедшие диспансеризацию, скорее всего относятся к семьям военнослужащих, живут в закрытых военных городках и не стоят ни на каком учете в гражданских учреждениях. Поэтому и не прошли диспансеризации. Вялков попросил меня найти документальные подтверждения моей версии. Учитывая сплошную секретность всяких сведений о военных, с большим трудом я сумел получить подтверждение, что все числящиеся в нашем гражданском Регистре лица действительно являются членами семей военнослужащих, проживают в закрытом военном городке Дальней Космической Связи под Комсомольском-на-Амуре. Они в период аварии на ЧАЭС жили под Киевом. Таким образом, они должны быть переведены в военный Регистр чернобыльцев, за который территориальные органы здравоохранения не несли ответственности.
Доложив Вялкову о благополучном выполнении его просьбы и тем самым успокоив его, я по его просьбе выехал в Москву на "ковер" к первому заместителю министра здравоохранения РСФСР Панову Виктору Григорьевичу на совещание по выполнению вышеупомянутого приказа о чернобыльцах. Там мне удалось все четко объяснить и отбить нападки Минздрава РСФСР о якобы неудовлетворительном выполнении приказа по ведению Регистра чернобыльцев в Хабаровском крае. Приехав в Хабаровск, я доложил Вялкову, что моя миссия успешно завершена. Как потом мне сказал Анатолий Иванович, именно это успешное и оперативное выполнение его просьбы заставило его более внимательно присмотреться к моей кандидатуре в качестве своего заместителя.
После этого у нас состоялось еще несколько встреч с Вялковым, которому удалось уговорить меня перейти на работу в краевой отдел здравоохранения, и после ноябрьских праздников 1988 года я зашел в свой новый, очень просторный кабинет.
Придя работать в отдел здравоохранения, я столкнулся с таким огромным объемом бумажной работы, с которой никогда не встречался. Мой большой стол временами был полностью завален бумагами, и я не знал, какую брать первой, они все казались мне срочными и важными. Вялков, временами заглядывал ко мне в кабинет, кое-что советовал, как сделать. И хотя он никогда не отказывал, но ходить с каждой бумагой к шефу я считал ниже своего достоинства и старался сам найти нужное решение. Но выполнять всю работу в отведенное рабочее время я не мог, и поэтому постоянно задерживался на работе. Вялков тоже работал вечерами и частенько стал приглашать меня к себе в кабинет выпить чашку чая или кофе. Сам он пил только кофе, которое ему готовила секретарь Эльза Викторовна Бескоровайная. Третьим в нашей компании все чаще становилась главный бухгалтер отдела Писарева Любовь Васильевна. Первый заместитель заведующего Валерий Петрович Чебоненко обычно старался не задерживаться после работы.
Я все годы работы в отделе здравоохранения работал и по субботам, как Вялков и Писарева. Поэтому такие посиделки вечерами и в перерывах работы в субботние дни стали традиционными. Именно на нас с Любовь Васильевной Анатолий Иванович обкатывал свои новые решения или приказы, предлагал поучаствовать в этом процессе и высказывать свои сомнения и замечания. Так и происходило все годы, пока Вялков работал в крайздравотделе, не был в командировках в Москве или городах и поселках края. Часто в субботу, когда Писарева была занята своими делами, Вялков мне рассказывал, как ему работалось с Черным. Рассказывал много, красочно, часто в лицах. Но не все эти разговоры остались в памяти. Вялков уже в то время научился пудрить мозги начальству и своими рассказами подсказывал и мне, как нужно поступать в тех или иных случаях.
Запомнился его рассказа о посещении Черным пионерского лагеря. Там по штатному расписанию должен был быть врач. Не всегда туда направляли врачей нужной квалификации или опыта. Поэтому при посещениях первым секретарем крайкома лагерей выявлялись недостатки, Вялков, как инструктор, куратор здравоохранения, вместе с руководителями местных медицинских учреждений, получал от Черного нагоняи за некачественный подбор врачей в лагеря. И как-то раз Вялков, узнав, в какой лагерь поедет Черный, привез туда главного терапевта Хабаровского горздравотдела Антонову Галину Ивановну и велел ей подготовиться к проверке первого секретаря крайкома партии вместо штатного врача лагеря. Естественно, Галина Ивановна, которая сама наставляла всех врачей лагерей, очень хорошо ответила на вопросы Черного и показала все, что ей требовалось. И Вялков наконец-то получил похвалу от Алексея Клементьевича.
Потом мне уже на деле пришлось увидеть, как можно пускать пыль в глаза проверяющим, но не все у нас с Вялковым в тот раз срослось. Месяца через 2-3 после начала моей работы в крайздравотделе в край приехал министр здравоохранения РСФСР Потапов Анатолий Иванович. Сейчас я не помню, по какому поводу он приезжал в Хабаровск. Мы с Вялковым готовились к его приезду, вместо номера в гостинице заказали место в особняке крайкома партии на улице Волочаевской. Вялков знал, что у Потапова есть фишка – вызвать бригаду скорой помощи и оценить её действия. Поэтому позвонили главному врачу станции скорой помощи и предупредили, что если поступит вызов с такого-то адреса и к такому-то лицу, направить лучшую бригаду. Но Потапов нас перехитрил. Он пошел в медицинский институт и направил своего помощника вызвать скорую помощь на фамилию помощника прямо в институт. И когда мы примчались в институт, министр уже распекал и врача скорой помощи, и главного врача станции скорой помощи, и ректора медицинского института, что плохо готовит студентов. Досталось и нам с Вялковым. Так что произвести благоприятное впечатление об организации медицинской помощи в крае не удалось. Да и как это можно сделать по одному обслуженному вызову скорой помощи? Ведь в крае сотни медицинских учреждений и около 9 тысяч врачей. Вот такие были времена и такие начальники. Потапов был мужик за 50 лет, невысокого роста, толстый, с грубыми чертами лица и с таким же грубым голосом. Интеллекта на его лице не наблюдалось. Потом я несколько раз встречался с Потаповым на коллегиях Министерства здравоохранения РСФСР, совещаниях. И всегда Потапов всех разносил, ругал. Такой был стиль руководства. Потом он долгое время возглавлял институт туберкулеза.
Так начались мои университеты у Вялкова. Они продолжались целых семь лет. И все эти годы я учился у него разным премудростям. Например, как надо готовиться к коллегии по какому-то вопросу оказания медицинской помощи. Он брал справочник по нужному разделу накануне заседания коллегии и делал пометки для себя. И потом, завершая заседание, поражал своими знаниями предмета всех присутствующих. Но я-то знал, что он накануне вечером все это проштудировал. Потом стал тоже использовать этот способ подготовки к различным заседаниям не только коллегий, но и других совещаний. И это не для показухи, как некоторым может показаться. Просто сам освежал знания по той или иной специальности и было проще принять правильное решение.
Или такой способ работы с кадрами. Долгие годы в крайздравотделе работала главный педиатр края Цукерман Римма Ивановна. Муж её был начальником краевого ДОСААФ, так что в деньгах она не нуждалась. Была она грамотным специалистов со своим устоявшимся мнением. И это мнение не всегда совпадало с мнением Вялкова. Периодически она с ним спорила. Но он упорно держал её в отделе. Но мой вопрос, почему он так поступает, ответил, что она его подчиненная и он всегда может заткнуть ей рот, а вот если она уйдет в другое место работать, и будет продолжать критиковать, то так уже не получится. А найти промахи в работе любого человека не так и трудно, если захотеть. И Римма Ивановна еще долгие годы работала главным педиатром края, тем более что как специалист была грамотный и пользовалась авторитетом у педиатров.
Или такой вариант работы с кадрами. Иногда он загружал своих подчиненных какими-то непонятными поручениями и заданиями, они работали, можно сказать, на корзину. И когда я спросил Вялкова, зачем он это делает, он сказал, что для блага коллектива. Если подчиненному некогда обсуждать свое начальство, некогда голову поднять, всяких слухов и недовольств в коллективе будет меньше. И он был совершенно прав, в отделе здравоохранения не было пустого времяпровождения ни у одного из сотрудников.
Когда я пришел работать в крайздравотдел, в нем существовала традиция отмечать дни рождения сотрудников в обеденный перерыв с сотрудниками сектора, в котором работал именинник. Все сотрудники скидывались на небольшой подарок, виновник накрывал стол, и во время обеденного перерыва и происходило этой действо. Анатолий Иванович стол не накрывал, на празднование хоть и приглашался, но не ходил под благовидным предлогом. Но все знали, что 9 октября у него день рождения, и при встрече поздравляли его.
У меня как заместителя по организации медицинской помощи взрослому населению в подчинении было шесть человек – заведующая лечебным сектором Шетенко, 2 сотрудницы сектора Серенко и Балабушко, главный терапевт края Галенко и главный хирург Шмелев. Когда подошел мой первый день рождения во время работы в отделе, я попросил свою маму испечь сладкий пирог из кислого теста, а нашу хорошую знакомую, почти родственницу Агнию Иннокентьевну – рыбный пирог, который у неё особенно вкусно получался с красной рыбой. Купил конфет, фруктов, сухого вина и накрыл стол в своем кабинете для сотрудников. Пригласил и секретаря Эльзу Викторовну, которая угощала меня своей домашней стряпней. Все понравились пироги, дамы попросили рецепты. Я через Эльзу Викторовну передал Вялкову по куску одного и второго пирога.
И хотя Анатолий Иванович не отмечал дни рождения сотрудников всего отдела, но поводов отметить какую-то дату и так хватало. Например, 8 марта, ведь основная часть сотрудников были женщины. Однажды мы накануне Нового года вместе с некоторыми работниками Хабаровского медицинского института арендовали небольшой зал в ресторане гостиницы «Интурист» и там хорошо посидели, что способствовало сближению наших сотрудников. Банкет по случаю защиты Вялковым в Москве кандидатской диссертации отметили в кафе потребкооперации, очень уютном и красиво оформленном. А после того, как на пищеблоке краевой больницы оборудовали второй зал и небольшой кабинет для сотрудников, наши праздничные мероприятия переместились туда. Помню встречу Нового года, юбилеи некоторых главных врачей краевых больниц. Были и банкеты, которые устраивали для участников семинаров представители ведущих западных фармацевтических компаний, особенно в постсоветское время.
Так уж получилось, что с первого года моей работы в отделе здравоохранения крайисполкома роль бессменного тамады на таких мероприятиях досталась от Вялкова мне. У меня был подобный опыт еще со студенческих лет, так что говорится специально к роли тамады не приходилось. Часто была сплошная импровизация, и обычно все получалось удачно. Особенно всем понравилось, как я провел банкет после успешной защиты кандидатской диссертации Вялковым. Я построил все мероприятие как судебное заседание, где Вялков был обвиняемым, были прокурор, адвокат, свидетели и присяжные заседатели, которым всем предоставлялось слово. В конце концов судья оправдал обвиняемого, и по этому поводу все выпили. Конечно, пили после каждого выступления, так что к концу мероприятия некоторые еле ворочали языками. Но именно это и нравится многим.
А вот у ведущих банкета по случаю отъезда Вялкова на работу в Минздрав России, председателя лицензионной комиссии Тропниковой и профессора Островского, решивших повторить мою импровизацию, не все так гладко и интересно прошло, как у меня. Это потом все признавали. Но тогда вопрос: «Почему тамадой на этом мероприятии был не я?». Отвечаю: «В это время я работал в немецком концерне «Шеринг» и был приглашен на банкет в качестве гостя». Вместо Вялкова директором департамента был назначен главный врач краевой больницы Александр Кравец.
Не только я, но и мои коллеги по работе в отделе здравоохранения, бывшими в отдельные годы заместителями заведующего Сысоева Валентина Ивановна и Пиотрович Людмила Львовна, да и многие другие сотрудники с благодарностью и теплотой вспоминали время работы с Анатолием Ивановичем Вялковым.
Вялкова перевели в Москву начальником Лечебного Главка Министерства здравоохранения России. Но на этой должности он не засиделся, став вначале просто заместителем министра, а потом и первым заместителем министра здравоохранения Шевченко. По моему глубокому убеждению, это было время, когда Минздрав России принимал взвешенные решения на благо здравоохранения и населения страны. А Вялков был последний по-настоящему грамотный организатор здравоохранения в стране.
Последний раз мы общались с Анатолием Ивановичем в его кабинете первого заместителя министра здравоохранения России. Я приехал в командировку в Москву, созвонился с его секретарем, и Вялков назначил мне время. Мы пообщались с ним довольно долго, как обычно, он угостил меня кофе, поинтересовался, как идут дела у крае и у меня лично. Потом я уехал с Дальнего Востока, но продолжал следить, как развивается карьера у Вялкова. Когда правительство Фрадкова ушло в отставку, ушел и министр здравоохранения Шевченко и его первый зам Вялков. Анатолий Иванович стал заведовать кафедрой в медицинском институте имени Сеченова, руководить созданным за время работы в Минздраве небольшим научным институтом, стал главным редактором двух медицинских журналов. Его жена Галина Михайловна работала у него, дочь тоже пристроена в медицине, а сын живет и работает в США. Казалось, все шоколаде. Но весной 2018 года мне сообщили, что Вялков умер от онкологии. Вот так сложилась жизнь у хорошего моего знакомого и многолетнего шефа.
А вот на днях рождения у второго героя моего сегодняшнего повествования я был до своего отъезда из Хабаровска.
Мы с Людмилой Львовной были не только коллеги по работе, но и друзья. Третьим человеком в нашем дружном трио была Валентина Ивановна Сысоева. Мы появились в отделе здравоохранения с небольшим перерывом, я там был раньше их, и был старше по возрасту и выше по должности. Мы часто встречались не только в служебной, но и приватной обстановке, в частности, в сауне краевой психиатрической больницы. Компанию нам составляли главный врач краевого противотуберкулезного диспансера Олег Леонидович Карпенко, председатель лицензионной комиссии Лидия Робертовна Павлова и сестра Валентины Ивановны Лариса, с которой мы родились в один день, но с разницей в один год.
Поэтому мы втроем знали о всех наших делах и проблемах. Именно тогда Людмила Львовна поведала нам о своей жизни до прихода в отдел здравоохранения крайисполкома. Рассказала, что познакомилась со своим будущим мужем Павлом Пиотровичем в первый день даже не учебы, а поездки на уборку картофеля в Еврейскую автономную область. Павел «положил глаз» на Людмилу еще на теплоходе, который вез их в ЕАО. И с тех пор не выпускал её из поля зрения. Так что ничего удивительного в том, что они, в конце концов, поженились, нет. Вот именно на их свадьбе, которая отмечалась в ресторане «Центральный» на площади Ленина в Хабаровске, я впервые её и увидел, красивую невесту в белом платье. Дело в том, что в соседнем зале ресторана в этот день справлял свадьбу мой друг и сокурсник Сергей Куракин, который заключил брак с Наташей Ксенофонтовой.
Фамилия Пиотрович была хорошо знакома в нашем институте. Отец Павла Анатолий Карпович был заведующим кафедрой детских инфекционных болезней. Позднее он стал профессором, членом –корреспондентом РАМН, директором НИИ детских болезней СО РАМН.
По окончанию института молодая семья по распределению поехала работать педиатрами в город Николаевск-на-Амуре. Это говорит о гражданских качествах и Павла с Людмилой, и самого Анатолия Карповича. Он мог, но ничего не сделал, чтобы молодые остались работать в Хабаровске. Там, на периферии, работая в городской больнице, которая позже стала центральной районной, молодые специалисты набирались практического опыта, и к тому времени, как уехать из Николаевска в краевую столицу, были уважаемыми и квалифицированными специалистами. За пару лет до их отъезда я приезжал в Николаевск в ранге главного рентгенолога края. Вот тогда, когда я знакомился с больницей, мы с Людмилой Львовной впервые увидели друг друга. Вернее, я второй раз, это она первый.
А еще через год была построена кооперативная квартира в Краснофлотском районе, на которую копили деньги, работая в северном городе молодые Пиотровичи, и они перебрались в Хабаровск. Павла Анатольевича пригласили работать главным врачом детской инфекционной больницы, той самой, где работал его отец, и которая впоследствии получила его имя. А Людмила Львовна некоторое время проработала в детской поликлинике, но потом заведующий отделом здравоохранения крайисполкома Анатолий Иванович Вялков пригласил квалифицированного педиатра, прошедшего хорошую школу в первичном звене здравоохранения, в свой отдел. Они с Вялковым закончили ХГМИ на год позже меня, в 1972 году.
Вот тогда мы и познакомились. Чуть позднее пришла в отдел и Валентина Ивановна, которая сменила меня в должности заместителя заведующего отделом, когда меня перевели на должность первого зама. Вначале Людмила Львовна работала под началом другого заместителя, Нины Петровны Овчинниковой, но когда в 1992 года расширились права регионов, в нашей конторе, которую переименовали в управление здравоохранения администрации края, появился контрольно-аналитический отдел, должность начальника которого заняла Людмила Львовна. Отдел подчинили первому заместителю начальника управления, т.е. мне. С тех пор наши контакты стали практически ежедневными. А позже появилась сауна в краевой психбольнице, сотрудникам управления выделили время, и мы стали посещать её в конце дня, а потом перешли на субботние часы.
Летом 1992 года мы с Павлом Анатольевичем ездили в Японию в составе большой делегации по приглашению японской фирмы «Искра Индастри ЛТД». В командировках люди лучше узнают друг друга, так что у меня был повод пообщаться с мужем своей сотрудницы. А вот с Людмилой Львовной и Валентиной Ивановной мы тоже ездили в командировки на моей машине в город Комсомольск и районный центр Переяславку. Там проводились выездные коллегии департамента здравоохранения края. В дороге есть время поговорить обо всем.
Людмила Львовна после прихода на работу в нашу контору отмечала свой день рождения в детском секторе вместе с заместителем заведующего по детству и родовспоможению Овчинниковой. Сотрудниками сектора были главный терапевт Цукерман, главный акушер-гинеколог Корниенко, и два инструктора Галина и Романова. Кабинет у Нины Петровны был поменьше, чем у меня, но на всех сотрудников места хватало.
Но когда я стал первым заместителем отдела здравоохранения крайисполкома и на меня стал замыкаться контрольно-аналитический сектор во главе с Людмилой Львовной, в который входило 4 человека (Шетенко, Галина, Шубина), то отмечать дни рождения сотрудников и свой лично стал уже с другими сотрудниками, но как-то так получилось, что на эти посиделки в обеденный перерыв собирались и Цукерман, новый акушер-гинеколог Филимончикова, и сменившая меня в должности заместителя Сысоева. Благо кабинет контрольно-аналитического сектора позволял всех разместить, он оказался самым просторным в управлении здравоохранения администрации края.
Потом я на два года уходил работать в немецкую фирму «Шеринг» представителем по Дальнему Востоку, у меня был свой офис в корпусе № 2 Хабаровского медицинского института, расположенного напротив здания крайисполкома, который уже носил название администрации края. Так что прийти друг другу в гости было необременительно, надо было просто перейти дорогу. Связи у меня с моими бывшими коллегами сохранились, поэтому они приглашали меня на все свои дни рождения. Потом я вернулся на работу в департамент здравоохранения администрации края, у меня появились другие подчиненные, с ними я отмечал дни рождения. Но меня не забывали приглашать на свои дни рождения и другие сотрудники.
А потом у губернатора Ишаева возникла идея оптимизировать учреждения здравоохранения края. Он понимал, что такие опытные организаторы здравоохранения, как Владимир Дьяченко и я, будет препятствовать этому процессу, и дал карт-бланш назначенному вместо Александр Кравца, ушедшего на работу в Центр медицины катастроф, новому министру, провизору по специальности и преподавателю института по опыту прежней работы Валентине Савковой, уволить нас по собственному желанию, что и было сделано. После этого я три года проработал директором ООО «Дальхимстекло», а затем получил приглашение занять должность директора городской больницы в городе Нефтеюганске, куда и уехал.
Но все годы до своего отъезда я откликался на приглашения прийти на очередной день рождения знакомых коллег, где всегда вспоминали тех сотрудников, кто когда-то работал с нами и по тем или иным причинам или ушел на другое место работы или вообще покинул этот мир. Особенно тепло вспоминали Нину Петровну Овчинникова и Александр Викторовича Кравца, преждевременно ушедших из жизни.
Последний раз я виделся с Людмилой Львовной у неё дома накануне отъезда в Сибирь. Дело в том, что свой автомобиль «Тойота Марк-II» я продал ей мужу Павлу, с которым договорился, что передам ему машину накануне отъезда. Вот я и приехал на неё к их дому. Мы посидели на кухне, супруги Пиотрович пожелали мне хорошей дороги и удачно устроиться на новом месте, и Павел отвез меня уже на своей машине домой. На следующий день, 22 июня 2003 года, я уехал.
После моего отъезда я не забыл своих подруг. Ежегодно поздравлял Людмилу Львовну и Валентину Ивановну с днем рождения, днем медицинского работника и с Новым годом, а они меня с мои днем рождения, днем медицинского работника и Днем Военно-морского флота.
И вот теперь в этот день, 9 октября, я вспоминаю Анатолия Ивановича Вялкова и Людмилу Львовну Пиотрович, которые тоже последовали за своими коллегами на небеса. Онкология сократила их жизнь на Земле, и усилия врачей оказались бесплодными. Увы, медицина не всесильна. И сегодня я помяну своих коллег, подниму за их память бокал пива, который позволяю себе из алкогольных напитков.